Никита Покровский - Генри Торо

• Название: Генри Торо
• Автор: Никита Покровский
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

В книге дано целостное представление о мировоззрении и жизненном пути оригинального американского мыслителя XIX в., философа-романтика и писателя Генри Торо, творчество которого оказало существенное влияние на развитие американской культуры и мировоззрение ряда крупных мыслителей других стран.

Для широкого круга читателей.

---

Первоначально записи не предназначались для публикации и носили чисто рабочий характер, но постепенно роль дневника менялась. Он стал для Торо «вторым Я», с которым автор беседовал, соглашался, спорил. Больше всего «Дневнику» Торо подошло бы название «Наедине с собою», придуманное за много веков до этого Марком Аврелием. «Дневник» — это одновременно и создание и анализ некой художественно-философской реальности, нескончаемое следование за ускользающим от понимания феноменом природы, стремление охватить его в мысли и найти в нем место человеку.

В 1838 г. Торо с помощью своего старшего брата Джона открыл частную школу. Она имела успех и хорошо посещалась. Педагогические методы Торо полностью исключали телесные наказания, уже одно это было радикальным новшеством. Кроме того, Торо старался проводить большую часть занятий вне стен школы, стремясь максимально приблизить детей к миру природы, и включил в программу предметы, помогавшие ученикам ориентироваться в жизни. Школа просуществовала около трех лет.

В том же 1838 г. Торо прочитал свою первую лекцию перед аудиторией Конкордского лицея — местного просветительского лектория. В дальнейшем в течение всей жизни Торо, как правило, один-два раза в год выступал с лекциями по философии, природоведческим и социально-политическим вопросам. Большинство лекций впоследствии легли в основу эссе, опубликованных в журналах. Как лектор Торо пользовался заметным успехом, несмотря на глухой, слабый голос. Аудитория не без интереса слушала описания знакомой ей окрестной природы. Однако, как только оратор приступал к философским темам, слушатели начинали перешептываться: трансцендентальная философия не вызывала у них энтузиазма.

Еще по возвращении домой после окончания Гарварда Торо познакомился с Элен Сьюол, дочерью унитарианского священника. Приглашенная родственниками Торо, девушка провела лето в Конкорде в доме семьи Торо. В ноябре 1839 г. Генри в письме делает ей предложение и получает холодный отказ. На решение девушки, явно симпатизировавшей Торо, главное влияние оказало мнение ее родителей: правоверные унитариане считали Торо «одним из радикалов». До конца жизни Торо оставался холостяком. Этот неудачно закончившийся роман неизменно привлекает внимание исследователей. При всем многообразии мнений и предположений биографы сходятся на том, что крушение надежд, связанных с Элен, на многие годы травмировало мыслителя.

В 1840 г. Торо начал сотрудничать в органе Трансцендентального клуба — журнале «Дайл» («Циферблат»). Инициатором и первым редактором журнала стала Маргарет Фуллер (1810–1850) — трансценденталистка, писательница, критик, переводчик на английский язык «Разговоров Гёте с Эккерманом». Среди авторов нового журнала были деятели культуры, получившие значительную известность в истории американской философии и литературы: Ральф У. Эмерсон, Уильям Г. Чаннинг, Теодор Паркер, Э. Пибоди и др. «Дайл. Литературный, философский и религиозный журнал» в течение четырех лет существования рассказывал на своих страницах о фактах протеста против рутины, об экспериментах по переустройству общества, о новинках философской литературы. Всех участников журнала, по их собственному признанию, объединяла вера в социальный прогресс, любовь к истине, стремление к свободе личности; сердца их принадлежали будущему в большей мере, чем прошлому.

Со временем руководство журнала перешло к Ральфу Эмерсону, который все больше и больше привлекал Торо к сотрудничеству. Так, апрельский номер 1843 г. был полностью подготовлен молодым философом. Всего за четыре года Торо поместил на страницах «Дайла» около тридцати статей как оригинального, так и компилятивного характера. Это были натуралистические и литературоведческие очерки, а также подборки текстов из сочинений восточных философских школ и комментарии к ним: «Высказывание Конфуция» (1843), «Законы Ману» (1843), «Китайское четырехкнижье» (1843), «Молитвы Будды» (1844).

Приблизительно в это же время Торо познакомился с Эймосом Олкоттом (1799–1888) — американским поэтом, педагогом, философом, который в молодости был разносчиком товаров. Главные интересы Олкотта сосредоточились в области педагогики, в основу которой он положил требование гармонического нравственного и физического воспитания подростков. За введение в программу преподавания физиологии человека он был уволен из школы как «явный безбожник». В 1844 г. Олкотт создал экспериментальную кооперативную ферму «Фрутлэнд»[4], которую рассматривал в качестве ячейки будущего идеального общества. Олкотт близко сошелся с конкордскими трансценденталистами, и прежде всего с Торо.

Дружба с Олкоттом оказалась для Торо источником веры в возможность истинных человеческих отношений между современными людьми. Несмотря на внешнее различие склонностей, этих двух философов связывало глубокое духовное родство. Торо посвятил своему другу восторженные строки: «Один из последних философов… он торговал вразнос изделиями своего штата, а позже, как он говорил, своим мозгом… Мне думается, что из всех живущих на земле у него больше всего веры. Его слова и поведение всегда говорят о чем-то лучшем, нежели то, что знакомо большинству людей, и если он разочаруется со временем, то самым последним из всех… Это подлинный друг людей, едва ли не единственный друг человеческого прогресса… Во время Оно мы с ним бродили и беседовали и умели отрешиться от мира, ибо он не признавал никаких установлений; то был подлинно свободный человек, ingenuus» (9, 311–312).

В 1841 г., находясь в сложном финансовом положении, Торо принимает предложение Эмерсона поселиться в его доме в качестве домашнего плотника, садовника и дворника. В виде же вознаграждения за работу Торо пригласили делить общий стол и предоставили отдельную комнату.

Знакомство с Ральфом Эмерсоном — главой трансценденталистов — сыграло огромную роль в интеллектуальном становлении Торо. Эмерсон приехал в Конкорд в 1834 г. и вскоре опубликовал свое знаменитое эссе «Природа», ставшее манифестом трансцендентализма. Между Эмерсоном и Торо возникли дружеские отношения. В последующем, правда, наметилось определенное охлаждение. Быть может, Торо слишком близко к сердцу принимал назойливые обвинения в том, что он копирует философию и стиль поведения Эмерсона. Мог настораживать его и прогрессирующий консерватизм Эмерсона, и его тяготение к академизму. Но полного разрыва между мыслителями не произошло. После смерти Торо Эмерсон произнес знаменитую речь, в которой высоко оценил личность и деятельность своего коллеги-философа; в дальнейшем он всемерно способствовал изданию его работ.

В 1842 г. Торо познакомился с Натаниелем Готорном (1804–1864) — писателем, эстетиком романтизма, примыкавшим к новоанглийскому трансцендентализму. Прославленный в будущем романист встретил Торо в доме Эмерсона: Торо срезал ему цветы для свадебного букета. Их знакомство продолжилось. Интересен портрет Торо, оставленный Готорном в записной книжке: «М-р Торо — человек исключительный; он — молодой человек, в котором еще многое осталось от дикой, первозданной природы, и поскольку он все же достаточно утончен, то вся эта дикость сознательно культивируется им. Он некрасив, как смертный грех: длинный нос, странной формы рот и неотесанные, какие-то деревенские манеры… хотя весьма учтив. Но его безобразная внешность благородна и привлекательна и служит ему лучше, чем любая красивость… Он отверг все общепринятые способы зарабатывания на жизнь и, как представляется, склонен вести существование наподобие наших индейцев…

Он любознательный и чуткий наблюдатель природы… подлинный наблюдатель, что встречается не чаще, чем подлинный поэт. И природа в ответ на его любовь, кажется, приняла его как свое особо возлюбленное дитя; она раскрывает ему секреты, о существовании которых догадываются лишь немногие. Он близко знает диких зверей, рыб, птиц и пресмыкающихся; он рассказывает много историй о приключениях и эпизодах из жизни наших меньших собратьев. И травы, цветы, где бы они ни росли — в саду или в лесу, — его близкие друзья. Он также на дружеской ноге с облаками и может указать на знамения грозы. Он глубоко чтит историю индейских племен, чья дикая жизнь столь близка ему; и, удивительно, он редко проходит через вспаханное поле без того, чтобы не найти наконечник копья, стрелы или какую-либо другую реликвию краснокожих. Ко всему сказанному у него ощущается не поверхностный интерес к литературе, а подлинный вкус к поэзии, особенно к творчеству поэтов старших поколений, и сам он — хороший писатель. По крайней мере он написал хорошую статью — подробнейшее исследование по естественной истории в последней книжке „Дайла“; статья эта, как он говорит, была в основном составлена из наблюдений, занесенных в дневник. Мне кажется, что она дает прекрасный образчик мысли и личных качеств столь подлинных, столь прирожденных, а наблюдений столь дословных и при этом передающих как дух, так и суть того, что он видит…» (цит. по: 76, 42–43).