Вадим Норд - В поисках Евы

• Название: В поисках Евы
• Автор: Вадим Норд
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-74966-9

Александр обнаруживает, что пропала его хорошая знакомая – Ева. Съехала с квартиры, не оставив даже записки. Он очень удивлен и взволнован – выясняется, что никто о ней ничего не знает, даже родители, которые, впрочем, и знать ее не хотят. Александр познакомился с Евой совсем недавно, в Таиланде: пройти мимо роскошной красавицы с точеными чертами лица и прекрасными миндалевидными глазами было невозможно. Однако как от пластического хирурга от Александра Берга не укрылся один нюанс во внешности девушки, небольшая загадка Евы. А новая загадка совсем выбила его из колеи…

---

Уже на подъезде к дому Александр вспомнил о том, что не обсудил с родителями Евы возможность подачи заявления о розыске в полицию. Вроде бы необязательно, чтобы по подобному делу обращался кто-то из родственников, коллега по работе, например, тоже может заявить, но все же, наверное, лучше, чтобы заявили родители. А с другой стороны, и правильно забыл, все равно с такими родителями, образно говоря, каши не сваришь. Мать бы сказала: «Вам надо, вот вы и ищите!» – или еще что-нибудь в этом роде.

3. Самоубийство – это просьба о помощи

– Это математикам, Саша, легко просчитывать вероятности, у них – числа, формулы, конкретика. А у меня – пациенты, которые сами не знают, что им через минуту захочется сделать! Если они этого не знают, то как могу узнать я? Свежий пример – женщина, сорок два года, не замужем, есть бойфренд, сыну восемнадцать, только что в МГУ поступил, проблем с ним вроде как нет, работает финансовым директором на фирме у родного отца, отношения с родителями нормальные, материально обеспечена, не алкоголичка, не наркоманка. Короче говоря, на первый взгляд никаких проблем, могущих вогнать в депрессию и тем более привести к мыслям о суициде. Но это только на первый взгляд! Вдруг появляется мысль, что жизнь прошла, что самое лучшее уже случилось, что все предвкушения и ожидания позади. Конкретики ноль, до причин мы докопаться не смогли всем отделением. Она пролежала две недели, потом захотела уйти. Захотела – ушла, у нас же все добровольно, режим открытых дверей, никакого принуждения. Я с ней разговаривал на прощанье и был уверен, что динамика положительная. Депрессия в какой-то мере осталась, даже не депрессия, а скорее – меланхолия, но суицидальных мыслей она никогда не высказывала и попыток не предпринимала. Согласись, что между «как скучно жить» и «хочу умереть», есть разница, не так ли?

– Есть, – подтвердил Александр.

– Разумеется, мы не отпустили ее просто так, в никуда, а передали коллеге для амбулаторного ведения. Рекомендации дали, сказали, что к нам может всегда обратиться, если понадобится. Мы своих пациентов не бросаем, опекаем их, такая наша специфика. И что же ты думаешь? Она уходит, через неделю справляет день рождения – широко так справляет, банкетарно, весело, – а утром вешается у себя в спальне. И записку оставляет: «Как же мне все надоело!» И много-много восклицательных знаков! Никто не мог предположить, что она так поступит. А ты говоришь – вероятность.

Бывший однокурсник Денис Моисеев подался в психиатры, защитил диссертацию и теперь заведовал кризисно-психиатрическим отделением в шестьдесят пятой клинической больнице. Перебирая знакомых психиатров, Александр остановил свой выбор на Денисе по двум причинам. Во-первых, Денис учился как следует, а не просто сдавал экзамены, перескакивая с курса на курс. Из хорошего студента получается хороший специалист – это аксиома. Кроме того, Денис специализировался на суицидологии,[3] как раз то, что было нужно Александру.

«Что бы я делал без однокурсников? – подумал Александр, договорившись о встрече. – Приятно, когда везде есть свои люди.»

Как и полагается недавно назначенному заведующему отделением (немного тщеславия есть в каждом из нас) Денис пригласил Александра приехать к нему на работу.

– Если у тебя есть ко мне дело, – сказал он, – то его удобнее обсуждать в кабинете, а не в кабаке. Тихо, удобно, никто не мешает, да и чем встречу отметить у меня всегда найдется. Приезжай, когда тебе удобно, я все равно раньше девяти вечера с работы не ухожу.

– Ты настолько занят? – Александру сразу стало неловко. – Знаешь что, давай тогда я.

– Нет, дело в том, что тесть с тещей затеяли ремонт и на это время переехали к нам, – вздохнул Денис. – Дальше объяснять?

Конечно же, не обошлось без экскурсии по отделению. Александр не имел ничего против, интересно же посмотреть на то, как работают врачи других специальностей. Во время учебы скачешь по разным клиникам, а потом замыкаешься в рамках своей специальности и больше ничего не видишь.

Отделение Дениса совершенно не походило на больничное отделение психиатрического профиля. Оно вообще не походило на больничное отделение, скорее на пансионат. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у Александра.

– Отдыхательно у вас, – сказал он.

– Умиротворенно, – поправил Денис. – Покой и благодать. Атмосфера, не в смысле воздуха, а в смысле ощущений, – это главное в нашей специальности.

– В нашей тоже, – заметил Александр.

Есть клиники, в которых пациенты чувствуют себя неуютно. Не потому что там им хамят или не уделяют должного внимания (персонал везде вежлив и внимателен), а потому что общая атмосфера там неприятная, нервозная, напряженная. Почему? Да потому что сотрудники постоянно грызутся между собой, интригуют, создают группировки и больше думают о том, как бы половчее «уесть» коллегу, а не о том, как осчастливить пациента.

Психиатры такие же люди, как и все, и ничто человеческое им не чуждо. Психиатрам тоже надо время от времени излить душу, поделиться с кем-то наболевшим-перегоревшим. Выговорившись, Денис вернулся к вопросу, который ему задал Александр.

– Один из моих наставников говорил, что самоубийство не попытка решить неразрешимые проблемы, а завуалированная просьба о помощи. Он прав – так и есть. Вся жизнь твоей Евы – один сплошной стресс. Серьезный конфликт с обществом способен привести человека к суициду, особенно если человек чувствует себя одиноким. Одиночество – это вообще такая штука, когда-то спасительная, когда-то гибельная. Но человек собирает волю в кулак и добивается своего. Вроде бы все страшное осталось позади, теперь только живи да радуйся, но вместо Одной Большой Проблемы появляются сотни мелких. А человек устроен так, что ему легче справляться с Одной Большой Проблемой, нежели с кучей мелких! Одна Большая Проблема – это масштаб, это мобилизация всех сил и ресурсов, это почетно, это здорово, это замечательно! А мелкие – это как болото. Чем больше дергаешься, тем глубже увязаешь. И ничего масштабного, гордиться нечем.

В студенчестве Денис столь многословным не был, или же просто Александру не представилось случая узнать его получше. Но многословие у Дениса было правильное, потому что говорил он по делу. Лучше уж так, чем сразу же объявить свое мнение и никак его не комментировать. Вопрос-то такой, сложный и в какой-то мере личный. Александру были нужны не столько выводы, сколько понимание сути.

Вывод, кстати говоря, был неутешительным. На основании того, что рассказал Александр, Денис не мог исключить вероятность того, что Ева могла покончить с собой. Заочно диагнозы не ставятся, но какое-то общее впечатление составить можно. Немного помолчав, Денис добавил, что вероятность эта может быть довольно велика. Александр предпочел бы услышать обратное, но в любом случае ему была нужна правда.

– Если самоубийство – это просьба о помощи, то зачем совершать его тайно? – подумал он вслух. – Зачем съезжать, увозить вещи, исчезать?

– Из деликатности, – не раздумывая, ответил Денис. – Ты не представляешь, насколько деликатны бывают некоторые люди. Они уходят по-английски, не прощаясь и никого не напрягая. Тут неподалеку, в Лосином Острове, в прошлом году нашли повесившуюся женщину с письмом в кармане куртки. Неоперабельная онкология, метастазы, вот она и решила, что лучше уж так. Она поехала из Останкина в Лосиный Остров, потому что не хотела делать это ни дома, ни возле дома. Так и написала…

Александр представил себе Еву, висящую где-то в Лосином Острове или в Сокольниках, и ему стало не по себе. Ева – человек определенно деликатный и с кучей серьезных проблем. Мог произойти душевный надлом, вот и Денис с этим согласен. Она могла покончить со всем раз и навсегда. (Интересно, а не является ли на самом деле то, что кажется нам концом всех проблем, их началом?) Стала бы Ева устраивать неприятность человеку, приютившему ее по просьбе Александра? Да еще такую неприятность, как труп? Даже если записку оставить, все равно придется не раз с полицией общаться. А жить там потом как? Исчезать, оставляя свои вещи, тоже нехорошо, ведь кому-то придется их собирать и выбрасывать. Это же не сундук с каким-нибудь антиквариатом, княжеское наследство. Нет, если бы Еве захотелось покончить с собой, то именно так она бы и поступила. Хорошо бы, чтобы это было не так. А если? «Прекрати! – одернул себя Александр. – Одно дело учитывать возможность, и совсем другое – нагнетать ужас».

Вечером, после ужина, он позвонил Неволиной.

– К счастью, никаких новостей у меня нет, – сказала Валентина, не дожидаясь вопросов. – Но я все помню и сразу же дам тебе знать.

– А я сегодня общался с Денисом Моисеевым, – сказал Александр. – Что бы я без вас всех делал?

– Как там Денис? – оживилась Валентина. – Он, кажется, в шестьдесят пятой? А насчет того, что бы ты без нас делал, не переживай – я к тебе еще обращусь. Как только молодеть соберусь, так и обращусь.