Коллектив авторов - Личностный потенциал. Структура и диагностика

• Название: Личностный потенциал. Структура и диагностика
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Психология, личное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89357-28

Коллективная монография охватывает широкий круг вопросов психологии личности через призму новой концепции личностного потенциала – системы характеристик личности, лежащих в основе успешной саморегуляции в различных сферах жизнедеятельности.

Адресуется психологам.

---

Исследования оптимистического мышления имеют особую актуальность и перспективы в России. По данным самых разных исследований, россияне показывают достаточно низкие показатели психического здоровья, удовлетворенности жизнью, счастья, преобладание негативного аффекта над позитивным, высокие показатели депрессии, тревожности и агрессивности ( Аракелов , 2006; Джидарьян , 2001; Diener, Lucas, Scollon , 2006; Ryan, Little, Sheldon et al., 1999). В широкомасштабном кросс-культурном исследовании психологического благополучия и счастья, проведенном под руководством Э. Динера (в котором приняла участие 41 страна), российская выборка занимает предпоследнее место по удовлетворенности жизнью и по соотношению позитивных и негативных эмоций ( Diener, Lucas, Scollon , 2006; а также см. Селигман , 2006).

Ряд исследований непосредственно подтверждает точку зрения о пессимистичности россиян (см. Муздыбаев , 2003; Тер-Минасова , 2004; Balatsky, Diener , 1993; Brief, Comrey , 1993; Kassinove, Eckhardt , 1994). В исследовании предпринимателей, ученых, рабочих и пенсионеров большая часть российского общества была оценена как пессимистически настроенная ( Абульханова, Енакаева , 1996).

Однако есть данные, свидетельствующие об определенном оптимизме некоторых сторон русской культуры. Например, ряд исследователей полагает, что русские склонны пессимистично оценивать лишь настоящее, для них типична неудовлетворенность существующим положением дел ( Стефаненко , 2004). И.А. Джидарьян, исследовавшая счастье и удовлетворенность жизнью в российском обществе, приходит к выводу, что надежды и мечты о благополучном и счастливом будущем , устремленность в завтрашний день являются одной из наиболее ярких и глубоко укорененных черт русского народа ( Джидарьян , 1997). Исследование анализа лексических групп русского языка также позволяет заключить, что для его носителей характерен оптимизм в прогнозе будущего, связанный с верой в то, что негативные события обойдут их стороной, что отражается в непереводимом на многие языки словечке «обойдется» ( Голованиевская , 1997).

Здесь уместно отметить, что у населения России наблюдаются также специфические гендерные различия в продолжительности жизни, уровне самоубийств и гибели от несчастных случаев, – средняя продолжительность жизни мужчин составляет 59 лет, женщин 73 года, мужчины также лидируют по уровню самоубийств и гибели от несчастных случаев. Эти различия нельзя объяснить генетикой, низким уровнем медицинского обслуживания и бедностью населения, за ними кроются различные психологические факторы: гендерные различия в оптимизме, конструктивности стиля мышления, стиле реагирования на неудачи и копинг-стратегиях. Недавние психологические исследования на российских выборках подтверждают данное предположение. Так, было выявлено, что российские женщины обнаруживают более высокий уровень диспозиционного оптимизма и более оптимистичный атрибутивный стиль ( Гордеева, Осин, Шевяхова , 2009; Муздыбаев , 2003), что хорошо согласуется с тем, что они чувствуют себя более счастливыми и удовлетворенными жизнью, чем мужчины ( Джидарьян , 2001). Интересно, что, по полученным нами данным, гендерные различия в оптимистическом мышлении отсутствуют у подростков-старшеклассников, но появляются уже в возрасте ранней взрослости ( Гордеева, Осин, Шевяхова , 2009).

По зарубежным данным гендерные различия в оптимизме отсутствуют ( Peterson , 2000). Мы полагаем, что исследования оптимизма как способности конструктивно мыслить, объясняя себе сложные жизненные ситуации, могут внести ценный вклад в понимание этих различий у россиян и помочь их эффективно скорректировать.

Источники оптимизма

Исследования близнецовым методом показывают, что оптимизм (оптимистический АС) может передаваться по наследству (детерминирован генетическими факторами), при этом вклад генотипа по разным данным варьирует от 15 до 50 % ( Schulman, Keith, Seligman , 1993). Существуют также данные, подтверждающие стабильность оптимистического атрибутивного стиля. Как показало сопоставление выраженности пессимистического мышления по материалам дневниковых записей, сделанных в юности и 52 года спустя (использовалась методика CAVE), стиль объяснения негативных событий является достаточно стабильной характеристикой индивида (p<0,002). При этом интересно, что стиль объяснения позитивных событий может претерпевать существенные изменения в течение жизни ( Burns, Seligman , 1989). Однако поскольку эти данные о стабильности/изменчивости атрибутивного стиля на протяжении жизни были получены всего на 30 испытуемых, они требуют своего дальнейшего подтверждения.

В соответствии с данными Селигмана, оптимизм как склонность мыслить определенным образом о жизненных ситуациях складывается примерно к 8–9-летнему возрасту. Селигман и его коллеги провели ряд исследований, посвященных изучению источников стиля объяснения у детей. В качестве основных источников рассматривались: роль родителей как моделей атрибутивного стиля, роль критики со стороны взрослых (родителей и учителей) и роль неблагоприятных событий и кризисов в жизни ребенка (см. Зелигман , 1997; Seligman, Peterson, Kaslow et al., 1984).

Действительно, существуют подтверждения того, что стиль объяснения ребенка схож со стилем объяснения матери (см. об этом выше). Очевидно, что сходство атрибутивных стилей родителей (чаще всего матерей) и их детей обусловлено тем, что дети имеют максимальную возможность учиться у них объяснению разного рода событий (причем как внешнего характера, так и внутреннего). Не случайно, что именно вопрос «Почему?» является одним из первых и наиболее повторяемых вопросов, которые начинают задавать дети. Внимательно вслушиваясь в те или иные причины, о которых говорит ему мать, ребенок усваивает, являются ли, например, причины неудач, с которыми ей приходится сталкиваться, постоянными или временными, конкретными или универсальными, ее ошибкой или чьей-то еще.

Следующим важным источником, благодаря которому ребенок формирует свой стиль объяснения, является характер обратной связи , получаемой ребенком от воспитывающих его взрослых, то есть характер объяснения ими причин успехов и неудач, происходящих в жизни ребенка. Например, один школьный учитель может давать замечания и комментарии, приписывающие неудачи ребенка на уроке временным и конкретным причинам (например, «Ты не достаточно старался»; «Ты была невнимательна»; «Ты хулиганил, когда я объясняла материал»). Напротив, объяснения неудач ребенка, даваемых другим учителем (или другому ребенку), могут иметь постоянный и широкий характер: «Ты слабоват в математике»; «Ты никогда не проверяешь свою работу»; «Ты вечно сдаешь неряшливую работу», что вносит свой вклад в формирование пессимизма.

Родители и другие взрослые могут с раннего детства вносить постоянный и весомый вклад в формирование пессимистического АС ребенка, объясняя его ошибки постоянными чертами характера и недостатком способностей и забывая использовать значительно более эффективные объяснения – такие, как недостаток упорства, усилий и настойчивости в данной конкретной деятельности (см. Зелигман , 1997, а также Гордеева , 2006).

Критика, которую взрослые адресуют ребенку при его неудачах, накладывает отпечаток на то, что он сам о себе думает. Этот тезис подтверждается данными, полученными К. Двек и ее коллегами: дети склонны воспроизводить характерные особенности стиля объяснения, которые они слышат от взрослых. Девочки, которые в ответ на неудачи чаще получали от учителей комментарии широкого и стабильного (постоянного) типа, сами, сталкиваясь с неудачами, объясняли их недостаточными способностями («Думаю, что я не очень хорошо соображаю»). Объяснения мальчиков также соответствовали критике, адресуемой им учителями, и были более временными и конкретными ( Dweck, Davidson, Nelson, Enna , 1978).

Третий источник пессимистического стиля объяснения – это кризисы в жизни ребенка ( Зелигман , 1997). Если в раннем детстве ребенка постигают реальные потери и травмы, такие, как потеря матери, которые носят постоянный и всеобъемлющий характер, то у него вырабатывается теория, что плохие события нельзя изменить. Напротив, если ребенок видит, как семье удается постепенно справиться с серьезной жизненной проблемой, например, финансовым кризисом, постигшим семью, он усваивает более оптимистические установки.

Возможности формирования оптимизма (оптимистического стиля объяснения успехов и неудач)

Представления о конструктивном АС опираются на опыт психотерапевтической работы и результаты психологических исследований, показывающих, что у людей, испытывающих депрессию, чаще встречаются разного рода ригидные, нереалистические, иррациональные, алогичные, одномерные, глобальные, или, другими словами – неконструктивные представления типа «Если я не могу все сделать идеально – я неудачник», «Если я не нравлюсь всем – я полное ничтожество», «Я не могу жить без любви», «У каждой проблемы есть идеальное решение, и я должен его найти». Конструктивный оптимистический АС непосредственно связан с конструктивными представлениями о себе, мире и других людях. Личностно зрелые и психологически благополучные люди склонны к более многомерным, гибким и реалистичным размышлениям при оценке трудных жизненных событий. Например, оптимист может сказать: «Успех в том, чтобы сделать все как можно лучше», «На каждого, кому ты нравишься, приходится человек, которому ты не по душе», «Любовь драгоценна, но редка», «Жизнь состоит в том, чтобы затыкать самые большие дыры в плотине» (по Бек, Раш, Эмери , 2003; Мак-Маллин , 2001; Seligman , 1990).