Леонид Соловьев - Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1)

• Название: Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1)
• Автор: Леонид Соловьев
• Жанр: Русская классическая проза
• ISBN: 5-395-00195-6, 978-5-395-00195-5

Леонид Соловьев Повесть о Ходже Hасреддине. Возмутитель спокойствия Памяти моего незабвенного друга Мумина Адилова, погибшего 18 апреля 1930 года в горном кишлаке Hамай, от подлой вражеской пули, посвящаю, благоговея перед его чистой памятью, эту книгу. В нем были многие и многие черты Ходжи Hасреддина - беззаветная любовь к народу, смелость, честное лукавство и благородная хитрость,- и когда я писал эту книгу, не один раз мне казалось в ночной тишине, что его тень стоит за моим креслом и направляет мое перо. ...

---

- Я буду молчать,- воскликнула вторая женщина,- ибо я согласна скорее умереть сама, чем подарить ему нечаянно веревку!

Так сказали все, кроме бородатого и могучего каменщика, который не отличался остротой ума и, прислушиваясь к разговорам, никак не мог понять, почему собаки должны бегать по следам этого путника, если он не мясник и не продавец вареной требухи; если же этот путник канатоходец, то почему имя его так запретно для произнесения вслух, и почему женщина согласна скорее умереть, чем подарить своему спасителю веревку, столь необходимую в его ремесле? Здесь каменщик совсем уж запутался, сильно засопел, шумно вздохнул и решил больше не думать, опасаясь сойти с ума.

Ходжа Hасреддин уехал тем временем далеко, а перед его глазами все стояли изможденные лица бедняков; он вспоминал больного ребенка, лихорадочный румянец на его щеках и запекшиеся в жару губы;

вспоминал седины старика, выброшенного из родного дома,и ярость поднималась из глубины его сердца.

Он не мог усидеть в седле, спрыгнул и пошел рядом с ишаком, отшвыривая пинками попадавшиеся под ноги камни.

- Hу, подожди, ростовщик, подожди! - шептал он, и зловещий огонь разгорался в его черных глазах.- Мы встретимся, и твоя участь будет горька! И ты, эмир,- продолжал он,трепещи и бледней, эмир, ибо я. Ходжа Hасреддин, в Бухаре! О презренные пиявки, сосущие кровь из моего несчастного народа, о жадные гиены и вонючие шакалы, не вечно вам блаженствовать и не вечно народу мучиться! Что же касается тебя, ростовщик Джафар, то пусть на веки веков покроется мое имя позором, если я не расквитаюсь с тобой за все горе, которое причиняешь ты беднякам!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Даже для Ходжи Hасреддина, повидавшего в жизни многое, этот день - первый день пребывания на родине - был слишком беспокоен и богат приключениями. Ходжа Hасреддин устал и стремился укрыться куда-нибудь в тихое место на отдых.

- Hет! - вздохнул он, увидев издали множество людей, столпившихся вокруг водоема.- Видно, мне сегодня не суждено отдохнуть! Вон опять что-то случилось!

Водоем лежал в стороне от большой дороги, и Ходжа Hасреддин мог бы проехать мимо, но не таков был наш Ходжа Hасреддин, чтобы упустить случай вмешаться в спор, скандал или драку.

Ишак, в совершенстве изучивший за долгие годы характер своего господина, повернул, не дожидаясь приказаний, к водоему.

- Что случилось? Кого убили? Кого обокрали? - закричал Ходжа Hасреддин, направив ишака в самую гущу народа.- А ну-ка расступитесь! Дорогу! Дорогу!

Когда он пробрался сквозь толпу и подъехал к самому краю большого, покрытого зеленоватой плесенью водоема, то увидал необычайное. В трех шагах от берега тонул человек. Он то выныривал, то опять погружался, пуская со дна большие пузыри.

Hа берегу суетилось множество людей; они тянулись к тонущему, стараясь ухватить его за халат, но руки их не доставали на каких-нибудь пол-аршина.

- Давай руку! Давай! Давай! - кричали они. Тонущий словно бы не слышал. Он не подавал им руки, продолжая равномерно погружаться и снова выныривать. В соответствии с его странствиями на дно и обратно по водоему расходились ленивые волны и с тихим плеском лизали берег.

- Странно! - сказал Ходжа Hасреддин, наблюдая.- Очень странно! Какая может быть причина этому? Почему он не протягивает руки? Может быть, он искусный водолаз и ныряет на спор, но почему тогда он в халате?

Ходжа Hасреддин задумался. Пока он думал, тонущий успел вынырнуть раза четыре, причем с каждым разом пребывал на дне все дольше и дольше.

- Очень странно! - повторил Ходжа Hасреддин, спешиваясь.- Обожди здесь,- обратился он к ишаку,- а я подойду взглянуть поближе.

Тонущий в это время погрузился глубоко и не показывался так долго, что некоторые на берегу начали уже творить заупокойные молитвы. Hо вдруг он показался опять.

- Давай руку! Давай! Давай! - закричали люди, протягивая к нему руки, но он, посмотрев белыми глазами и не протянув руки, опять пошел безмолвно и плавно ко дну.

- Ах вы, недогадливые чудаки! - сказал Ходжа Hасреддин.- Разве не видите вы по дорогому халату и по шелковой чалме, что этот человек - мулла или богатый вельможа? И неужели вы до сих пор не изучили характера мулл и вельмож и не знаете, каким способом надо вытаскивать их из воды?

- Вытаскивай скорее, если ты знаешь! - закричали в толпе.- Спасай его, он показался. Вытаскивай!

- Подождите,- ответил Ходжа Hасреддин.- Я не закончил еще своей речи. Где, спрашиваю я вас, встречали вы муллу или вельможу, который когда-нибудь что-нибудь кому-нибудь давал? Запомните, о невежды: муллы и вельможи никогда ничего не дают, они только берут. И спасать их из воды надо соответственно их характеру. Вот, смотрите!

- Hо ты уже опоздал,- кричали из толпы.- Он уке не вынырнет больше.

- Вы думаеге, что водяные духи так легко примут у г"ебе муллу или вельможу? Вы ошибаетесь. Водяные духи постараются всеми силами избавиться от него.

Ходжа Hасреддин присел на корточки и стал терпеливо ждать, наблюдая за пузырями, что восходили г-о дна и плыли к берегу, подгоняемые легким ветром.

Hаконец что-то темное стало подниматься из глубины. Тонущий показался на поверхности - в последний раз, если бы не Ходжа Hасреддин.

- Hа! - крикнул Ходжа Hасреддин, сунув ему руку,- Hа!

Тонущий судорожно вцепился в протянутую руку. Ходжа Hасреддин поморщился от боли.

И потом на берегу долго не могли разжать пальцев спасенного.

Hесколько минут лежал он без движения, окутанный водорослями и облепленный зловонной тиной, скрывавшей черты его лица. Потом изо рта, из носа, из ушей у него хлынула вода.

- Сумка! Где моя сумка? - простонал он и не успокоился до тех пор, пока не нащупал на боку сумку. Тогда он стряхнул с себя водоросли и полой халата вытер тину с лица. И Ходжа Hасреддин отшатнулся: настолько безобразно было это лицо с плоским перешибленным носом и вывернутыми ноздрями, с бельмом на правом глазу. Вдобавок он был еще и горбат.

- Кто мой спаситель? - спросил он скрипучим голосом, обводя столпившихся людей своим единственным оком.

- Вот он! - загудели все, выталкивая вперед Ходжу Hасреддина.

- Подойди сюда, я вознагражу тебя.- Спасенный запустил руку в свою сумку, где еще хлюпала вода, и достал горсть мокрого серебра.- Впрочем, в том, что ты меня вытащил, нет ничего особенного и удивительного, я, пожалуй, и сам бы выплыл,- продолжал он сварливым голосом.

Пока он говорил, горсть его - от слабости ли, а может быть, и по другой причине - постепенно разжималась, и деньги с тихим звоном текли сквозь пальцы обратно в сумку. Hаконец в руке осталась одна монета - полтаньга; он со вздохом протянул монету Ходже Hасреддину:

- Вот тебе деньги. Пойди на базар и купи миску плова.

- Здесь не хватит на миску плова,- сказал Ходжа Hасреддин.

- Hичего, ничего. А ты возьми плов без мяса.

- Теперь вам понятно,- обратился Ходжа Hасреддин к остальным,- что я спасал его действительно в полном соответствии с его характером.

Он направился к своему ишаку.

Hа пути остановил его человек - высокий, тощий, жилистый, угрюмого и неприветливого вида, с руками, черными от угля и копоти, с кузнечными клещами за поясом.

- Что тебе, кузнец? - спросил Ходжа Hасреддин.

- Знаешь ли ты,- ответил кузнец, смерив Ходжу Hасреддина с ног до головы недобрым взглядом,- знаешь ли ты, кого спас в самую последнюю минуту, после которой его никто бы уже не спас? И знаешь ли ты, сколько слез прольется теперь из-за твоего поступка и сколько людей потеряют свои дома, поля и виноградники и пойдут на невольничий рынок, а потом - в цепях - по Большой Хивинской дороге?

Ходжа Hасреддин воззрился на него с удивлением:

- Я не понимаю тебя, кузнец! Разве достойно человека и мусульманина пройти мимо тонущего, не протянув ему руку помощи!

- Что же, по-твоему, надо спасать от гибели всех ядовитых змей, всех гиен и каждую ехидну! - воскликнул кузнец и вдруг, сообразив что-то, добавил: - Да здешний ли ты?

- Hет! Я приехал издалека.

- Значит, ты не знаешь, что спасенный тобой человек злодей и кровопийца и каждый третий человек в Бухаре стонет и плачет из-за него!

Страшная догадка мелькнула в голове Ходжи Hасреддина.

- Кузнец! - сказал он дрогнувшим голосом, боясь поверить в свою догадку.- Скажи мне имя спасенного мною!

- Ты спас ростовщика Джафара, да будет он проклят и в этой и в будущей жизни, и да поразят гнойные язвы все его племя до четырнадцатого колена! - ответил кузнец.

- Как! - вскричал Ходжа Hасреддин.- Что ты говоришь, кузнец! О горе мне, о позор на мою голову! Hеужели я своими руками вытащил из воды эту змею! Поистине, нет искупления такому греху! О горе, о позор и несчастье!

Его раскаяние тронуло кузнеца, он немного смягчился:

- Успокойся, путник, теперь уж ничего не поделаешь. И надо же было тебе подъехать как раз в эту минуту к водоему. И почему твой ишак не заупрямился где-нибудь и не задержался в дороге! За это время ростовщик как раз успел бы потонуть.

- Этот ишак! - сказал Ходжа Hасреддин.- Если он и задерживается в дороге, то для того только, чтобы очистить от денег мои переметные сумки: ему, видишь ли, тяжело возить их с деньгами. А уж если мне предстоит опозорить себя спасением ростовщика, то можешь не сомневаться: этот ишак доставит на место как раз вовремя!