Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина

• Название: 10 вождей. От Ленина до Путина
• Автор: Леонид Млечин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63011-0

От Ленина и Сталина до Медведева и Путина – эта книга прослеживает судьбы всех хозяев Кремля за последнее столетие, среди которых были гении и злодеи, революционеры и филистеры, смелые реформаторы и пустобрехи. Это – групповой портрет кремлевских вождей, чьи сравнительные жизнеописания проливают свет на самые запретные страницы истории и самые охраняемые «дворцовые тайны», позволяя заглянуть за кулисы Большой политики, в святая святых Власти.

---

Война, как апогей человеческого насилия, жестока сама по себе. Сталин делал ее еще более жестокой. Это было чертой его «полководческого» стиля. Благодаря своим беспрецедентным просчетам в политической и военной областях ему удалось справиться с ситуацией не только за счет невиданной самоотверженности советских людей, но и массового террора военных властей в отношении тех, кто дрогнул, кто смалодушничал, проявил временную растерянность. А это происходило чаще всего из-за утраты управления войсками. На разных уровнях. Сталинские приказы № 270 и 227 были актами беспредельно жестокого отчаяния, но с помощью которых в конце концов удалось стабилизировать обстановку на фронте и в прифронтовой полосе.

В Главное политуправление Красной Армии ежедневно шли донесения с фронтов и из армий об исполнении приказа № 227, продиктованного, лично отредактированного и подписанного Сталиным 28 июля 1942 года. В соответствии с приказом на фронтах стали быстро формироваться штрафные батальоны, куда направлялись за «проявление паникерства» старшие и средние командиры, а также штрафные роты для рядовых бойцов и младших командиров. После выхода из окружения офицеры направлялись в Люберецкий, Подольский, Рязанский, Калачский, Котлубанский, Сталинградский, Белокалитвенский, Георгиевский, Угольный, Хонларский, другие спецлагеря. Численность стрелковых батальонов, которые формировались из офицеров, вышедших из окружения, составляла по 929 человек{386}.

Сталин нервно требует докладов об исполнении его приказа, который был назван на фронте «ни шагу назад», грубо разносит командующих, приказывает беспощадно расправляться с «паникерами», активнее использовать заградотряды. Когда командующих звали к аппаратам связи с Москвой, те шли к ним с тяжелым сердцем, заранее зная о зловещей тональности очередных указаний и требований Верховного. Никто не был уверен, что вызов закончится благополучно для «собеседника» Сталина. Телеграфные ленты переговоров фиксируют часто одни и те же вопросы: почему не выполняется приказ № 227? Что делаете для этого лично вы?

В каждом политуправлении фронта, политотделе армии ежедневно готовят донесения в Москву. Вот лишь одно из них, отправленное со Сталинградского фронта.

«С 1 по 10 августа армейскими заградотрядами задержано 2099 чел., в том числе бежавших с поля боя 378 чел., вышедших из окружения – 713, членовредителей – 94, отставших от частей – 914 человек.

Из задержанных направлено в штрафные роты – 517, в спецлагеря – 111, пересыльные пункты – 82, арестовано – 104, расстреляно перед строем трусов, паникеров и членовредителей – 83 человека… Гуревич»{387}.

За это же время заградотрядами одного Сталинградского фронта расстреляно 140 человек. А всего в 1941–1942 годах (страшно сказать!) военными трибуналами фронтов и армий было приговорено к расстрелу «за паникерство, трусость и самовольное оставление поля боя» 157 593 человека…{388} Вдумайтесь: почти 158 тысяч человек! Шестнадцать полнокровных дивизий… Когда я говорю об этом, меня сталинисты называют «очернителем»… Выходит, надо делать вид, что этих людей никогда не существовало! Вина большинства этих «паникеров» – в утрате управления, крупных просчетах высшего руководства. А сколько было расстреляно без суда?

Сталин собственноручно направлял внимание фронтовых «органов» на командиров, требующих, по его мнению, такого «внимания». В одном из своих блокнотов, который он вел в дни Сталинградской эпопеи, Верховный Главнокомандующий записал: «Сомнительные: Скульский, Пинчук, Гермуни, Матвейшин, Камынин, Кочетков»…{389} …Сегодня можно точно сказать, повторюсь еще раз, что большинство несчастных, попавших под расстрел, оказались в ситуации, положении беспорядочного отступления из-за утраты командованием различных уровней оперативного управления. Так Сталин «исправлял» свои бесчисленные роковые ошибки.

Так же беспощадно подавлялись случаи трусости, малодушия в тылу. Например, осенью, особенно в октябре 1941 года, в Москве было немало людей, которые, теряя веру во власть, дрогнули, пытались самовольно оставить предприятия, бежать из столицы. Военная комендатура, в частности, докладывала, что в октябре и ноябре в Москве арестовано, преимущественно военнослужащих и военнообязанных (Д.В.), 6678 человек; направлено в маршевые роты – 32 599; расстреляно по приговорам военных трибуналов – 357; расстреляно на месте – 15 человек (так в документе){390}.

Хотим мы этого или не хотим, но в трагические месяцы начала войны беспощадная страшная воля Сталина смогла заставить многих людей «упереться», призвать все свое личное мужество на помощь, одолеть свое малодушие под страхом смертельной кары. Сталинский приказ, по сути, выразил идею Троцкого, заявившего в 1918 году при создании заградотрядов: «Они дают возможность умереть с почетом впереди или с позором в тылу». В минувшей войне, повторюсь, военные репрессии по отношению к собственным военнослужащим явились террористическим способом компенсации Сталиным своих крупных и непростительных стратегических ошибок в политической и военной областях.

Как только удалось остановить врага, а затем и перейти в контрнаступление, у заградотрядов работы резко поубавилось. Стал действовать древний, как сами войны, закон: успех на поле брани окрыляет, поднимает и укрепляет духовные силы сражающихся войск. Это лучший способ сохранения нравственных сил на высоком уровне. Именно на это и рассчитывал Сталин. Он не только призвал на помощь тени великих предков, славные традиции россиян, милостиво взглянул на религию, стал щедро одаривать отличившихся наградами, но шел и на другие неординарные шаги. Например, по инициативе Сталина Государственный Комитет Обороны 12 ноября 1942 года приказом № 2507с принял решение выдавать по 100 граммов водки на человека в частях и на кораблях, непосредственно ведущих боевые действия, и по 50 граммов – полковым и дивизионным резервам… Диктатор понимал, что настроение человека на фронте далеко не последнее дело.

Заботился и о партверхушке. Когда Ленинград бился, почти конвульсируя, в смертельной блокаде, вышло несколько особо секретных распоряжений из Москвы, исполненных Ждановым, «О спецснабжении продтоварами руководящих партийных и советских работников» несчастного и героического города{391}.

Комментировать здесь нечего.

Система, созданная Лениным и достроенная Сталиным, была такой, что от решения человека, находящегося на самой вершине пирамиды власти, зависело очень и очень многое. Сталин, ставший Маршалом Советского Союза, а после войны, в июне 1945 года, и генералиссимусом, не был в полном смысле полководцем. Он являлся исторически крупным политическим деятелем, призванным заниматься военными вопросами. Война многому научила Сталина. Ее уроки были ужасно кровавы; методом проб и ошибок он постепенно, на третий-четвертый год войны, постиг немало такого, чего никогда не знал, особенно в области подготовки и проведения крупных стратегических операций группами фронтов. Стратегическое зрение вождя было «дальтоническим»; он хорошо видел политические аспекты принимаемых решений и значительно хуже – военные. Мог долго не понимать, не принимать оригинальной идеи, как это было с замыслом знаменитой Сталинградской операции на окружение армии Паулюса. Жукову и Василевскому пришлось трижды докладывать Верховному Главнокомандующему, чтобы тот «рассмотрел» оригинальную, очень смелую идею перейти в контрнаступление в самый критический момент, когда новое, тяжелое поражение, казалось, было неизбежной реальностью.

Верховный Главнокомандующий, будучи умным и хитрым человеком, уже вскоре после начала войны выработал выгодную для него манеру поведения как полководца. Без докладов военачальников он редко принимал и оглашал свои решения. Выслушав предложения, чаще всего соглашался с ними, правда, при этом обязательно добавляя «кое-какие» мысли о «более эффективном применении авиации и артиллерии». Если одобренное Сталиным решение успешно выполнялось, то, естественно, он был «отцом» успеха. В случае провала, поражения, неудачи по исполнению замысла, одобренного Верховным Главнокомандующим, вождь обязательно находил виновных, уличал исполнителей в плохом использовании артиллерии и авиации, безволии фронтового или армейского руководства. Таким образом, в случае успеха или неуспеха его реноме, образ полководца не страдали…

Сталина как полководца учила война и «учили» выдающиеся военачальники, находившиеся с ним рядом все эти годы: Б.М. Шапошников, Г.К. Жуков, A.M. Василевский, А.И. Антонов. Правда, нередко Верховный мог загореться какой-либо идеей, которая затем оказывалась ложной, непродуманной, необоснованной.

Сталин был очень вдохновлен успешным контрнаступлением под Москвой в конце 1941 года. Когда докладывали об освобождении новых населенных пунктов в самом сердце России, военное окружение в Ставке впервые за полгода могло поймать у него на лице хмурую улыбку.