Феодосий Веселаго - Краткая история Русского Флота

• Название: Краткая история Русского Флота
• Автор: Феодосий Веселаго
• Издательство: Вече
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-4195-0

Книга принадлежит перу известного русского историка военно–морского флота, генерала корпуса флотских штурманов Феодосия Федоровича Веселаго. Написанная на основе многочисленных архивных и мемуарных источников, книга до сих пор является важным источником для изучения истории русского военно–морского флота Уникальность книги, подтверждаемая историками, состоит в том, что в ней сочетаются полнота изложения с глубиной и серьезностью анализа всех основных событий истории русского флота от древности до 1825 г.

---

Одновременно с этими достойными и полезными деятелями наш флот, особенно гребной, наводнила масса ничем не замечательных иностранцев, которые при незнании языка, неуместной заносчивости и гордой самонадеянности приносили более вреда, нежели пользы. В числе их были, впрочем, немногие лица, имевшие некоторые неоспоримые достоинства и, благодаря им, занимавшие важные посты, но, по дурным сторонам своего характера, после непродолжительной службы оставившие Россию. Таков был начальствовавший гребным флотом принц Нассау—Зиген, энергичный воин, но неумелый администратор и увлекающийся начальник. Он успешно действовал под Очаковом, в Биорко—Зунде и особенно при Роченсальме. Но слава его затуманилась вторым Роченсальмским сражением, проигранным прямо по его вине.

Адмирал Ноульс, сведущий судостроитель и знаток портовых работ, предлагавший и частью исполнивший некоторые усовершенствования в конструкции и вооружении судов и портовых порядках, был постоянно недоволен своим положением и усиленно, но бестактно добивался получить во флоте первенствующее значение. Самонадеянность его дошла до того, что он беззастенчиво предложил «для возведения русского флота на высочайшую степень славы и могущества» дать ему (Ноульсу) полномочие действовать именем великого князя генерал–адмирала. Поль Джонс, бывший на службе в Северо—Американских Штатах и принятый в наш флот в чине контр–адмирала, прокомандовав одну кампанию эскадрой на лимане, был уволен от службы. Англичанин Эльфинстон и датчанин Арф командовали эскадрами в первую Архипелагскую экспедицию, но граф А. Г. Орлов, вследствие непонимания ими своего служебного положения и возникающих из этого беспрестанных претензий, поспешил отпустить их на родину. Эти и подобные им лица после недолгой службы в нашем флоте удалялись из России, обыкновенно щедро награжденные, и несмотря на это оставались всегда недовольными Россией. Но было много и таких иностранцев, которые, добросовестно прослужив у нас многие годы и найдя в России новое отечество, остались в ней навсегда и семейства их делались совершенно русскими. К числу их принадлежат: Грейги, Кроуны, Огильви, Мессеры, Боили, Греве, Алексиано, Кумани, Патаниоти и др.

Первая Архипелагская кампания

Посылка русских за границу и служба иностранцев в России при всей приносимой теми и другими пользе не могли вдруг преобразовать флота: на это требовалось известное, довольно продолжительное время. Между тем, война 1768–1774 гг. между Россией и Турцией и решение действовать на нее морскими силами со стороны Архипелага настоятельно потребовали немедленного отправления эскадры в Средиземное море.

Чтобы при бывшем тогда состоянии флота решиться на это крайне рискованное предприятие, надобно было иметь геройскую отвагу.

На кораблях, вышедших из Балтийского моря под начальством Спиридова и Эльфинстона, кузовы и рангоуты их попрежнему не имели достаточной крепости. Большая часть судов тогда строилась из сырого леса, и случалось, что по недосмотру или злоупотреблениям вместо сквозных болтов корабельные члены скреплялись гвоздями или даже деревянными нагелями. Опасная течь от разошедшихся во время качки обшивных досок и частей была явлением обыкновенным. Лопались кницы, ватервельсы, бимсы отходили от своих мест и даже расходились стыки досок наружной обшивки или концы этих досок выходили из шпунтов штевней. Случалось, что корабль, спущенный на воду, углублялся настолько более ожидаемого, что для облегчения его при выходе в море приходилось оставлять на берегу не только многие из штатных вещей, но даже часть пушек. При малой остойчивости и при возможности движения каменного балласта в трюме, в шторм корабль иногда ложился на бок, и для подъема его приходилось рубить мачты. Для предохранения от морских червей, водящихся В южных морях, суда эскадры Спиридова и Эльфинстона были обложены слоем шерсти и по ней обшиты дюймовыми досками, что, разумеется, значительно уменьшало скорость хода и ухудшало морские качества судна. При непрочном такелаже и парусах, дурно выкованных якорях и ненадежных канатах опасность угрожала судам не только в море, но иногда и на якоре.

О прочности тогдашней корабельной артиллерии можно судить по состоянию ее в позднейшее время, когда в Красногорском сражении разорвало на эскадре Круза 25 пушек; а в Эландском частый разрыв орудий навел на команду такую панику, что на одном корабле люди разбежались от пушек, и для ободрения их офицеры должны были исполнять обязанности комендоров.

Состояние судовых экипажей

Многочисленность заболеваний и ужасающая смертность между нижними чинами считались делом неисправимым. При сравнительно лучших гигиенических условиях береговой жизни тогда и в кронштадтском госпитале ежедневно умирало до 20 человек; а на судах, вышедших в море, число заболеваний и умерших возрастало с каждым днем плавания. Так, например, на эскадре Спиридова при переходе от Кронштадта до Копенгагена умерло 54 человека, и число больных, бывшее около 300 чел., на пути до Англии возросло до 700; а при переходе от Англии до Лиссабона только на одном из кораблей число больных дошло до 200 человек. Причиной подобных печальных явлений, общих на тогдашних судах, была нечистота, испорченный воздух жилых помещений, одежда матросов, существенную часть которой составлял пропрелый от неизбежной сырости полушубок, затем испорченная вода и дурная провизия. Несмотря на заботы Петра I о доставлении на суда провизии в бочонках или мешках, ее продолжали доставлять в рогожных кулях, гниющих от сырости и портящих находящуюся в них провизию. Солонина держалась в бочках больших размеров, которые, оставаясь продолжительное время откупоренными, заражали воздух, чему пособлял еще крепкий запах трески, употреблявшейся матросами в последние дни. Пресная вода, содержавшаяся в деревянных бочках, после недолгого плавания портилась и приобретала отвратительный вкус и запах гнилых яиц. Зловоние в нижних палубах увеличивалось гниющей в трюме водой и отчасти раздаваемой на руки матросам недельной порцией сухой провизии и масла, которое хранили они в своих сундуках или в койках, постоянно остающихся внизу. Для нагрузки трюма употреблялся не чугунный, а каменный или песчаный балласт, в котором собирался и гнил сор, при недосмотрах иногда сметаемый в трюм и представляющий полное удобство для разведения крыс и различных беспокойных насекомых. Если к этому прибавить, что при неимении судовых лазаретов больные до перевоза на госпитальное судно не отделялись от здоровых и что вообще на судах не существовало порядочной вентиляции и темные уголки нижних палуб избавляли ленивых матросов от путешествия на верхнюю палубу, то огромная смертность совершенно объясняется антигигиеническим состоянием тогдашних судов.

Отправляясь с такими кораблями в далекое, небывалое до того времени плавание, Спиридов вполне сознавал всю тягость лежащей на нем ответственности и по прибытии в Англию заметно упал духом. Понятно, с каким тяжелым чувством этот скромный, честный и добросовестнейший служивый должен был выслушивать оскорбительные обвинения и советы от нашего посланника в Дании – Философова и от самого графа А. Г. Орлова, людей мало знакомых с морским делом, или резкие замечания от самой Екатерины «Когда вы, – писала Екатерина к Спиридову, – в пути съедите всю провизию, тогда вся экспедиция ваша обратится в стыд и бесславие ваше и мое… Прошу вас для самого бога, соберите силы душевные и не допускайте до посрамления перед целым светом. Вся Европа на вас и вашу экспедицию смотрит».

Быстрое совершенствование флота

После такого печального начала плавания наш флот, быстро Совершенствуясь во время пути, при первом появлении своем в Архипелаге обращает в бегство сильнейшего неприятеля и уничтожает его при Чесме. В надежде на панический страх турок, произведенный Чесменским погромом, Грейг советовал Орлову немедленно итти в Дарданеллы и в Константинополь. Могло быть, что при осуществлении этой смелой мысли война окончилась бы немедленно славным для России миром.

Дальнейшая деятельность нашего флота в Архипелаге и Средиземном море, за малыми исключениями, представляет ряд разнообразных успехов, ясно свидетельствовавших как о подъеме духа наших моряков, так и о приобретении ими практических сведений в морском деле. Благодаря этому возвращение из Средиземного моря в Балтийское совершилось без особенных неудач, и спустя немного времени объявленные Россией правила вооруженного нейтралитета с честью могли поддерживаться нашими морскими силами. Русские военные суда, крейсерующие у берегов Европы от Нордкапа до Мотопана, всегда и везде держались на высоте своей задачи и сумели возбудить общее уважение иностранцев к русскому флагу.