Дарья Дезомбре - Призрак Небесного Иерусалима

• Название: Призрак Небесного Иерусалима
• Автор: Дарья Дезомбре
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-67871-6

Мертвецы всплывают в Москве-реке; сидят, прислонившись к древней стене Кутафьей башни; лежат, четвертованные, на скамеечке в Коломенском… Несчастные были убиты жуткими средневековыми способами, а в чем их вина – знает только убийца. Маньяк, ставящий одну за другой кровавые метки в центре столицы, будто выкладывает жуткий пазл.

По страшному следу идет пара с Петровки: блатная стажерка, выпускница МГУ, с детства помешанная на маньяках, и опытный сыскарь, окончивший провинциальную школу милиции. Эти двое терпеть не могут друг друга, но идеально друг друга дополняют. Только им под силу расшифровать ребус, составленный убийцей и уходящий своими корнями в древнюю Москву, в старые раскольничьи тексты, в символику Святого Писания. Психологический триллер, полный неожиданных поворотов, погружает в атмосферу шумного мегаполиса, в котором жестокий убийца вытаскивает на поверхность древние пороки столицы, ее страшные тайны и мистическую символику, зашифрованную в хаотичном сплетении старых улиц, переулков и площадей…

---

Андрей побежал в дом, где его ждал Раневская с такой наглой мордой, как будто вчера не ухайдакал плюс к хваленому «Педигри» еще с пяток купленных Андреем сосисок.

– Ты пес?! – спросил наглую морду Андрей, натягивая джинсы, ботинки и рубашку, одновременно запивая процесс одевания полуостывшим кофе. – Нет, Раневская, ты сволочь! На улицу выгоню помирать у ларька, понял? – Андрей ругал пса, но чувствовал сам, что он ругает, а тому не страшно. Кроме того, усмехнулся он, запрыгивая в машину, даже интонации у него стали, как в старой супружеской паре: ругайся не ругайся, никуда ему уже от своей Раневской не деться.

Залетев после бесконечного стояния в пробках в кабинет, он принципиально не заметил полного скрытой значительности лица своей стажерки и бросился к компьютеру, набрал «МК». Специалисты по маркетингу сказали бы, что содержание и стилистика газеты нашли свое идеальное – идеально безвкусное – воплощение на интернет-страницах. Но Андрею было не до вкуса – ему нужна была сплетня двухгодичной примерно давности, и он стал искать через поисковик, печатая поочередно: органы+самоубийство+солдат, военные+украли+органы и далее в том же духе. И нашел! Нет, положительно, дело сдвинулось с мертвой точки! Итак: та-та-та, самоубийство рядового Д., тело привезли в родную деревню, та-та-та… Вот: генерал Овчаров опровергает слухи о якобы украденных органах. Он называет их гнусной провокацией… так, дальше уже не интересно. Но есть фамилия. Андрей записал в блокноте фамилию генерала и фамилию журналиста, написавшего материал.

На столе грянул телефон: Андрей и Маша вздрогнули. Анютин вызывал к себе на доклад… Андрей сегодня мог быть собой весьма доволен. Так доволен, что даже предложил Маше пойти с ним: пусть поглядит, поучится, как работают настоящие профессионалы, ребята, не стесняющиеся носом землю рыть, – не чета припевочкам из столичных вузов.

– Мне необходимо с вами переговорить, – сказала припевочка в лифте.

– После, – ответил сухо Андрей. Держался в образе сурового парня-победителя. Припевочка прикусила язык. Но когда они, постучавшись, зашли к полковнику, прикусывать язык пришлось Андрею.

Анютин был не один. Рядом на стуле сидел Катышев. «Какого черта?!» – успел подумать Андрей, прежде чем Анютин с видом гостеприимного хозяина посадил Машу по правую руку от всесильного прокурора, предложив Андрею стул подальше слева.

– Ну, как вам работается в команде? – спросил Анютин, а Катышев чуть ли не подмигнул блатной девице.

Андрей почувствовал, как в нем снова тугой волной поднимается раздражение. Особенно после того, как девица, осклабившись, отрапортовала:

– Прекрасно!

– А вы, капитан, как оцениваете вклад стажера Каравай?

– На «отлично»! – отрапортовал, в свою очередь, Андрей, и издевки в его голосе не услыхал бы только глухой. – Это крайне удачно, что Николай Николаевич сейчас у вас. Я как раз хотел сам к нему обратиться.

– Я слушаю, – склонил седеющую голову прокурор.

– Дело в том, что я сейчас расследую дело некоего Ельника. Не знаю, помните ли вы: он был обвинен в убийстве и оправдан по делу Нунгатова. Вы были обвинителем.

– Да, припоминаю, – кивнул Катышев. – Очень неприятная история. Следствием были собраны весьма скудные улики, а адвокат, Тишин, если мне не изменяет память, повернул их еще таким образом, что не ясно стало под конец, кто кого убил. Ельнику дали всего пару лет за «несодействие». А что?

Андрей приосанился:

– Я расследую сейчас убийство Ельника. И вот что интересно: после процесса и мягкой краткой отсидки Ельник остепенился. Со старыми друзьями завязал, уехал в далекую деревню Точиновка, где занимался якобы исключительно разведением кур и картошки. Однако дачная его усадьба, выглядящая снаружи как убогая избушка, внутри представляет собой эталон комфорта…

– Ордер на обыск был? – быстро встрял Анютин.

– Дверь была открыта. Почти, – почти же не соврал Андрей. – Но вот что любопытно. В камере, в последнюю отсидку, Ельник сидел с неким Цитманом по прозвищу Доктор. Доктор был известен тем, что находил в экономически отсталых регионах доноров, готовых продать, к примеру, свою почку. Практически за копейки по мировым стандартам. Цитман вышел из тюрьмы и уехал в Израиль. А от моего частного источника я знаю, что несколько раз к Ельнику приходили какие-то военные. Более того, в распечатке его телефонных номеров фигурируют краткие, на несколько секунд, звонки в учреждение при Министерстве обороны… – Андрей обвел присутствующих взглядом – все внимательно слушали. – Тем временем пару лет назад в отдаленные села начали приходить тела молодых солдат, лишенные внутренних органов.

Мое мнение такое: Ельник, вдохновленный Цитманом, решает поступить проще. Вместо одной почки – сразу две, плюс сердце, плюс печень – в общем, все, что может пойти на продажу. С одного молодого здорового солдата сумма получается немаленькая, даже если делиться с медиками и военными. Если помните, киллер Ельник был как раз и известен тем, что убивал, имитируя самоубийства. Военные на местах, видимо, намечали парня – сироту или из бедной, неполной семьи, что исключало возможность скандала, и давали информацию Ельнику… Для Ельника риска было меньше, заработок – больше… Однако он с кем-то что-то не поделил, и его убрали: отсюда и вытащенные внутренности – решили заработать напоследок и на «поставщике».

– «С кем-то что-то», – передразнил его Анютин. – Плаваете в мутной воде, капитан.

Впрочем, по лучащейся физиономии было ясно: шеф доволен. И особливо доволен, что сам Катышев слышал, как его люди на ходу подметки рвут.

– Товарищ полковник, – улыбнулся Андрей. – Эти «кто-то» должны быть не так многочисленны. У меня уже есть имя одного генерала, есть и имя журналиста, написавшего пару лет назад статью. Раскрутить историю будет не так сложно.

– То есть, если я правильно понимаю, – покачал ногой Катышев, – убийство никак не связано с давним моим процессом по делу Ельника… Я ведь всполошился даже, сам пришел. Выходит, совершенно обособленное преступление?

– Простите, но я так не думаю, – раздался чистый голос.

О нет! – Андрей повернулся к Маше: та смотрела в пол, умудряясь при этом иметь весьма упрямое «выражение на лице».

– Что вы имеете в виду, стажер Каравай? – подчеркнуто официально спросил Катышев, а Андрей чувствовал, глядя на прядь светлых волос, упавшую на побледневшее лицо стажерки, что сейчас просто взорвется от злости. Она, видите ли, так не думает! Эта козявка, мелочь пузатая с книжными мозгами, набитыми маньяками…

– У меня пока только сырая версия… – начала Маша. – Но мне кажется, что это серия. И серия уже давняя: с первого убийства на старой теплоэлектростанции прошло почти два года…

– Ах вот как! Давайте подробнее, – вступил Анютин.

– Извините, – Маша наконец подняла глаза, – но я еще не готова дать полный анализ…

Нет, ну это полный финиш! Андрей даже развеселился, до какой степени выступление не лезло ни в какие ворота. Тут уже прямо не знаешь, что и сказать. Анютин, видно, тоже лишился дара речи. Будь это не блатная девица, а любой другой сотрудник… Да что уж там! Андрей крякнул, по-военному коротко и сухо попрощался с Катышевым, и вышел. Прощаясь, он заметил, какими глазами Катышев смотрел на стажерку. Взгляд был внимательный, оценивающий. Но… в нем было что-то еще.

Что-то, определим уж сразу, чтобы не раздражать себя неопределенностью, капитан Яковлев. В нем было восхищение.

Маша

Маша догнала его в коридоре. Весь красный как рак, он, как она и догадалась, решил спуститься по лестнице, чтобы, не дай бог, не пересечься с ней в лифте.

– Андрей! – крикнула Маша и сама испугалась: она впервые назвала его по имени. Он повернул к ней сердитое и по-детски обиженное лицо. – Простите меня, я пыталась вам сказать, но вы…

– Я еще не готова дать полный анализ?! – заорал капитан, и Маше на секунду показалось, что он ее ударит. – Да вы в курсе, что у нас тут не институт благородных девиц?! Это Петровка, это дисциплина! Если вам есть что сказать – говорите, но и аргументируйте, подтверждайте фактами!

– Я готова, – тихо сказала Маша.

– Я вас слушаю!

– Я бы хотела привлечь к нашей беседе специалиста. Вы не против вместе пообедать?

Последний вопрос она задала таким светским тоном, что у капитана явно свело челюсти, как от кислого.

– С удовольствием, – улыбнулся он достаточно фальшиво и, с откровенной издевкой по-гусарски щелкнув каблуками, легко, с неожиданным изяществом, поклонился. И пошел себе по коридору.

Маша подождала, пока он скроется за углом, вынула мобильный и набрала номер Иннокентия:

– Кентий, умоляю – выручай! – жарко прошептала она в трубку. – Мне нужна твоя моральная поддержка, иначе мой джинсовый крокодил меня съест.

– И в чем должна заключаться поддержка, бедная моя Медея? – спросила трубка. Впрочем, быстро устыдившись своей иронии, Кентий добавил уже сочувствующе: – Совсем допек?