Василий Пасецкий - В погоне за тайной века

• Название: В погоне за тайной века
• Автор: Василий Пасецкий
• Издательство: Гидрометеорологическое издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1967

Эта книга — о событиях, имеющих порой полуторавековую давность. Она переносит нас в те далекие времена, когда путешествовали на парусных деревянных судах и собачьих упряжках, на лодках и, кожаных байдарках, когда многие ученые считали, что значительная часть Северного Ледовитого океана у полюса занята огромной сушей, и не верили в существование Северо-Западного морского пути из Тихого океана в Атлантический…

Читатель узнает о том, как русские мореплаватели и ученые более четверти века пытались раскрыть великую географическую тайну века и как им наконец это удалось.

Повествование проникнуто романтикой подвига и в то же время сирого документально. Умелое использование архивных документов придает книге особую историческую достоверность и воссоздает атмосферу тех далеких и трудных для науки времен.

---

Но разлука Михаила Рейнеке с Архангельском, где у него завелись добрые знакомые, оказалась непродолжительной. На транспорте «Урал» он в 1823 году возвратился в полюбившийся ему северный город. Он еще не предполагал, что пройдет только год, как начнется его подвижническая деятельность по исследованию арктических пределов России.

Любознательный и добросовестный, начитанный и энергичный, юный офицер очень скоро обратил на себя внимание своих старших товарищей.

В 1824 году Рейнеке назначили в состав Беломорской экспедиции лейтенанта Демидова. Открывалась новая страница в его жизни, знаменуя начало многолетних странствий по морям России.

18 июня 1824 года на ветхом бриге «Кетти» экспедиция покинула Архангельск. У судна был тихий ход, оно зарывалось в волнах и имело большую парусность. Матросы и офицеры ругали эту старую посудину, конфискованную у архангельских портовых властей. Она не была приспособлена для исследовательских работ, особенно таких сложных, как промер Белого моря, знаменитого своей неустойчивой погодой, частыми бурями и штормами.

На протяжении уже трех столетий моряки пытались дать верное представление о нем. Но как русские, так и чужестранные карты были далеки от совершенства. На них даже простирание берегов Белого моря было далеко от истинного, не говоря о мелях, банках, шхерах и островах. На недостоверность карт жаловались и военные моряки, и иностранные капитаны, и местные поморы.

В 1756 году к исследованию Белого моря приступила экспедиция под начальством штурмана Беляева. В течение двух лет была описана значительная часть побережья, за исключением Летнего берега, который затем был схематично положен на карту капитан-лейтенантом Немтиновым. Для ее точности недоставало исправных астрономических наблюдений. Но все-таки изданная в 1770 году карта была вернее английских и голландских, хотя, по словам Ф. П. Литке, «при всем том имела она великие недостатки».[242] Над описью Белого моря моряки продолжали трудиться и после выхода новой карты. Большие исследования выполнили лейтенанты Григорков и Домажиров. Точность их карт соответствовала уровню развития гидрографии в конце семидесятых годов XVIII века и «превосходила верностью все прежние». Но так как карта не была основана на астрономических наблюдениях, то на рубеже XVIII и XIX веков решено было возобновить опись Белого моря. Эти работы велись в 1799–1801 годах под руководством Голенищева-Кутузова, которым затем была издана новая карта Белого моря. Однако и она оказалась несовершенной, в чем на опыте убедился Ф. П. Литке, посадивший бриг «Новая Земля» на мель в таком месте, где надлежало быть большим глубинам. Тот же мореплаватель обнаружил неверность географического положения главнейших пунктов Белого моря. Это сообщение капитана Литке послужило толчком к новым исследованиям. По его инициативе бриг «Кетти» в 1822 году был послан на промер Белого моря. Экспедиция под командой капитан-лейтенанта Длотовского из-за крепких ветров «возвратилась без всякого успеха». На следующий год капитан Домогацкий занимался исследованием двух опасных банок, лежащих на пути следования судов, «но промер Белого моря вообще далеко еще не был окончен».[243]

Карта Белого моря.

И вот теперь бриг «Кетти» в третий раз отправляется в плавание. Им командует Дмитрий Алексеевич Демидов, только что возвратившийся из плавания в высокие широты южного полушария. Его рассказы об открытии островов и берегов ледяного континента «глубоко западают в душу» лейтенанта Рейнеке, только что вступающего на путь исследователя. Он после командира старший по званию офицер яа судне. С юношеской горячностью он ищет применения своим силам и вызывается на самые сложные и трудные дела. Михаил Францевич изо дня в день несет вахту на бриге, который, выйдя в море, встречает крепкий ветер. Судно так сильно качает на волне, что приходится у марселей взять по два рифа. Ход сразу снижается до одного узла. Туман и волнения принуждают отстаиваться за островом Жиганским и ждать, когда стихнет ветер. Только на шестой день после выхода из Архангельска удается спустить шлюпки и начать опись близлежащих берегов. Потом направляются к Трем Островам. Вот и первая новость: острова неверно положены на карту…

Демидов, Рейнеке и другие великолепно знают, что их не ждут открытия в этом «домашнем» студеном море России. Давно известны его заливы, его острова, о его бурном неистовом нраве ходят легенды, у него ненасытное «горло», в котором из года в год гибнут корабли и бесследно исчезают в морской пучине, еще не вступив на простор Ледовитого океана… Их ждет будничная неблагодарная работа моряков-исследователей, им предстоит исправить ошибки многих своих предшественников и помочь людям уверенно вести свои корабли в тумане и ночи меж опасными мелями и гранитными подводными рифами.

Все в их экспедиции буднично и просто. Им не придется писать победных мажорных реляций. Жалкой игрушкой кажется их тихоходное, валкое суденышко, которое то ощупью странствует в тумане, то отстаивается в безопасных местах в ожидании, когда прекратится буря.

Это плавание является прежде всего испытанием их терпения. Надо днями, неделями мужественно и настойчиво ждать, когда утихнет шторм, проглянет солнце и они смогут наконец на основе многократных астрономических наблюдений достаточно точно определить географическое положение приметного мыса или острова, чтобы не вводить больше в заблуждение ни своих коллег, ни архангельских поморов, ни капитанов русских и иностранных судов… Надо иметь силу не потерять веру в успех дела, когда солнце, едва показавшись среди разрывов облаков, снова скрывается и высадившимся на берег описателям для определения астрономического пункта приходится не только часами, но и сутками дрожать от холода и неистовствовать от досады, бессильно наблюдая, как густой туман пропитывает сыростью одежду, даже под защитой палатки… И так будет продолжаться в течение всего плавания. Только изредка солнце подарит исследователям свою улыбку, чтобы снова надолго исчезнуть либо в тумане, либо среди облаков.

Они ищут обозначенную на карте банку вблизи Трех Островов, но вместо нее находят большие глубины, затем определяют местоположение острова Горянкова, отстаиваются за островом Сосновец, пережидая «мокрые и дурные погоды».

Уже более месяца они странствуют по Белому морю, и только в конце июля на их долю выпадает первая удача. Они находят банку вблизи Толстого Орловского Носа и Орловской башни.

Ее промер Демидов поручает лейтенанту Рейнеке, который блестяще справляется с заданием командира. Потом снова наступает полоса ветров и туманов, якоря не в силах удержать судно. Приходится поднимать якорь и переходить под защиту берегов острова Сосновец…

Прошло шесть недель, как экспедиция в плавании. Но сделано очень мало из того огромного плана, который намечен. 1 августа, несмотря на сильную волну, приступили к промеру прибрежной части моря между Керецким мысом и мысом Конец Горы. Затем из-за ненастных погод начались странствия от Каменного ручья до реки Палицы, от Палицы к Трем Островам, а от них к банке, означенной на последней карте. Банка эта, по мнению Демидова, не являлась непрерывной, а представляла собой гряду мелей, «между которыми есть глубокие проходы…».[244]

Экспедиция предприняла попытку обследовать море вблизи Воронова мыса и речки Кедовки, где предполагалось существование банки, но жестокие ветры помешали морякам исполнить и это намерение. Наступила вторая половина августа. Надежды на тихую солнечную погоду не было. На смену полярному дню пришли долгие темные ночи. Море все неистовее штормило. Продовольствия на бриге оставалось всего на две недели. Демидов принял решение возвращаться в Архангельск.

«Крепкие ветры и туманы, нынешним летом почти беспрерывно продолжавшиеся, — писал Демидов, — едва дали мне время отыскать и промерить одну банку, которая по близости своей к берегу и малой глубине, конечно, есть опаснейшая для судов всякого ранга…».[245]

Начальник экспедиции полагал, что в Белом море имеются еще многие мелководья, которые не только полезно, но и необходимо промерить. По его мнению, со столь сложной и трудной задачей могла бы справиться большая экспедиция, снаряженная на нескольких специально построенных судах, имеющих быстрый ход и малую осадку.

Михаил Рейнеке не предполагал, что такую экспедицию будет поручено возглавить именно ему и что шесть лет подряд он будет плавать по Белому морю, исследуя его банки, мели, течения и определяя мысы, горы, устья рек, острова, названия которых в течение всей жизни будут звучать для него волшебной музыкой…

Беломорская экспедиция подчинялась Федору Петровичу Литке. Зависимость эта была чисто формальная. Трудно представить, как Литке мог давать указания экспедиции на бриге «Кетти», плавая у берегов Новой Земли. Но приказ есть приказ. Лейтенант Демидов должен был передать результаты своих исследований Ф. П. Литке. Работу по приведению в порядок журналов и составлению карт он поручил Рейнеке. Михаил Францевич теперь почти каждый день встречается с начальником Новоземельской экспедиции.