Евгений Кривенко - В землях Заката

• Название: В землях Заката
• Автор: Евгений Кривенко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013

Перед читателем разворачивается панорама мрачных перемен на Земле после Третьей мировой войны, открывшей дорогу к мировому господству Китаю. После боевых действий с применением так называемого «чёрного света» Америка и Россия чрезвычайно ослаблены, Европы, можно сказать, нет, а остальные страны просто не обладают достаточным потенциалом, чтобы серьёзно противостоять Поднебесной.

В центре сюжета романа — судьба молодого человека, Евгения Варламова, случайно становящегося обладателем секрета «чёрного света», открытие которого и спровоцировало катастрофу. Эта страшная тайна может либо погубить человечество, либо дать всем людям ещё один шанс. Именно поэтому за ней ведут охоту спецслужбы единственной оставшейся супердержавы — Китая.

Роман «В землях Заката» не просто увлекательное фантастическое повествование, но, прежде всего, некое «воззвание» ко всем мыслящим людям. На фоне засилья примитивных «боевиковых» сюжетов или шаблонных сказок о «вымышленных королевствах» найдётся не много произведений с подобной глубиной мысли, стройным, захватывающим сюжетом и качественно сделанным текстом.

---

Темноволосая, в облегающем серебряном платье Памела предложила Варламову выпить шампанского, и заодно поинтересовалась: насколько в России распространено многожёнство?

— Гм… — Варламов был озадачен и чуть не захлебнулся шампанским, которое пробовал дома только на Новый год. — Кажется, бывает в исламских автономиях… — Он вспомнил виденную дома телепередачу и злорадно добавил: — У вас мормоны тоже ввели многожёнство в штате Юта, ссылаясь при этом на Библию.

— На Территории Ай-Юта… — кокетливо поправила Памела.

Тут явился худощавый Брайан с двумя бутылками пива и стандартным вопросом: кто начал ту дурацкую войну? Пива для решения столь сложной проблемы не хватило, и Брайан пошёл взять ещё. Вернулся с двумя рюмками виски и заявлением, что в войне виновата инфантильность русской души: в своих бедах русские привыкли винить Запад, а поскольку у них развито подсознательное влечение к смерти, то пришли к решению уйти из жизни, прихватив с собой западную цивилизацию.

— Что за бред? — удивился Варламов. — Что за влечение к смерти?

— Про него ваш знаменитый романист писал, как его?.. — Брайан поболтал в рюмке остатком виски. — Ага, Достоевский! У него все герои кончают с собой: кто вешается, кто стреляется. Я сам не читал, но один профессор по телевизору рассказывал, тоже из бывших русских.

— Вешает лапшу на уши… — пробормотал Варламов, пытаясь мобилизовать школьную образованность. — Это в романе «Бесы», там герой действительно кончает с собой, но по другой причине: растерял идеалы.

Тут Варламова укололо: неужели и его станут звать бывшим русским?

Брайан допил виски и ухмыльнулся:

— Ладно, забудь про книжки, Юджин. Развлекайся.

Он затерялся, а вместо него Филлис, хрупкая женщина с каштановыми волосами, предложила другое объяснение войне — проявление мужского шовинизма, и стала расспрашивать Варламова о женском движении в Карельской автономии.

Варламов ответил, что о таком не слышал, к чему Филлис отнеслась скептически, но её дружески оттеснил Болдуин. О войне больше не вспоминали, и за очередным пивом сговорились ехать в следующий уик-энд охотиться на оленей, сезон как раз открылся.

По примеру худенькой Терезы Варламов перешёл на лимонад, что оказалось кстати, после виски хотелось пить. Её интересовало состояние христианства в России. Варламов вспомнил, как пил водку со священником в Кандале, и тот жаловался на упадок веры среди прихожан.

— Переживает кризис, — сообщил он.

Тереза объявила, что в Америке происходит то же самое: люди перестали посещать церковь, в моде сатанинские культы…

— Вы из-за матери прилетели в Америку? — спросила она. — Наверное, тосковала по ней в России?

— Конечно. — Варламов чувствовал себя непринуждённо после пива, виски и лимонада. — Но знаете, Тереза, она не восхищалась Америкой. Уже тогда были всякие культы, насилие, порнография. Она часто говорила, что Бог ненавидит всё это, и поэтому послал на Америку наказание…

— Ваша мать замечательная женщина, — глаза Терезы блестели. — Как её имя?

— Кэти, — улыбнулся Варламов. — У нас её звали Катериной…

Ему не дали погрузиться в воспоминания: массивный Рой хотел знать, как поступают в России с одержимыми чёрным бешенством?

Варламов бодро ответил:

— Отстреливают на месте. Нельзя же подвергать опасности других людей.

Они выпили, и Варламов даже не понял, что именно…

Тут опять возникла Памела и стала расспрашивать о сексуальном воспитании в русских школах и первом сексуальном опыте самого Варламова. Несмотря на опьянение, Варламов покраснел и беспомощно оглянулся.

К счастью, Джанет оказалась рядом — взяла за руку и увлекла за собой. Она давно с неудовольствием поглядывала на Варламова, но тот не замечал.

Гости танцевали, из расставленных под деревьями колонок раздавалась музыка. Джанет укоризненно сказала:

— Ты много пьёшь, Юджин.

Варламов попытался уверить в обратном, но английские слова не выговаривались. Некоторое время они танцевали молча. В глазах девушки тлели сердитые зелёные огоньки, она держалась в стороне, и только ладони лежали на плечах Варламова.

Когда первые гости начали уходить, Джанет подвела Варламова к хозяевам, — ими оказались Брайан и Памела — и поблагодарила за вечер.

— Куда же вы? — удивилась Памела. — Мы ещё не играли…

— Нам пора, — повторила Джанет. — Спасибо.

— Присоединяюсь, — сумел сказать и Варламов.

Хотел что-нибудь добавить, но Джанет увлекла его к машине. Фонари перемигивались над головой, и всем встречным Варламов говорил, как приятно было с ними познакомиться.

Под конец Джанет фыркнула:

— Это куст, Юджин. Если не будешь за меня держаться, точно с ним близко познакомишься. Выходит, это правда, что русские много пьют.

Варламов хотел сказать, что почти не пьёт, но с удивлением обнаружил, что сидит уже на лестнице в гостиной, а Джанет, стоя на коленях, снимает с него грязные туфли. Хотя перед глазами всё плыло, Варламов ухитрился сказать:

— Я сам.

— Ну конечно! — Джанет подняла голову, и глаза сверкнули как зелёные молнии. — Мало того, что приходится помогать дяде, так ещё пьяные русские сваливаются на голову. Спокойной ночи!

И ушла, сердито стуча каблучками.

Варламов с трудом снял туфли и, придерживаясь за перила, поднялся наверх. Кое-как стащил одежду и завалился в постель. Золотоволосая девушка насмешливо улыбалась со стены. Варламов скрипнул зубами и выключил свет.

Ночь была как провал между мирами — бесконечное падение и бесконечная тошнота. Только к утру повеяло покоем, словно мама коснулась лба прохладной ладонью. Варламов наконец поспал. Злясь на себя, долго стоял под холодным душем, а затем спустился вниз, где сказал доброе утро Грегори и Джанет. Та испытующе поглядела на него.

Зазвонил телефон. Грегори взял трубку и кивнул Варламову:

— Тебя.

Это оказался Сирин, только что вернулся из Колумбуса.

— Так себе городишко, бюрократ на бюрократе. Настроение поганое, потом расскажу. А у тебя что нового?

— Да вот, набрался на вечеринке, — грустно сказал Варламов и покосился на хозяев: хорошо, не понимают по-русски. — Джанет пришлось с меня туфли стаскивать.

— Хорошо, не всё остальное! — хохотнул Сирин. — Ты что пил?

— В основном пиво и вино. И чего меня разобрало?

— А перечислить сможешь? — заинтересованно спросил Сирин.

— Сначала пиво, — стал вспоминать Варламов. — Потом вино. За ним шампанское. Ещё пиво. Потом виски, но немного, стаканчика два. Опять пиво…

— Достаточно, — перебил Сирин, — намешал. После виски нечего было пиво жрать. Хотя, если пить всё подряд, очерёдность без разницы. Голова болит?

— Да нет, — смиренно сказал Варламов. — Я поспал, а потом холодный душ принял.

— Не опохмеляйся, — по-отечески посоветовал Сирин. — А то весь день загубишь. Пока, потом созвонимся.

Варламов положил трубку и сел за стол.

— Извините за вчерашнее, — грустно сказал он. — Не надо было мне виски с пивом мешать.

Джанет со стуком поставила перед ним овсянку. Грегори бодро сказал:

— Не расстраивайся, Юджин. Брайан славится тем, что любит подпоить гостей. А виски вещь хорошая, но только если настоящее. Теперь ведь нет шотландского виски — как и самой Шотландии. У нас его делают не из ячменя, как положено, а изо ржи и кукурузы. Большинство считает его лучше шотландского, но я не уверен. Получается совсем другой вкус — злее. Правда, ваша водка ему не уступит.

— Начали сравнивать, — Джанет немного оттаяла. — Ешьте, пора в церковь. — Она с сомнением поглядела на Варламова: — Ты едешь?

— Конечно, — ответил тот, с жадностью допивая апельсиновый сок. В Кандале было принято посещать церковь, отец на этом настаивал, так что Варламов поневоле привык.

День был почти летний, лишь немного золота добавилось в листве дубов. Городок смотрелся весело: дома среди зелёных деревьев, разноцветные автомобили. Церковь оказалась простым белым зданием без икон и золочёного иконостаса внутри. Варламову понравилось, что во время службы можно было сидеть: в зале стояли стулья на металлических ножках.

Он сел и начал дремать, но тут заиграла музыка, и все запели. Варламов вздрогнул и, заглянув в открытую Джанет книгу, понял, что поют псалмы.

Затем выступил с проповедью священник. Он говорил о бедах, обрушившихся на Америку, как о наказании свыше и призывал вернуться к жизни по заповедям Христа. Варламов сдержал зевоту: то же он слышал от матери, да и в церкви Кандалы тоже, хотя там священник говорил немного иначе — о божьей каре за низкопоклонство перед Западом и отступление от истинного православия…

Наконец служба закончилась, и они вышли из церкви.

— Тебе понравилось? — спросила Джанет, когда попрощалась с многочисленными знакомыми. — Я как-то не подумала, что ты христианин. Только потом вспомнила про твою мать.