Георгий Егоров - Солона ты, земля!

• Название: Солона ты, земля!
• Автор: Георгий Егоров
• Издательство: Алт кн. изд- во
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-7405-0149-0, 5-7405-0150-4

---

— Через пять минут мы с другом можем предложить вам два билета.

— Мне один нужен…

У гардероба познакомились.

— Так ты, оказывается, свой парень, из «декабристов»?

Слушателей подготовительных курсов, на которых занимался Сергей, звали в школе «декабристами» — они начинали занятия в декабре.

В антракте выпили по кружке пива. Бусов, высокий, красивый блондин, без умолку говорил.

— У вас старичье на курсах. И тебе не скучно с ними? Звание хорошее вам присвоили, а народ там не боевой. И к чему их учат? Едва ли из них будут настоящие партийные работники, какие требуются сейчас. Я бы их всех на хозяйственную работу разогнал, там они нужны. А на партийную надо молодежь выдвигать. Мы — теорию, а они практику и супрягой, как у нас сибиряки говорят, потянули бы. А то под старость заставляют их грамматику учить. К чему она им? У нас, на первом курсе, тоже половина стариков. Потеют, бедные, а зубрят. Учат их — не в коня овес травят…

— Ты всегда, Виктор, загибаешь, — отхлебывая пиво, заметил Евсин. — У тебя левацкий заскок в мозгах, детская болезнь.

— А ты сторонник вредной теории перманентности. Ты боишься крутых поворотов. А я считаю, что сейчас нужен резкий крен в вопросе партийных кадров, потому что нужны политически грамотные люди, без груза старых пережитков. А то получается так: им читают о возвышенных материях, а они сидят, глазами хлопают и думают о другом, думают о том, что где-то жена осталась с ребятишками. Попробуй выучи таких.

Сергей с тайным восхищением слушал новых своих товарищей, удивлялся их учености и свободному владению мудрыми книжными терминами.

А после концерта, прощаясь, Бусов предложил Сергею:

— Слушай, «декабрист», пойдем завтра в учительский институт на вечер? Приглашали. Педагоги любят ответственных партийных работников. Пойдешь? У них хорошие вечера бывают.

Всю весну потом Сергей с друзьями посещал вечера в учительском институте, в фельдшерско-акушерской школе, в педучилище. Он выучился танцевать по-городскому и иногда кружился по залу со студентками. Жизнь текла беззаботно, как когда-то в Михайловке. Ему нравилась веселая, шумная студенческая среда.

Его друзья — Виктор Бусов, Михаил Евсин и третий секретарь Волчихинского райкома партии Тюменцев — были завсегдатаями студенческих вечеров. И среди будущих педагогов и среди медичек они имели подруг сердца. Водили их в кино, в театр. Словом, досуг проводили в романтических приключениях. Сергей же такой романтики сторонился. Он регулярно писал письма Кате, с подробностями описывал свою городскую жизнь.

Было у него и еще одно увлечение — любил слушать соседа Даниловых Андрея Ивановича Павлова.

Началось все с камешков. Обыкновенных камней, которые, как казалось Сергею, он сотнями находил в детстве около Михайловки. Андрей Иванович принес их после работы Данилову.

— Вот, Аркадий Николаевич, принес тебе специально показать.

Данилов долго рассматривал серебристые и бурые, словно покрытые ржавчиной, кусочки.

— В конце концов скоро все убедятся, что Сибирь — кладовая природных богатств и что будущее нашей промышленности — это не Кривой Рог и не Донбасс, не курские залежи, а именно Сибирь.

Видя, с каким любопытством смотрит на него Сергей, Андрей Иванович взял серебристый камешек.

— Это, молодой человек, кварц — богатство, без которого промышленность жить не может. А это — апатиты. Их в стране не хватает, и мы вынуждены завозить их из-за границы, покупать за золото и пшеницу. А вот это — железный колчедан — фундамент металлургии.

Андрей Иванович, тут же, не сходя с места, прочел Сергею настоящую лекцию о богатствах Салаирско-Кузнецкого кряжа и Горной Шории, быстро и легко набросал цифрами-штрихами картину промышленного будущего Сибири.

Не только Сергей, но и Данилов с интересом слушал старого большевика-ученого.

— А вы откуда знаете все это, Андрей Иванович? — только и спросил пораженный Сергей.

— Я, молодой человек, ради того, чтобы знать все это, и остался здесь после революции, в Сибири. Есть такое управление здесь, в Новосибирске, «Запсибредметразведка» — редкие металлы мы ищем в Сибири, по-простому сказать.

— Ну, и — находите? — спросил Сергей.

Павлов с Даниловым весело переглянулись. Андрей Иванович засмеялся.

— О-о! Еще какие! Вы, молодой человек, бывали когда-нибудь в Горном Алтае? Нет? Вы многое потеряли. Швейцария!

— А вы были в Швейцарии? — в свою очередь спросил Сергей.

— Был. — Взгляд Андрея Ивановича потеплел, и он сказал задумчиво — У Владимира Ильича Ленина связным был некоторое время.

Сергей даже попятился от изумления. Оказывается, перед ним была живая история партии. Та самая история, которую он сейчас зубрит по книжкам.

С этого и началось. Теперь после лекций, наскоро пообедав в студенческой столовой, Сергей бежал к Даниловым и терпеливо дожидался прихода Андрея Ивановича с работы. А потом приставал к нему с вопросами:

— А какой он из себя, Ленин-то?

— А вы с ним прямо вот так разговаривали, как со мной, да? И за руку даже здоровались? А глаза у него какие? А что он еще говорил?..

— А от Горького опять к Ленину приезжали? И даже обедали у него? А что вы ели тогда? И он смеялся за обедом? Интересно! Вы вот так же сидели с Лениным, а сейчас я с вами сижу, разговариваю. Чудно!

Таким возбужденным Сергей, казалось, никогда в жизни не был. Уж очень ему хотелось узнать все досконально, все до мелочи. Ведь ни в одной книжке этого не прочитаешь. Да притом книжка есть книжка — там можно все написать, и там не переспросишь.

А тут — живой человек!

— А почему вы сейчас не в Москве живете? — допытывался Сергей.

— Чего мне в Москве делать? — улыбался в свои вислые усы Павлов. — Я геолог, археолог и этнограф, и в Москве мне просто делать нечего. За годы ссылки я очень полюбил Сибирь.

— Сибирь полюбили? А что здесь хорошего? Я бы на вашем месте жил бы себе в Москве или Ленинграде…

Андрей Иванович смеялся, трепал Сергея по плечу.

— Это, Серега, тебе сейчас кажется. Постарше будешь — поймешь, что краше Сибири нет для тебя места на земле.

— Андрей Иванович, а вы Сталина видели?

— Видел.

— Сколько раз?

— Сколько? Я с ним пол года жил по соседству в Туруханске.

— И каждый день его встречали? — удивился Сергей.

— Каждый день чай пили вместе. Он очень любит чай крепкий пить. Он и меня приучил.

— Как вы его звали? Просто — Иосиф? На пять лет моложе вас? А сейчас вы не переписываетесь? А долго переписывались? А письмо, хоть одно у вас сохранилось? Покажите, пожалуйста… — Сергей с трепетом брал в руки листок бумажки, на котором обыкновенными чернилами были написаны обыкновенные человеческие слова. Почерк чуть тянучий, мелкий, но твердый и четкий. Сергей даже не спросил разрешения прочесть — само собой разумелось, что письмо Сталина не может быть сугубо личным и принадлежать только одному Андрею Ивановичу. Сергей был страшно удивлен, прочитав слова, где Сталин жалуется, что навалилось ужасно много работы, что неимоверно устал и что уже четыре года — с самой смерти Владимира Ильича — не был в отпуске. Так и пишет: хочется съездить в родные места, в Грузию, да все некогда. Спрашивал, как идут дела в Сибири.

Три дня Сергей ходил обалделым. Не верилось, что то книжное, далекое может стать таким ощутимым, близким, реальным.

Все рассказы Андрея Ивановича он слово в слово передавал своим новым дружкам. Те, обычно самоуверенные, шумные, сидели тихо, слушали раскрыв рты. Просили, чтобы Сергей сводил их, познакомил. Но Сергей не решался.

— Потом когда-нибудь, — обещал он неопределенно, хотя самому тоже очень хотелось, чтобы ребята послушали такого человека.

А человеком Андрей Иванович оказался неисчерпаемым. Он рассказывал Сергею об экспедициях, о том, как геологи — эти фанатики своего дела — месяцами лазят по тайге, в горах, ищут по признакам, им только и ведомым, ту или иную руду, минерал. Рассказывал, как составляются карты прогнозов тех залежей, которые еще не обнаружены геологами, но существование которых уже доказано теоретически.

— А знаешь, Сергей, что такое Горный Алтай? — спрашивал Андрей Иванович. — Я тебе скажу словами древнегреческого писателя: «Ты чурбан, если не видел Горного Алтая! Если же видел и не восторгался — осел, а если добровольно покинул Горный Алтай, то ты верблюд!»— Андрей Иванович засмеялся, совсем заплющив глаза.

— Он, этот грек, бывал в Горном Алтае? — изумился Сергей.

— Нет. Это Лисипп говорил об Афинах. Но если бы он знал Горный Алтай, то он то же самое сказал бы и о нем. Даже то, что нам известно о Горном Алтае, — а известно нам лишь не больше миллионной части того, что он таит в себе — так вот даже это позволяет мне утверждать, что Алтай мог бы осчастливить и сделать богатой любую европейскую страну. В нем есть почти все ископаемые, необходимые для развития современной промышленности.