Эдвин Джеймс - Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини

• Название: Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини
• Автор: Эдвин Джеймс
• Издательство: Вече
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0282-5

Можем ли мы сейчас постичь самые ранние формы религии? Каким богам или духам, молились люди на безбрежных просторах всех обитаемых континентов Земли? Ведь археологические данные неопровержимо свидетельствуют, что религиозные представления существовали уже в эпоху неандертальцев. Сложнейшую задачу такой реконструкции блестяще решает автор этой книги — британский ученый с мировым именем Эдвин Оливер Джеймс. Благодаря энциклопедической широте охвата темы книга вызывает неослабевающий интерес у различных категорий читателей. Например, исследование автором погребальных обрядов столь далекого от нас палеолита помогает понять истоки некоторых верований и ритуалов, доныне сохранившихся у народов Русского Севера. Поэтому в приложении к книге публикуется дополняющая ее уникальными российскими материалами работа тюменского краеведа Аркадия Петровича Захарова, посвященная поискам статуи легендарной Золотой Богини.

Знак информационной продукции 16+

---

Во многих случаях австралийские животные и растения изображены лишь контурами, выполненными углем или красной охрой. Эти условные рисунки часто очень сложны для расшифровки, как и некоторые геометрические фигуры, хотя, вероятно, они произошли от определенных тотемов419. У туземных племен северо-запада в скальных навесах встречаются реалистические изображения животных, выполненные белой гончарной глиной, углем и красной или желтой охрой. Аборигены также рисуют и мифических героев, связанных с дождем и плодородием, например, Катуру, или "человека-молнию" (Калурунгари на реке Калдер), Вондъину в пещере Кобудда (бухта Уолкот) — прародительницу духов, отвечающую за дождь и преумножение в природе. Некоторые духи считаются злобными, стерегущими на тропе войны души неосмотрительных людей420. Как и в пещерном ритуале палеолита, основная задача здешней живописи — обеспечить через принесение жертв повышение плодовитости тех видов животных, от которых зависело пропитание.

Среда аборигенов Австралии проведение интичиумы является коллективной обязанностью, общим делом: каждый тотемный клан выполняет свои функции на благо всей общины. Священные животные здесь либо неприкосновенны, либо их употребляют в пищу в очень умеренных количествах, и только те, кто отвечает за их размножение. Изображение такого разнообразия животных в одной пещере вовсе не означает, что палеолитическое общество создало тотемную организацию, т. к. в таком случае каждый тотем, вероятно, устраивал бы собственное святилище. И все же (на это указывает Брейль) кости животных, изображенных в пещерах, в отвальных кучах отсутствуют421. Но независимо от того, была ли какая-нибудь связь между использованием тотемов и палеолитической живописью422, долгом отправителей культа, очевидна, являлось проведение от лица племени в изолированных удаленных святилищах обрядов снабжения продовольствием. Возможно, они совершались в установленное время года и в определенных случаях.

Фигуры танцоров в масках и костюмах животных наводят на мысль о существовании культа, в котором охотник играл роль "духа" воплощаемого им животного. Совершая ритуальные действия, он "репетировал" то, что ему предстояло выполнять во время реальной охоты. Обрядами поддерживалась и воля к жизни как основное чувство, важное для удачной охоты. Магический эффект имел значение не потому, что "подобное производит подобное", а потому, что более или менее реалистичное воспроизведение какой-либо деятельности внедряло убеждение о возможности ответной необходимой реакции. Однако основной смысл участия в ритуале заключался в выражении насущных устремлений и желания действовать, которое обращалось на символ. Ритуал становился отдушиной для сдерживаемых эмоций и выхода энергии423. Целью всего ритуала были добыча и управление продовольственными запасами или установление "мистического союза" с источником изобилия, а также ослабление напряженности в опасных ситуациях, случающихся на охоте и в повседневности непредсказуемого бытия.

В огромных святилищах, подобных Ляско, Нио или Труа-Фрер, к церемонии, по-видимому, привлекалось все племя; общими усилиями соплеменники старались управлять естественными процессами с помощью сверхъестественных сил, направляя их на благо всех. Священная традиция возникла и использовалась в качестве экономического ритуала — сохранения продовольственного запаса. Она стала для племени объединяющей силой, которая придавала людям уверенность, умножала их возможности в борьбе с трудностями и опасностями повседневной жизни, устанавливала связь между человеком и окружавшим его непредсказуемым миром. Более того, община разделялась на кооперативные товарищества, где каждый прямо или косвенно вносил свою лепту в общее благо под руководством служителей культа, ответственных за неукоснительное исполнение церемонии в определенное время и в определенном месте.

КУЛЬТ ВЕГЕТАЦИИ НА ДРЕВНЕМ БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

С переходом от охоты на диких животных и собирательства к выращиванию съедобных растений и содержанию стад и табунов ритуалы плодородия и обеспечения продовольствия все более концентрировались вокруг урожаев, смены времен года, разведения скота и ухода за ним, чем на условиях охоты, полных опасностей. Конечно, очень часто охота продолжала сохранять свое значение наряду с землепашеством и доместикацией — одомашниванием животных. Под влиянием новых церемоний начали возникать соответствующие социальные структуры и религиозные организации, приспособленные к особенностям образа жизни землепашцев, пастухов и тех, кто вел "смешанное хозяйство", т. е. сочетал земледелие и скотоводство с охотой.

Это стало очевидным в V тысячелетии до н. э. в области "Благодатного полумесяца", где производство продуктов питания дополнило, а потом и вытеснило собирательство. Речь идет о таких теллях, как Сиалк на западе бесплодного Иранского плоскогорья, Калъат-Джармо в предгорье Курдистана к востоку от р. Тигр, Хассуна — в Ассирии, Меримде — к северу от Каира и к западу от дельты Нила, Бадари и Дейр-Таса в Среднем Египте и других благоприятных местностях древнего Ближнего Востока. Поначалу охота и рыболовство совмещались в оазисах с возделыванием земли, выращиванием зерновых культур и содержанием нескольких голов крупного рогатого скота или овец. Но постепенно в земледельческих и пастушеских племенах охота как средство существования все более и более отходила на второй план. В это время интересы и ритуалы начали концентрироваться вокруг плодородия почв и смены природных сезонов, сбора урожая, а также на сопутствующих занятиях. В этих условиях регулярное получение урожаев стало делом не меньшей жизненной важности, чем ранее была полная опасностей охота. В критические сезоны в ответ на эмоциональное напряжение прибегали к обрядам, сулившим успех на разных стадиях производства продуктов питания и победу над непредсказуемыми стихиями, контроль над которыми лежал за пределами человеческих возможностей. Когда таким образом земля была подготовлена и когда зерновые были посеяны, а потом собран урожай, обряды проводили с двоякой целью — преодолеть бесплодие в природе и способствовать плодовитости человека. Вместе с техникой таких обрядов появились драматические мифы о смерти и о возрождении.

В доисторические времена в долине Нила находилось несколько небольших городов-государств, которые до начала династического периода состояли из административных "номов" (провинции в Древнем Египте. — Прим. пер.). Название каждого из них происходило от его эмблемы или штандарта. Так как эти клановые символы часто имели форму животных или птиц (например, сокола или ибиса) и других священных предметов, исследователи иногда принимали их за тотемы. Но в египетских источниках нет никаких указаний на то, что это действительно тотемы кланов или номов и что они связаны с экзогамией или с обрядами прироста и единения племени. По сути, это были местные божки, управлявшие номами и даровавшие номархам — вождям кланов — власть. Позднее ном стал царством, а номарх — царем, которого считали сыном бога, осуществлявшим власть и функции от его имени и в силу своего божественного статуса.

Божественное царствование в Египте

Последним из таких первобытных богов-царей был Гор — небесное божество клана соколов в додинастические времена. Ему приписывалось завоевание дельты Нила и установление централизованного управления и единой линии царей. Начиная с самых древних времен Гора изображали в виде птицы, и Иераконполь в третьем номе Верхнего Египта стал в додинастическое время центром его клана и поклонения ему. С ним отождествлялись и другие сокологоловые боги. Когда Нижнее царство завоевало

Верхний Египет, его культ установился в Бехдете (Эдфу). С тех пор Гора часто называли Бехдети, говоря: "Он из Бехдета". После объединения страны в единое царство под властью одного правителя он стал там доминирующей фигурой. Этим правителем мог являться Нармер (имя древнеегипетского царя. 111 тысячелетие до н. э. — Прим. пер.), традиционно отождествляемый с Мейесом (древнеегипетский царь, около 2925 г. до н. э.)424, чей небесный бог — Гор — в образе сокола перевоплотился в верхнеегиптского царя и даровал ему свое имя (Гор)425.

Культ Озириса

В восточной части дельты Нила — в Бусирисе (Пер-Узире или Джеду), столице девятого нома, в древнейшие времена установился культ Озириса. Возможно, первоначально он ассоциировался с обожествленным земным царем, который являлся центральной фигурой в культах смерти и возрождения. Затем Озирис стал владыкой мертвых, богом плодородия и олицетворением плодотворных вод Нила, а его сестра и жена Исида символизировала царский трон. Как и при каких обстоятельствах Гор стал отождествляться с сыном Озириса, — до сих пор является темой дебатов. Однако каким бы ни было объяснение, не подлежит сомнению, что в самом начале династического периода каждый фараон царствовал в качестве сына Озириса — Гора, зачатого Исидой тогда, когда она парила над мумией убитого мужа. Согласно одной интерпретации, борьба Гора и его дяди Сета, виновного в преступлении против Озириса, являлась в мифах и обрядах прообразом конфликтов додинастических царей. Согласно этой гипотезе Озирис мог быть доисторическим вождем или вожаком-кочевником, который внедрял искусство земледелия в восточной части Нила, и в конце концов вступил в борьбу с местным правителем Сетом. Это могло случиться, когда захватчики проникли вверх по Нилу до самого Абидоса. Если Озирис был убит именно тогда, его сын Гор мог исправить ситуацию. В конечном итоге эпизод увековечили в мифах и обрядах, посвященных смерти и возрождению. В них герой культа Озирис играл ведущую роль умершего царя, а его сын Гор — царя живущего426. Но Озирис мог быть не историческим лицом, а олицетворением животворных вод Нила и обновления природы.