Елена Булгакова - Дневник Елены Булгаковой

• Название: Дневник Елены Булгаковой
• Автор: Елена Булгакова
• Издательство: Книжная палата
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

Дневник Е. С. Булгаковой охватывает последний период жизни и творчества великого писателя и драматурга (1 сент. 1933 — 19 февр. 1940 г.). В нем зафиксирована повседневная жизнь писателя, его интересы, творческие планы, рабочие и дружеские встречи с деятелями искусства и литературы, подробно отражен процесс работы над романами «Жизнь господина де Мольера», «Мастер и Маргарита», пьесами «Пушкин», «Иван Васильевич», «Мольер», оперными либретто.

Для литературоведов, историков литературы, широкого круга читателей.

---

Сегодня в «Известиях» сообщение о новом американском после и его фотография — вчера приехал в Москву.

13 декабря.

Днем М. А. в макетной МХАТа на совещании по «Мольеру» (эскизы Ульянова). Приходится очень менять оформление. Когда репетировал Москвин, он придумывал всякие эффектные появления Мольера, приходилось лишние разы поворачивать сцену и громоздить новые декорации. Теперь это убирают.

Постановочная часть загружена, растеряна — что делать в первую очередь.

После этого сразу же режиссерское совещание в кабинете дирекции. Сложности: что когда идет? Как развести актеров?

Первую очередь получает Киршон.

Я зашла за Мишей, мы пошли в филиал, поболтали с Яковом Л. и по морозу — домой.

Приехали к нам Калужские, поужинали уютно дома.

14 декабря.

Продолжение режиссерского совещания. Разведение актеров по пьесам. Из «Пиквика» многих выставили, заменили.

Мордвинов заявил:

— У меня такая плохая пьеса (Киршона), что мне нужны очень хорошие актеры, иначе не могу выпустить ее.

Мучения с Бутонами: в Театре четыре Бутона: Яншин, Топорков, Грибков, Грибов — ни одного нельзя получить, все заняты.

15 декабря.

Большой мороз. Но пошла, проводила М. А. в Театр — где у него встреча с Горчаковым и Станицыным по «Мольеру».

Вечером мы с М. А. одни.

17 декабря.

У нас Дмитриев. Хорошо.

18 декабря.

Пришел Рубен Симонов слушать «Полоумного Журдена». Сережка сидел рядом со мной на печке, хрюкал, кашлял, хохотал, изредка подталкивал Симонова и говорил: «Сейчас будет самое интересное!»

Потом — Соснин. Он получил роль Шаррона. А хочет играть Людовика. Потому расстроен. Но когда М. А. ему сказал, что Шаррон приходит к Людовику — в шпорах, в высоких сапогах — поколебался.

Завтракали, потом обедали, а поздно вечером Рубен Симонов потащил нас к себе. Там были еще другие вахтанговцы, было очень просто и весело. Симонов и Рапопорт дуэтом пели «По диким степям Забайкалья…» (Один из поющих будто бы не знает слов, угадывает, вечно ошибается: «навстречу — родимый отец…» (поправляется: мать!) и т. д.)

Обратно Симонов вез нас на своей машине — по всем тротуарам — как только доехали!

19 декабря.

Пошла в город, отправила жене Симонова корзину цветов.

Потом с Сергеем зашли на Ржевский. Женичка приготовил для Миши вырезку из «Вечерней Москвы»: американский посол Буллит был на «Турбиных» и в книге Театра написал: прекрасная пьеса, прекрасное исполнение.

Вечером — неожиданно, без звонка Дина Радлова, посидела недолго, поехала в «Метрополь», там ждала ее компания Пильняка.

20 декабря.

Вместе с ребятами провожала М. А. в Театр на режиссерское совещание.

На роль Бутона дают Грибкова.

23 декабря.

На роль Бутона дают Петкера. Немирович спросил:

— А на роль Бонуса кто будет?

Бонус, так Бонус…

М. А. читал пьесу новым вошедшим исполнителям. Соснин примирился с Шарроном, но не дает покоя Горчакову — ему понравилась мысль М. А., что Шаррон в некоторых сценах в военном костюме с крестом на груди.

Леонидов (Леонид Миронович) сказал недавно:

— Мы, старики, играем роль презерватива: не даем молодым делать то, что они хотят. А они хотят делать. И мы, когда были молоды, разбивали себе головы, но одерживали также и победы.

Сегодня звонил Вересаев, жаловался: его книжку «Сестры», выпущенную ГИХЛом, ГИХЛ же поместил в витрину брака с надписью, что книга вредная. Жаль старика.

25 декабря.

К четырем часам заехала в Театр за М. А., поехали на Якиманку в Институт переливания крови. Брюхоненко очень жалел, что не может показать оживление отрезанной головы у собаки — нет подходящего экземпляра. Показывал кое-какие свои достижения.

Но главное — настойчиво предлагал М. А. написать пьесу — вместе с ним — положив в основу какой-нибудь из его научных опытов.

Тут же приехал его знакомый режиссер из «Союзкино» с уговорами написать фильм вместо пьесы или и то и другое. Но вместе с тем было ясно, что фамилия «Булгаков» его пугает, он все время бормотал, горестно вздыхая:

— Да… ведь вы же сатирик!.. ведь я помню ваши «Роковые яйца»… да-а…

И качал грустно головой.

Потом и он и Брюхоненко, оба в пиджаках, без пальто, несмотря на сильнейший мороз, выскочили во двор, провожая нас, и приглашали еще приезжать к ним.

29 декабря.

Сегодня — впервые у нас Егоров и Рипси, а потом и Федя. Рипси одна из немногих, которая приветствовала наш брак.

За ужином Николай Васильевич с громадным темпераментом стал доказывать, что именно М. А. должен бороться за чистоту театральных принципов и за художественное лицо МХАТа.

— Ведь вы же привыкли голодать, чего вам бояться! — вопил он исступленно.

— Я, конечно, привык голодать, но не особенно люблю это. Так что уж вы сами боритесь.

31 декабря.

Сейчас к нам придут Калужские, Леонтьевы, Арендты.

Пришли. Было славно. Женя Калужский и Леонтьев помирали над шуточными неприличными стихами, которые М. А. сочинил к Новому году, то есть стихи были абсолютно приличные, но рифмы требовались другие. Калужские остались ночевать.

1934

3 января.

Вечером американский журналист Лайонс со своим астрономическим спутником — Жуховицким. Им очень хочется, чтобы М. А. порвал свои деловые отношения с издательством Фишера (которое действительно маринует пьесы М. А.) и передал права на «Турбиных» Лайонсу. М. А. не любит таких разговоров, нервничал.

Жуховицкий за ужином:

— Не то вы делаете, Михаил Афанасьевич, не то! Вам бы надо с бригадой на какой-нибудь завод или на Беломорский канал. Взяли бы с собой таких молодцов, которые все равно писать не могут, зато они ваши чемоданы бы носили…

— Я не то что на Беломорский канал — в Малаховку не поеду, так я устал.

8 января.

Ужин у Лайонса — почти роскошный. Жена его говорит на ломаном русском языке. Музыкальна, играла на гитаре и пела, между прочим, песенки из «Турбиных» — по-английски.

Днем я обнаружила в архиве нашем, что договор на «Турбиных» с Фишером закончился, и М. А., при бешеном ликовании Жуховицкого, подписал соглашение на «Турбиных» с Лайонсом.

— Вот поедете за границу, — возбужденно стал говорить Жуховицкий. — Только без Елены Сергеевны!..

— Вот крест! — тут Миша истово перекрестился — почему-то католическим крестом, — что без Елены Сергеевны не поеду! Даже если мне в руки паспорт вложат.

— Но почему?!

— Потому, что привык по заграницам с Еленой Сергеевной ездить. А кроме того, принципиально не хочу быть в положении человека, которому нужно оставлять заложников за себя.

— Вы — несовременный человек, Михаил Афанасьевич.

9 января.

М. А. — сцена за сценой — намечает пьесу. В какой театр?

— С моей фамилией никуда не возьмут. Даже если и выйдет хорошо.

14 января.

Пропустила несколько дней. За это время — две смерти: Луначарского и Андрея Белого.

— Всю жизнь, прости господи, писал дикую ломаную чепуху… В последнее время решил повернуться лицом к коммунизму, но повернулся крайне неудачно… Говорят, благословили его чрезвычайно печальным некрологом.

В МХАТе начались репетиции «Врагов».

На каком-то спектакле этой пьесы недавно в Малом театре в правительственной ложе была произнесена фраза:

— Хорошо бы эту пьесу поставить в Художественном театре.

В Сатире громадный успех у Шкваркина — «Чужой ребенок». Публика валом идет.

15 января.

На квартире осталось только — внутренняя окраска, проводка электрическая, проводка газа, пуск воды. Но сколько это еще протянется?

После квартиры ездила к фининспектору — подавала декларацию. Ездила по делам с Сергеем, так как Екатерина Ивановна все еще больна.

Миша пришел домой безмерно усталый — репетировал и «Мольера» и «Пиквика».

Ливанов на репетиции, как всегда, бузил — «его не удовлетворяет текст роли Муаррона».

— А я хочу услышать этот текст, а не разговоры по поводу его, какие я слышу уже два года.

Станицын еще добавил от себя:

— Коренева в штанах!

Ливанов утих и стал репетировать.

Вечером М. А. дежурил на «Хозяйке гостиницы».

Потом у нас ужинали: Лайонс с женой и Жуховицкий. Этот пытался уговорить М. А. подписать договор на «Мольера», но М. А. отказался — есть с Фишером.

17 января.

В Большом — генеральная «Князя Игоря» — художник Федоровский, постановщик Баратов.