Виллем Элсхот - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Виллем Элсхот
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1972

Книга бельгийского писателя Виллема Элсхота включает в себя: роман «Вилла роз», «Силки» и повести «Сыр», «Танкер», «Блуждающий огонек».

Книги Элсхота, отмечают критики, — это «автобиографии чувства», это ищущая себе возможные «алиби» тайная исповедь автора.

---

Вплотную пододвинув к ней свой стул, он дружески похлопал ее по плечу и достал из кармана карточку, которую положил на письменный стол, предварительно сдвинув в сторону кипу бумаг.

— Наденьте очки, сударыня, и вы об этом не пожалеете.

Женщина повиновалась и впилась глазами в текст.

                                        ОСОБЫЙ ТАРИФ НА ЭКЗЕМПЛЯРЫ
«Всемирного Обозрения Финансов, Торговли, Промышленности, Искусств и Наук».

500 000 экземпляров // (или больше) // 0,08 фр. за 1 экз.
250 000 ……………………//………………………// 0,09 ……………………
100 000 ……………………//………………………// 0,10 ……………………
 75 000 ……………………//………………………// 0,11 ……………………
 50 000 ……………………//………………………// 0,12 ……………………
 40 000 ……………………//………………………// 0,13 ……………………
 30 000 ……………………//………………………// 0,14 ……………………
 20 000 ……………………//………………………// 0,16 ……………………
 15 000 ……………………//………………………// 0,18 ……………………
 10 000 ……………………//………………………// 0,20 ……………………
  8 000 ……………………//………………………// 0,23 ……………………
  5 000 ……………………//………………………// 0,30 ……………………
  4 000 ……………………//………………………// 0,35 ……………………
  3 000 ……………………//………………………// 0,40 ……………………
  2 000 ……………………//………………………// 0,50 ……………………
  1 000 ……………………//………………………// 0,70 ……………………
    500 ……………………//………………………// 0,95 ……………………

— Как видите, сударыня, вы можете получить ровно столько экземпляров, сколько пожелаете. Когда журнал уже набран и типография начала его печатать, за несколькими лишними кипами бумаги дело не станет.

Его голос утратил прежние модуляции, и я увидел, что он смотрит на нее, как кошка на мышь.

— Не надо только жадничать и брать слишком много, — продолжал Боорман. — Мне кажется, ста тысяч экземпляров вам вполне хватит, не так ли, сударыня?

Женщина продолжала смотреть на столбики цифр. Уже несколько раз ее палец соскальзывал вниз и останавливался где-то около цифры 500, но непрерывно возраставшие цены всякий раз автоматически гнали его наверх. Рука ее заметалась между цифрами 50 000 и 500 и наконец остановилась около цифры 20 000.

— Сто тысяч экземпляров, господин директор! Да что я буду делать с таким запасом? — испуганно спросила она.

— Видите ли, — сказал Боорман, — с точки зрения моих интересов вам вовсе не обязательно брать так много. Я бы даже, пожалуй, сказал: чем меньше, тем лучше. Но в ваших интересах, сударыня, я считаю своим долгом посоветовать вам воспользоваться этой возможностью. Давайте прикинем. Сколько подрядчиков наберется в нашей стране? Допустим, шесть тысяч. И по крайней мере столько же архитекторов. Плюс примерно пять тысяч муниципальных ратуш, где ваши лифты могли бы перевозить с этажа на этаж папки с делами — итого, семнадцать тысяч. Затем десять тысяч отелей, стало быть, уже двадцать семь тысяч. Далее предположим, что у нас в стране только тридцать тысяч частных домов, в которых можно было бы установить кухонные лифты. Уже получается в общей сложности пятьдесят семь тысяч. Теперь подумаем об экспорте за границу: Франция с ее громадной сетью отелей. Голландия, придающая столь большое значение комфорту. Швейцария, сударыня! Все это, разумеется, при условии, что вы не намерены почить на лаврах, а действительно хотите превратить вашу кузницу в фирму мирового масштаба. Этих ста тысяч экземпляров вам хватит года на два. Прежде чем их начнут для вас печатать, я распоряжусь, чтобы из набора сняли дату, так что запас ваш никогда не устареет. И к тому же чем больше вы закажете, тем меньше они будут стоить. Ну, что вы об этом думаете? Хватит вам ста тысяч?

— Конечно, сударь. Вы должны учесть, что я уже не молода и потому хотела бы, как вы уже знаете, передать нашу мастерскую акционерному обществу.

— Мне кажется, — засмеялся Боорман, — что в таком случае кипа номеров нашего журнала будет одной из самых ярких статей вашей инвентарной описи.

Наступила пауза.

— Сто тысяч экземпляров! — пробормотала женщина. — Какие это деньги!

И снова она испуганно заскользила пальцем по столбику, спасаясь бегством от крупных цифр, ощетинившихся нулями. А внизу колонки ее пугали высокие цены за экземпляр, и потому ее палец снова тянулся вверх, к более низким расценкам, так что в коночном итоге опять оказывался наверху, у крупных чисел.

— Десять сантимов, — повторил Боорман. — Но раз уж вы конфиденциально рассказали мне о ваших трудностях и бедах, о вашем брате и о ноге, я, так и быть — из сочувствия, — уступлю вам журналы по девять с половиной сантимов. Но вы должны дать мне честное слово, что никому об этом не скажете, потому что ни за какие деньги на свете я бы не согласился, чтобы это дошло до министерств или до Правления корпорации прессы Соединенных Штатов.

С этими словами он достал из кармана два красных бланка и на обоих написал «сто тысяч» и «девять с половиной сантимов», а также проставил дату. Затем он протянул женщине свою самопишущую ручку и указал на пунктирную линию под словом «Покупатель», где она поставила свою подпись.

— Что касается превращения вашего предприятия в акционерное общество, то, надеюсь, в ближайшем будущем смогу сообщить вам более определенные новости, — заверил он ее.

— Но девять тысяч пятьсот франков, сударь, — это для нас огромная сумма, которую мы едва ли сможем выплатить сразу.

— Бросьте! — засмеялся Боорман. — Уж я-то знаю… По всему видно, что фирма Лауверэйсен процветает. Поистине, как говорится, кто прибедняется, ни в чем не нуждается, а у хвастунишки без хлеба ребятишки.

— Конечно, — проговорила женщина не без некоторой гордости, — если будет очень надо, то я что-нибудь придумаю. Я и не с такими трудностями справлялась. Но в данный момент почти весь наш капитал вложен в материалы, и к тому же нам часто приходится предоставлять нашим клиентам кредит, понимаете?

— Что ж, в таком случае уплатите половину при доставке, а остальную сумму — в рассрочку на полгода, — согласился мой патрон.

И, пометив условия оплаты на бланках, добавил:

— Статья, разумеется, будет богато иллюстрирована, и все расходы, связанные с фотографированием, я беру на свой счет. Клише — по обычным расценкам. Смотрите, а Пиперс уже принялся за работу! Не желаете ли взглянуть, сударыня?

Сунув один из бланков в карман, он встал и открыл дверь в мастерскую.

Мастер Лауверэйсен позировал посреди кузницы с кувалдой на плече, в окружении всего своего штата: девяти рабочих и подмастерья. Гордые, как павлины, люди застыли в неподвижных позах, задрав головы вверх, подбоченившись и вытаращив глаза. Они не мигая смотрели на Пиперса, скрывшегося за черной накидкой, так что оттуда торчали одни тощие ноги. Дородный сборщик быстро закатал рукава, затем снова подбоченился и напрягся что было силы, выставляя напоказ свои огромные бицепсы. Эти люди, несомненно, переживали одно из самых счастливых мгновений в своей жизни, и было видно, что они готовы безропотно позировать до утра. Они не решались даже моргнуть, хотя в аппарате еще не было пластинки, а бледный подмастерье, которого старшие оттеснили назад, встав на цыпочки, старался казаться как можно выше ростом, потому что на самом деле был меньше остальных. И только у самого Лауверэйсена, стоявшего со своей кувалдой в центре группы и, таким образом, как бы являвшего собой ее стержень, был куда менее молодцеватый вид, чем у его людей. Ему не удалось полностью согнать уныние со своего лица. С потухшим взором и печально обвисшими усами он стоял, согнувшись под бременем тяжелой кувалды, словно новоявленный Христос, шествующий с крестом на Голгофу.

— Повеселей гляди, Питер, и держи голову прямо, — крикнула ему сестра, которая, войдя в мастерскую, несомненно, восприняла этот контраст в облике хозяина и рабочих как личное оскорбление.

— Что подумали бы в министерстве? — шепнула она Боорману. — И к тому же это отпугнуло бы клиентов, потоку что у него такой вид, будто он на похоронах.

Лауверэйсен переложил кувалду на другое плечо, подкрутил усы, напряг последние силы, и наконец ему удалось придать своему лицу выражение хоть и не столь праздничное, как у других, но все же вполне приемлемое.

Тем временем Пиперс высунул голову из-под черной накидки и в последний раз смерил взглядом всю группу.

Теперь, когда статья уже была прочитана, я вдруг остро ощутил свое ничтожество. К тому же от соседства этих людей с закоптелыми лицами, тяжким трудом зарабатывающих свой хлеб, мне стало как-то не по себе. Поэтому, приняв солидный вид, я важно подошел к фотографу и небрежно осведомился, все ли идет как надо.