Михаил Белов - Когда пробуждаются вулканы

• Название: Когда пробуждаются вулканы
• Автор: Михаил Белов
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

---

Воскресные дни они любили проводить вместе. Марина приезжала к нему с утра, они вместе завтракали, потом отправлялись куда-нибудь за город, купались, загорали и под вечер, усталые, счастливые, возвращались в Москву.

Очередное воскресенье обещало быть ярким, солнечным; небо высокое, синее, без облаков. Ясно было и на сердце Марины. Она мечтала, что напишет еще не одну картину. Может быть, перейдет учиться в институт имени Сурикова. На этом настаивает профессор Баскаков. Главное, есть любимый человек, а с ним не страшны трудности. С утра Марина отправилась на базар, купила клубнику — любимое его блюдо — и поехала к нему.

На звонок вышла полнеющая женщина, сохранившая следы былой красоты. Марина приняла ее за родственницу Евгения и спросила тоном, каким обычно спрашивают о близком человеке: «Дома?» Женщина смерила ее надменным взглядом. Марине стало не по себе. И вдруг прозвучало: «шлюха», и дверь захлопнулась.

Марина не помнила, как она добралась до общежития и одетая свалилась в постель. Не помнила, сколько пролежала в трансе, а когда очнулась, в комнате уже было темно. Она, как пьяная, поднялась с постели и настежь открыла окно. Ах, как болела душа! Как болела! Сколько слез она пролила, уронив голову на подоконник! Затуманенными глазами она смотрела на огни Москвы, но они не вызывали в ней больше ощущения радости. А она любила эти бегущие и переливающиеся огни. Сколько раз, вот так же, как сейчас, она стояла у окна и созерцала ночную Москву, тесно прижавшись к сильному телу Евгения. Теперь она одна, одна, и сердце мечется в груди. В комнате было тихо. Подруги-однокурсницы в субботу уехали на экскурсию и еще не вернулись. Вдруг дверь с шумом открылась. Марина даже не шелохнулась, она думала, что приехали девушки, и не хотела, чтобы они видели ее расстроенной.

— Марина!

Он, Евгений! Сильно забилось сердце. Сейчас все-все выяснится. Он подошел.

— Случилось недоразумение, Марина. Но теперь все в порядке, я нанял дачу в Бабушкине, будем там встречаться. А через месяц укатим на юг.

Разве об этом надо говорить? Важно не это… Марина молчала.

— В Бабушкине никто не будет нам мешать, — продолжал он. — Она даже не знает, что я нанял дачу.

— Кто она? — машинально спросила Марина, не вникая в смысл слов.

Он поцеловал ее в висок.

— Моя супруга. Понимаешь, вчера без всякого предупреждения вернулась из Крыма, у меня там дача, так она нашла в квартире твою косынку и устроила такой тарарам, ой-ой!

— Стало быть, ты женат? — каким-то деревянным голосом спросила Марина. — А я как же? В роли любовницы?

Она высвободилась из его объятий и включила свет.

— Что же тут особенного? — пожал он плечами. — Ты хорошая любовница. Я охотно женился бы на тебе…

Марина не упала в обморок. Она стояла перед ним бледная и горящими глазами смотрела, смотрела на него, словно стараясь запомнить его образ на всю жизнь, потом открыла дверь и тихо сказала:

— Уходи.

Он пожал плечами и вышел. А на другой день Марина уехала на Камчатку.

Казалось, время вылечило ее. Но душевная рана, оказывается, все еще не зажила. Где-то в тайниках сердца еще жив его образ…

В передней раздался звонок. Марина открыла дверь. В квартиру, чуть пригнув голову, шагнул Евгений Николаевич Колбин. Он снял меховую куртку и вслед за хозяйкой прошел в комнату.

— Ну, Марина, здравствуй в твоем доме, — Колбин взял ее за руки. Голос у него прежний, бархатный.

Она тихо ответила:

— Здравствуйте.

Он в упор разглядывал ее темными блестящими глазами, стараясь перебросить мост к счастливому прошлому. В глубине ее серых глаз загорелись ответные огоньки. Но она тотчас же погасила их.

— Мы давно не виделись, — сказал он.

— Давно, и переменились оба во многом.

— Стало быть, ты меня уже не любишь?

— В таких случаях, кажется, говорят, разбитую вазу не склеишь, — слегка усмехнулась Марина.

— Я попробую. — Он окинул ее быстрым взглядом. По-прежнему стройная фигура. Корона золотистых волос. Серые выразительные глаза. Черные брови. Оригинальное матово-бледное лицо.

«Я должен увезти ее с собой в Москву», — думал Колбин. И с темпераментом, свойственным ему, сказал:

— Нельзя, Марина, зарывать талант в глуши.

Марина улыбнулась:

— Мне кажется, раньше вы особых талантов за мной не замечали.

— Я и раньше восхищался твоими картинами…

— Память у вас коротка, Евгений Николаевич. Вспомните наш последний разговор в Москве.

По лицу Колбина пробежала легкая тень.

— Это была ошибка. Я писал тебе, но ты не читала моих писем. Поверь, в том, что произошло тогда, я горько раскаиваюсь, я уже давно перешагнул черту, когда в жизни ищут мимолетных встреч. Я хочу любимым быть только тобой, и не верю, что мы разлучимся опять и пойдем разными путями.

— Оставим этот разговор, — сказала Марина и улыбнулась ему, как в былые времена. Он обрадовался и не понял, что это был подарок на память о прошлом. — Как поживает ваша жена?

— Мы с ней давно разошлись. Все это в прошлом, а будущее наше, Марина.

Она молчала и, стоя спиной к Колбину, смотрела в окно. На улице падал снег. Холод. И на душе холод. Марина зябко передернула плечами.

— Мне предложено передать тебе приглашение на обед к Соколову, — сказал тихо Колбин.

— Я не могу, — глухо отозвалась она.

Колбин ушел. Марина поежилась и опустилась в кресло. Где и когда она упустила свое счастье? И было ли оно?

А в голове стучало: «Тебе тридцать пять, тридцать пять…» С какой бы радостью она оперлась на сильное мужское плечо. Но его не было и нет. Одна. Давно одна. В комнату вихрем ворвалась Варя. Раскрасневшаяся. С ярким блеском в глазах. Она прижалась холодной щекой к щеке Марины.

— Ты плачешь?

— Взгрустнулось немного. Пройдет.

С первого взгляда могло показаться, что сестры похожи друг на друга. Одного роста, с одинаковыми чертами лица. Только вот глаза у них разные и волосы — у старшей золотистые, у младшей — темные, цвета бронзы. И характеры разные. Марина замкнутая и строгая; Варя — как только что распустившийся цветок, вся на виду: жизнерадостная, никогда не унывающая.

— Он был здесь? — спросила Варя, поправляя перед зеркалом волосы.

Марина утвердительно кивнула.

— Обидел?

— В любви объяснялся. Зовет в Москву.

— Я ни разу в Москве не была. — Варя вздохнула и тут же засмеялась. — Романова видела. Торчит, как столб, на окраине поселка. Облеплен снегом.

— Ты успела познакомиться с ним? — Марина испытующе посмотрела на сестру.

— Нет.

— Откуда же фамилию узнала?

— В конторе станции.

— Тебе он нравится?

— Высокий, — беспечно ответила Варя.

Марина засмеялась. Варя чмокнула сестру в щеку.

— Вот ты и повеселела. Пойду обед подогрею. В девять в кино пойдем. — В дверях она остановилась. — Забыла сказать: завтра я лечу в колхоз «Заря». Срочный вызов.

Начальник вулканологической станции Александр Федорович Соколов молча расхаживал по комнате. Данила сидел на диване, досадуя на себя за то, что рано пришел. Соколов видел его смущение, но не спешил нарушить неловкое молчание.

Даниле редко приходилось бывать в семейных домах, и он не знал, как себя держать в этой уютной и теплой комнате. Когда он пришел, Соколов подал ему руку, сказал несколько незначительных слов — и все. Молчит, вышагивая из угла в угол с заложенными за спину руками. Странный человек. Данила перевел взгляд с превосходно написанного камчатского пейзажа на Соколова, любопытствуя, почему тот то и дело изучающе посматривает на него.

— Хотите работать на вулканологической станции? — неожиданно спросил Соколов.

Данила пожал плечами. Соколов нетерпеливо махнул рукой. Он стоял возле стола, чуть сутулясь, и нервно барабанил длинными худощавыми пальцами по столу. Лично против Романова он ничего не имел, ему даже нравилось его умное, открытое лицо. Может, поэтому и пришла мысль предложить ему работу на вулканологической станции? Но с некоторых пор Соколов стал недолюбливать молодых людей, близких Колбину. Ищут легких путей в жизни. Некоторые, пользуясь материалами станции, защитили диссертации, по сути воспользовавшись чужими трудами. Он писал об этом в Москву, и теперь не мог не вспомнить всего этого, поджидая гостей. «Возможно, Романов тоже из такой категории?.. — размышлял Соколов. — Идет в науку не ради науки, а ради кандидатской зарплаты…» Но Данила не мог знать этих мыслей начальника вулканологической станции и чувствовал себя под его взглядом крайне неловко. Он очень обрадовался, когда в комнату вошел Колбин.

— Здравствуй, старина, — бодро приветствовал он Соколова.

— Добро пожаловать, Евгений Николаевич, — слегка наклонив голову, ответил Соколов. — Как самочувствие?

— Превосходное.