Владимир Свержин - Лицо отмщения

• Название: Лицо отмщения
• Автор: Владимир Свержин
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056605-1, 978-5-403-00409-1

Приключения сотрудников Института Экспериментальной Истории продолжаются!

На сцену выходит «крестный отец» Вальдара Камдила — Джордж Баренс, в Константинополе времен кесаря Иоанна II Комнина более известный под именем смиренного брата Георгия Варнаца, человека весьма пестрой судьбы и, по совместительству, доверенного соглядатая василевса, специализирующегося на загадочных и опасных русах.

Его задание — втереться в доверие к Великому князю Киевскому Владимиру Мономаху и выяснить, зачем этот доблестный муж не распустил свою рать по домам, а напротив, сильно увеличил ее за счет наемных отрядов варягов и степняков.

Уж не собирается ли князь, по обычаю достославного своего предка Олега, идти на Царьград?

А если нет — то на кого он идти хочет?

И что за туманные слухи насчет клятвы, которую Владимир дал некогда своей возлюбленной супруге, дочери павшего в битве при Гастингсе короля саксов Гарольда?..

---

Впрочем, надо отдать должное Вильгельму — бастард, прозванный в этих краях Завоевателем, редко ошибался в оценке положения дел. И в этот раз он тоже был прав.

— Фитц-Алан! — громом прокатилось по залу. — Чертов мошенник, где тебя носит? Почему ты еще не здесь, когда я тебя зову?

Король Англии Генрих I Боклерк ворвался в собственные апартаменты с такой яростной мощью, будто ожидал, что ему будут противостоять не менее дюжины хорошо вооруженных противников.

Конечно же, никто не посмел даже подумать загородить дорогу государю. Даже стража, дежурившая у входа в залу, поспешила слиться с укромными каменными нишами, опасаясь лишний раз попадаться на глаза неистовому монарху.

— Дьяволовы рога! Где ты, Фитц-Алан?

— Я здесь, мой лорд. — Невысокий человек в охотничьем костюме с длинным кинжалом у пояса и выбритой тонзурой на макушке тихо возник чуть сбоку и сзади буйного, по обыкновению, короля.

— У, поганая морда! Где тебя носит? Ладно, молчи, не желаю слышать твой дурацкий лепет! Бери пергамент, перо и чернильницу. Мне доложили, что мой любезный зять император Генрих V больше не воюет с королем Франции. Это как, я спрашиваю, понимать?

— Вам доложили правду, мой лорд.

— Из этой правды можешь сшить себе штаны! Проклятие! Где перо и пергамент? Почему ты до сих пор не пишешь? Пусть этот проклятый недоумок, император, воюет дальше. Пока я здесь, — Генрих яростно топнул ногой, — не сверну бестолковые головы этим чертовым баронам, я не могу воевать с королем в Нормандии. Пусть император продолжает сражаться! — Генрих Английский сжал кулаки. — Все равно он больше ни на что не годен.

— Это невозможно, мой лорд.

— Как так невозможно?! — король Британии упер руки в боки. — Да ты с ума сошел!

— Третьего дня император Генрих V предстал пред Господом.

— Не спросившись у меня?.. Стой, что ты сказал? Он что же, помер? Нет, ну каков болван! Постой, я же велел украсть ему доктора, этого сицилийца, как там его бишь, Сальваторе, что ли… Ну, которого Роже д’Отвилль отказался мне продать. Ты же говорил, что его украли.

— Это верно, мой лорд. Но корабли д’Отвилля потопили шнек, на котором лекаря везли в Германию.

Генрих порывисто вдохнул воздух, багровея на глазах.

— Нет, какой наглец, потопить мой корабль!..

— На нем был его лекарь.

— Ну и топил бы своего лекаря, если ему вдруг это взбрело в голову! А если уж он решил его утопить, то мог бы и мне уступить — я давал хорошую цену. Вот разделаюсь с баронами, потом с французами, затем и до него черед дойдет!.. Ну да черт с ними! Если этот хилый полудурок император сдох, то где Матильда, где моя дочь?

— Позволю себе заметить, мой лорд, мне представляется, что нынче она в Германии, оплакивает тело мужа.

— Очень ему это надо! Он и при жизни не больно-то обращал внимания на ее слезы! Отпиши Мод, пусть немедля возвращается домой.

— Но, мой лорд, у нее траур.

— Плевать! Я приму ее и в трауре. Если уж этот хлипкий слизняк не смог дать ладу моей красавице дочери и у них нет… — Генрих остановился и на мгновение развел руки. — Увы, нет наследника, пусть незамедлительно возвращается домой. Напиши ей, что такова моя воля. Хорошо бы, чтоб она заодно прихватила с собой казну. Там ей она все равно больше не понадобится, а здесь еще как пригодится.

— Но, мой лорд, что будут говорить, что будут говорить?!

Генрих прошелся по зале.

— Да кой черт, наверняка что-то будут, раз уж язык болтается. Какое мне дело?! А был бы жив мой покойный зятек, мир праху его, я бы ему уж сказал, чтоб впредь, когда он ставил бы Папу Римского из своих холуев, искал такого, который мог бы замолвить нужное словечко перед Самим! — Он воздел палец к сырому потолку. — А так — ни тебе наследника, ни толку от его царствования. Шумел, пыхтел и — пшик! Так напиши Матильде, что отец ждет ее. Не-за-мед-ли-тель-но! А я пока займусь этими недоумочными баронами.

* * *

Вот уже третий день одинокая фигура парящего ангела то погружалась в соленые волны Понта Эвксинского, то выныривала из них и рвалась к небесам. Галера «Сант-Анджело», построенная не так давно в Венеции, порой ходила под флагом святого Марка, но чаще меняла цветные полотнища на мачте так же быстро, как ветреная кокетка нарядные платья. Сейчас над ней хлопал по ветру синий лоскут с гербом вольного города Амальфи. Хозяин корабля Анджело Майорано предпочитал называть свою боевую подругу «Шершнем», однако на борту галеры значилось куда более поэтичное название, данное ей в момент спуска на воду.

Жизнь ее хозяина была наполнена множеством различных поворотов, точно шла под парусом навстречу ветру. Нынче он значился амальфийским купцом, однако успел сражаться на суше и на море под венецианским знаменем, побывать берберийским пиратом, а затем — их грозою, возить крестоносцев в Святую землю, служить ромейскому императору и многое другое, о чем он не слишком любил распространяться. Впрочем, многие вещи попросту не занимали его. Так, пожалуй, он бы затруднился с ответом, к какой из религий принадлежит в данный момент. Во всяком случае, усыпанный алыми гранатами золотой крест на груди не мешал ему повторять в минуты опасности: «Нет Бога, кроме Аллаха!»

Сейчас Анджело Майорано стоял над самой головой купающегося ангела и, кусая ус, всматривался в горизонт. По его расчетам искомый дромон ромеев сейчас должен был находиться где-то недалеко. Если, конечно, нелегкая не отнесла его бог весть куда, скажем, к Трапезунту. Но нет, что за ерунда, не мог император поставить на корабль, везущий посольство, неопытного шкипера. Значит, вожделенный «ковчег» должен быть здесь, совсем рядом!

Анджело продолжал вглядываться в горизонт, когда вдруг спиной почувствовал слабое движение воздуха, обозначавшее приближение зверя, а может, человека. Он моментально повернулся, по ходу дела соображая, улыбнуться ли любезно или немедля выхватить меч. Всякий на корабле знал, что к капитану нельзя подходить со спины, предварительно не окликнув его. Не знали об этом лишь двое. И оба эти простака шли на борту «Шершня» из самой Кесарии и были похожи на тех высокомерных глупцов, которых принято именовать людьми чести.

По сути, капитана смущало лишь одно: чего вдруг рыцарю-крестоносцу и его спутнику, то ли оруженосцу, то ли уж и вовсе менестрелю, отправляться из столь желанной Святой земли невесть куда, в Тавриду? Но в своей жизни он повидал много всякого чудного, сейчас ему хорошо платили, и если уж благородному шевалье пришло в голову за свои монеты полюбоваться землями диких скифов, отчего ж он, Анджело Майорано, должен ему в этом препятствовать.

Губы капитана сложились в улыбку добродушную, почти радостную.

— Из вас бы вышел хороший моряк, господин рыцарь. Сегодня несколько штормит, однако у вас нет и намека на морскую болезнь. Мне доводилось видеть, как ваших собратьев выворачивало за борт при куда меньшей волне.

Рыцарь молча ответил улыбкой на улыбку и чуть склонил голову, благодаря за лестный отзыв.

— Ну что же ты, — звучало в этот момент в его голове, — расскажи ему, какие англичане мореходы, и шо у вестфольдингов так и вообще в желудке противовес, специальный проутивоукакочный… ну, в смысле, противоукачечный! А то мне на такой волне на его ухмыляющуюся рожу смотреть противно. Слушай, шо за бодягу они мешают в свое вино? Это же умом никуда не выносимо! Блин, еще и алхимию толком не изобрели, а уже шо-то намешали…

— Лис, ну что ты шумишь? — недовольно отозвался «господин рыцарь» на канале закрытой связи, не размыкая уст.

— Я же тихо шумлю! И при этом во весь голос выражаю мнение широкой общественности в моем лице! — не унимался его оруженосец и телохранитель. — И вообще, если Институт потерял голову, почему искать ее должны именно мы? Было б шо-нибудь серьезное, ну, например, мир спасти, или, как у вас там в Англии водится, пазл из Артурова завещания собрать — это еще куда ни шло. Или куда не шли. А тут — посылать тучу народа искать какую-то голову профессора Доуэля, которой с невнятного перепоя поклонялись тамплиеры… По-моему, это перебор! Мало ли кто кому поклоняется… — недовольно подытожил оруженосец и неожиданно запел:

Мы поклоняемся мечу
И телевизор выключаем,
Мы поклоняемся мечу,
И черепушку Пикачу
Мы на пиру наполним чаем!..

О, кстати, Вальдар, вот тебе еще одна черепушка!

— Сомневаюсь, что это то, что нам нужно.

— Хорошо, — с деланной тоской вздохнул его собеседник, — махну рукой, открою тайну. Есть у нас голова в тамошних местах. Как раз примерно в эту пору в нашем эпосе значится.

— Ну-ка, ну-ка.