Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

• Название: Легенда дьявольского перекрестка
• Автор: Виктор Никитин
• Жанр: Фэнтези

---

- Почему вы сразу не сказали? - едва не расплакалась Эльза. - Вынудили нас...

- Вынудил вас удостовериться лично. Скажи я вам о сфере, из которой нет выхода, вы бы поверили? Полагаю, нет, не поверили бы, - ангел смерти согнал со стула ястреба и уселся. - Когда я представился, у всех вас наверняка появилось такое множество вопросов, что решись я ответить на каждый из них, то проговорил бы до Страшного суда. Так и где же ваши вопросы сейчас?

- И вы ответите на них? - нахмурился Николаус. - Или предложите снова удостовериться лично?

- По мне второй вариант предпочтительнее, и потому я поступлю не так, как желаете вы, но и не так, как хочу я. Я поступлю логично. Давайте сядем за стол, и я вам расскажу все, что знаю об этом месте, о перекрестке миров. Ну же, занимайте стулья, а Михаэль принесет тот бочонок пива, что попался ему на глаза, когда он искал вино.

Бреверн вскинул бровь, поняв, что Малах Га-Мавет присутствует на постоялом дворе очень давно, незримо следя за ними, но тут же передумал удивляться - ему внезапно стало безразлично. На просьбу купец никак не отреагировал, пока к нему с важным видом не подошел ястреб и не заклекотал, мол, давай, делай, что тебе велели, а не то получишь.

- Хорст, пожалуйста, прихватите из нижнего отделения шкафа такой пузатый стакан из желтоватого стекла, - попросил ангел.

- Один? - переспросил мельник, и Малах Га-Мавет утвердительно кивнул. - Зачем вам пиво, если вы сказали, что никому не придется его пить?

- Сейчас узнаете, - весело отозвался ангел смерти, наблюдая, как Бреверн ставит бочонок на стол. Он выдул пылинки из стакана, переданного ему Хорстом, дождался, пока путники усядутся, и начал: - Давным-давно у меня был хороший приятель среди живых. Он был из древних греков, и многим из вас хорошо известен как выдающийся мыслитель. Разумеется, грек до своего смертного часа не знал, кто я такой, и считал меня всего-навсего хорошим и внимательным слушателем. В своих философских рассуждениях он преимущественно излагал мне идеи о человеке, о двух его частях: теле и душе. Прелюбопытные вещи говорил, не во всем верные, конечно, но всегда весьма занятные. Однажды я решил поспорить относительно его утверждения о разделении души на три составляющие, так он закипел от ярости, обозвал меня ослом. Чтобы как-то успокоить грека, отвлечь и доказать ему, что я чуточку умнее осла, мне пришлось развлечь его рассказом о едва ли не бесконечном числе Вселенных, о людях, чьи поступки не просто изменяют этот мир, а порождают отдельные и самостоятельные миры. Грек упорно не хотел меня понять, а я с трудом мог объяснить, не используя что-нибудь в качестве наглядного пособия. И оказалось, что доброе пиво с его пышной пенной шапкой идеально подходит для иллюстрации множественности миров. Позвольте я продемонстрирую.

Отвлекитесь от стеклянных стенок стакана, представьте себе, что их нет, а сам стакан есть извечное и непостижимое Ничто, в котором некогда обитал Господь. Это и было все мироздание той доисторической эпохи. И вот Господь изрек Слово, повелев родиться миру в том виде, в котором он привычен для вас: с сушей и морями, солнцем и другими небесными телами, с животными и растениями. Но потом Он сотворил людей, наделив вас истинно свободной волей, даровав желания, страсти, способность созидать и разрушать, исходя из этой самой свободной воли. Людей Он сотворил по образу и подобию своему, в отличие от меня, а вдыхая жизнь, наделил вас способностью творить безграничное. Каждый ваш шаг, каждый поступок, даже необдуманный, но влекущий определенные последствия, порождает новый мир. Вот так теперь выглядит мироздание.

Малах Га-Мавет наполнил стакан пивом, пузырьки газа устремились вверх, обгоняя друг друга, разлетаясь, сталкиваясь и слипаясь. Они собрались в толстый слой пены, едва не переваливавшей через край.

- Любой пузырь в этой пене отдельный мир. Каждый раз, когда человек делает выбор, он порождает для себя новый путь, по которому следует, а значит, порождает новый мир. При этом и старый никуда не исчезает, тот, в котором человек передумал или, может быть, не нашел в себе сил что-то изменить, - ангел смерти щелкнул пальцем по стеклу, и на глазах завороженных путников несколько тянущихся вверх пузырьков разбежались, а два лопнули, превратившись в четыре. - Бывает и наоборот. Есть удивительно схожие Вселенные, разница в которых может заключаться в сущей мелочи, и если эта деталь, это отличие каким-либо образом устраняется, то миры схлопываются, становясь единым целым.

- Каждый поступок творит новую Вселенную? - переспросил Николаус. - Каждая мысль?

Малах Га-Мавет раздраженно скривился:

- Нет, мысль не формирует миров, что бы вам ни говорили профаны и откровенные аферисты. Вы только подобны Богу, и человеческая мысль это просто мысль. Она не создает ни материю, ни тем более новую реальность. Материализовать мысль без приложения толики реальных сил - идея фикс лентяев и тупиц. Запомните это.

- Вряд ли стоит такое запоминать, если учесть, что жить нам остается до утра, - пробурчал Хорст, и Эльза прижалась к нему.

- С чего вы это взяли? - изумился Малах Га-Мавет.

Бреверн крякнул, а нотариус рассмеялся, холодно и истерично.

- Вы же сами сказали, что заберете наши обреченные души.

- Я ведь не имел в виду конкретно вас шестерых.

- А здесь есть кто-то еще?

- Конечно, - развел руками ангел смерти. - Но давайте будем разбираться по порядку.

Глава тридцать вторая

Ветер протяжно завывал, атаковал стены трактира, впрочем, путники не слышали этого, потому что внимали каждому слову Малаха Га-Мавета. Наверное, так же народ слушал проповеди священников в церквях и на городских площадях, когда Черная смерть свирепствовала в Европе.

Повествованием ангела смерти объяснялось многое, все нелепости, странности, с которыми столкнулись путники, собравшись на постоялом дворе. Он рассказал о мирах, где никто из них никогда не появился на свет, где судьбы их предков, судьбы их миров сложились совершенно иначе.

- Все вы, - рассказывал ангел, - принадлежите к разным мирам. Разве что чета Келлеров явилась из одной реальности. Есть Вселенные, где Мекленбург разделен на два герцогства, одно из которых полностью обезлюдело. Есть миры, где шведы остаются верными союзниками Империи, а в других они с огнем и мечом прошлись по мекленбургским землям, вырезав все германское население. Где-то война с ними все еще продолжается и в общей сложности продлится никак не меньше тридцати лет.

Помимо родных для вас миров существует много иных со своими Келлерами, Бревернами, Рейхенштейнами, Рангерами и фон Граусбургами. И вовсе не обязательно, что копии людей имеют одинаковые судьбы. Нередко они носят другие имена и фамилии, их внешности сильно разнятся.

Постепенно Малах Га-Мавет добрался до сновидений своих слушателей, пояснив, что во снах они восприняли участи своих двойников из схожих миров, пережили самые страшные моменты из их жизней. Где-то там Николаус погиб под копытами демонического коня, Виллем стал клятвопреступником и дорого заплатил за это. Там Михаэль пал жертвой алхимика и собственной неразборчивости, Хорст выбрал путь расхитителя древних гробниц, Пауль был растерзан демонами, а Эльза погибла из-за обмана зловредной ведьмы.

- В параллельных мирах кое-что вообще не зависело от вас, вашего выбора и ваших действий, - продолжал Малах Га-Мавет. - Например, в большинстве Вселенных Эльза и Хорст никогда не встретились, не поженились, потому что их родители или более далекие предки в свое время переселились очень далеко друг от друга. Эльза Мозер превратилась в прекраснейшую, обворожительную даму, разбившую десятки мужских сердец, а Хорст где-то стал все тем же мельником, где-то содержателем притона, где-то главным управляющим хозяйством при знатном семействе. И всюду Хорст слывет дамским угодником.

Выяснилось, что довольно часто судьбы двойников разительно отличались от жизней путников. Их сильно удивил тот факт, что Михаэль, известный в большинстве миров как купец, в единичных Вселенных был имперским князем и близким другом императора. Существовал мир, в котором предок Николауса не удостоился дворянского титула, а, получив неплохое вознаграждение, осел в австрийском городке Эзельдорф. Отец Николауса прославился как честный и справедливый городской судья. Самому Николаусу было чуть за десять, когда он погиб, спасая в осеннюю стужу соседскую девочку, упавшую в реку. В летописи Эзельдорфа он отмечен как Николаус Бауман.

В одном из миров не существует Виллема-писаря, вместо него в университете Нанта живет и здравствует самый молодой преподаватель теологии и канонического права, которого учтиво именуют профессором даже седовласые авторитеты в научной среде.

Смущенный нотариус решился напомнить о себе, и Малах Га-Мавет рассказал о Пауле Рейхенштейне, одиннадцать лет наводившем ужас на богачей в землях от Вестендорфа до Голдрейна, некогда принадлежавших его отцу, казненному по обвинению в ереси. Пауль стал мстителем, предводителем крупного восстания, унять пожар которого не удавалась очень долго.