Алексей Шубин - Непоседы

• Название: Непоседы
• Автор: Алексей Шубин
• Жанр: Прочий юмор

---

- Как тебе, Вера, не стыдно! Нужно сознаться честно: мы виноваты. А бумажки - от "барбарисок". Это твои любимые конфеты.

Стрелка весов больше не хочет качаться: комиссия единогласно признает победу комнаты № 6. Конечно, ее жильцы и не думали ничего подбрасывать под чужой шкаф, секрет Зои заключался в том, что она успела ловко выведать слабые места соперниц.

Но в последний момент, когда все сложилось так удачно, Зоя делает большую ошибку, проявляя суетливое нетерпение: она хватает дорожку и тащит ее из комнаты.

Это выводит из себя Веру Музыченко. Она хватает другой конец дорожки. Обе что есть силы тянут ее в разные стороны.

- Пусти дорожку! - требует Вера.

- Ты сама пусти! Слышала, что решила комиссия?

- А я говорю - отпусти!

- Не отпущу!

Для того чтобы тянуть дорожку, достаточно одной руки. Другой Вера хватает Зою за волосы. Зоя, разумеется, не остается в долгу... И это происходит в присутствии всех членов комиссии и десятка любопытных. Вот вам и культура быта!

- Как вам не стыдно, девушки!

- Бросьте дорожку! Бросьте сейчас же обе! Вера и Зоя одновременно опускают руки, но сделанного не поправишь: у обеих растрепаны прически. При этом Вера больше походит на пострадавшую. Ее сложенная из кос прическа вся растрепана, Зоиной же "поповой бороде" ничего не сделалось.

Дорожка переходит в комнату № 6. Зоя одержала победу, но какой ценой! На следующий день в "Крокодиле" появляется рисунок: две девушки (они ничуть не похожи на Зою и Веру) свирепо рвут друг у друга ярко-желтые волосы. Подпись под рисунком гласит: "Так комсомолки В. Музыченко и 3. Вертишейка понимают соревнование за культуру и здоровый быт".

Как ни оправдывайся, а факт налицо. Комитет комсомола волынить не любит. Вечером на собрании выносится решение: Вере - выговор, Зое - поставить на вид.

Зою только что восстановили в комсомоле, только что дали ей третий разряд - и вот уже взыскание!

Но это еще полгоря. Самое страшное, что рисунок и заметка обязательно попадутся на глаза Саше Некачай-голове. Зоя просит:

- Товарищи, лучше дайте выговор, только снимите заметку.

Но комитет неумолим.

- Выговора давать не стоит, а заметка пусть недельку-другую повисит.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Тайна неподвижного крана. Одним сибиряком больше. Прогулка по Таежной улице

1.

С третьего этажа, из окон приемной секретаря обкома партии, видны соседние дома. За ними в разных местах возвышаются силуэты далеких и близких башенных кранов - пейзаж, знакомый жителям всех без исключения больших городов Советского Союза.

Со своего места (оно неподалеку от окна) Иван Ильич видит одновременно восемь кранов. Самый дальний и самый большой из них, очевидно, установлен на пристани и разгружает баржи. Как и полагается великану, он нетороплив, но точен. Каждые восемь - десять минут его огромная стрела поднимает вверх и, медленно поворачиваясь, проносит по воздуху что-то длинное, издали напоминающее маленькие пучки соломинок. Но дальнозоркий Иван Ильич отчетливо различает, что каждый такой пучок состоит из десятков бревен длиной в двенадцать, а может быть, и больше метров и с диаметром верхнего торца никак не меньше двадцати пяти сантиметров. Что ни пучок соломинок - то добротный дом!

Остальные краны обслуживают городские стройки. Они суетливее старшего брата-богатыря и за большим грузом не гонятся. Висящие на их стрелах контейнеры со строительными материалами громоздкие бетонные блоки походят на детские кубики.

Один кран не работает. Если разобраться, временное бездействие механизма дело естественное, но оно озабочивает Ивана Ильича. Он мысленно перебирает возможные причины его неподвижности, и их оказывается очень много: кран мог быть только еще установлен и не приступал к работе или, наоборот, бездействует после окончания строительства. Могла сломаться какая-нибудь из многочисленных частей сложного механизма. Мог отсутствовать крановщик (что, в свою очередь, можно было объяснить многими обстоятельствами). Не исключались и другие причины, вплоть до нераспорядительности начальника строительства или прораба.

"Дался мне этот кран!" - досадует на себя Иван Ильич и пытается переключить внимание на что-либо другое, но от навязчивой мысли отделаться нелегко. Наблюдательность и жизненный опыт помогают ему отыскивать все новые и новые причины бездействия крана, но не дают права остановиться на какой-нибудь из них, наиболее вероятной.

Разгадка тайны подсказывается неожиданным и странным движением крана-бездельника. Не подняв никакого груза, его стрела плавно описывает в воздухе кривую и потом сейчас же возвращается на место, чтобы застыть в исходном положении.

"Вот оно в чем дело!" - хочется воскликнуть Ивану Ильичу.

Явно бесцельное движение стрелы сказало об очень многом. Кран исправен, крановщик на рабочем месте, но... им нечего делать. Они бездействуют из-за перебоя в доставке материалов!

Иван Ильич живо представляет, что происходит сейчас на стройке. Он видит озабоченного прораба, поглядывающего то на часы, то на дорогу, по которой должны подойти грузовики. Скучают от вынужденного безделья рабочие: ребята, собравшись небольшими группами, курят, более общительные девушки гурьбой сидят в холодке и невесело болтают. Тошнее всего приходится невиноватому виновнику общего простоя - крановщику. Сидя в будке, он изнывает от жары и скуки. Бесцельный размах стрелы крана был чисто человеческим движением, он передавал душевное состояние крановщика - его скуку, досаду, нетерпение. Иван Ильич может даже представить себе слова, которыми механизатор поминает нерасторопных снабженцев или транспортников.

Загадка бездействующего крана не так уж сложна, но для того, чтобы разгадать се и представить себе правдивую картину стройки, нужно иметь и проницательность, и знания, достигнутые опытом жизни, и (пусть совсем небольшой!) талант художника. Иван Ильич решил задачу, но его гордость довольствуется скромной похвалой.

"Что ни говори, а жизнь и людей я немного знаю!" - думает он.

- Товарищ Касаткин, Андрей Андреевич освободился и ждет вас, - говорит ему Елена Михайловна.

Порог секретарского кабинета Иван Ильич перешагивает с неуспевшей сбежать улыбкой.

2.

- Как, понравилась Сибирь?

Сибиряки любят задавать приезжим такой вопрос. При этом они спрашивают так, будто речь идет о самом родном и близком для них человеке. Можно подумать, что они сами если не принимали участия в сотворении Сибири, то по меньшей мере были ближайшими товарищами Ермака Тимофеевича. Секретарь Красносибирского обкома партии Андрей Андреевич Ельников отнюдь не был исключением из правила.

- Что ж о Сибири говорить! - вздохнув, сказал Иван Ильич. - Велика, хороша, богата!..

По-видимому, несомненная искренность ответа удовлетворила Андрея Андреевича, потому что он перешел на дружеское "ты".

- Рассказывай по порядку, где был, что видел?.. Меня, признаться, твоя поездка крепко заинтересовала.

Иван Ильич успел узнать и увидеть многое. Если бы целью его поездки была регистрация фактов, он мог бы выложить их целую гору, не заботясь о том, хорошее или плохое произведут они впечатление. Но какой от этого толк? Были важны не сами факты, а выводы и предложения, которые следовало из них сделать. Для того чтобы судить объективно, надлежало пользоваться только фактами характерными. Если Иван Ильич и позводил себе упомянуть об одном преступлении (сам факт преступления был нехарактерен), то только потому, что преступление было поганым цветком, распустившимся на стебле сорного растения - невнимания к быту рабочих комбината. Легче и проще всего было сорвать и затоптать ногами ядовитый цветок, но Иван Ильич охотился не за цветком, а за корнем сорняка и за семенами, которые он мог разбросать вокруг себя.

Читатель, конечно, хорошо помнит горячую речь Ивана Ильича на тавровском совещании работников оргнабора, и это избавляет автора от повторения многих его высказываний. Многое узнав, Иван Ильич только укрепился в своих убеждениях. Больше всего возмущали его всякого рода "трудности", являвшиеся прямым результатом равнодушия к "непоседам", а иногда и порождением излишнего административного усердия. Сила, затрачиваемая непоседами на преодоление таких "трудностей", могла быть с большим успехом использована на самом производстве.

Исчерпав все метафоры садоводческого и ботанического характера, он неожиданно (возможно, причиной тому было письмо дочери) сослался на опыт подрывников.

- Можно, конечно, речные пороги преодолевать, но это имеет смысл, если один раз плыть приходится. Но, если по реке большое плаванье началось, лучше всего всякие пороги раз навсегда к чертовой матери взорвать.

Расход на взрывчатку, по мнению Ивана Ильича, оправдался бы первой навигацией.

К главной теме разговора Иван Ильич подошел исподволь: