Барбара Картленд - Цыганская свадьба

• Название: Цыганская свадьба
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007117-5

Нравы цыганского табора не позволяют красавице Савийе стать женой английского аристократа. Светское общество отвернется от маркиза Рекстона, женившегося на простолюдинке. Кажется, у молодых людей нет надежд на счастье, однако скрытая в прошлом юной цыганки тайна неожиданно разрешает все проблемы влюбленных. («Цыганская свадьба»)

---

— А вот хорьки приносят несчастье, — говорила Савийя. — Если цыган случайно убивает хорька, то считается, что весь табор очень долго будут преследовать неудачи.

— Суеверия, связанные с хорьками, имеют очень древнюю историю, — заметил маркиз. — Они существовали еще в Древней Греции.

Савийя поведала ему, как цыгане на Балканах ловят медвежат и обучают их забавным трюкам, чтобы развлекать крестьян в деревнях, через которые они проезжают.

От нее он узнал, что некоторые цыганские таборы занимаются охотой и, помимо умений и навыков, имеют глубокие познания в магических ритуалах, которые обеспечивают успешную охоту.

— Балканские цыгане, — добавила она, — ни при каких обстоятельствах не разрешают женщине приблизиться к охотникам, отправляющимся на поиски добычи.

Особенно заинтересовал маркиза один из фактов, которые сообщила ему Савийя: оказывается, это именно цыгане изобрели мушек для ловли рыбы с помощью удочки.

— Они первыми стали пользоваться искусственными наживками, — сказала она, — например, крошечными деревянными рыбками, украшенными пучками разноцветных перьев, в которых прячется крючок.

— Я понятия об этом не имел! — воскликнул изумленный маркиз.

— А еще отец сказал мне, что британские цыгане изобрели искусственных мушек для ловли форели, — прибавила Савийя.

Взглянув на маркиза из-под полуопущенных ресниц, она озорно улыбнулась:

— Вы можете счесть это не спортивным, но они умеют делать волшебные приманки!

— Как именно? — спросил маркиз.

— Обычно их изготавливают из густеющего сока смолистых деревьев. О том, что он привлекает рыбу, в Персии знали еще много лет тому назад. А есть еще один способ: небольшие камешки обмазывают сильно пахнущими маслами.

Однако больше, чем рыбная ловля, маркиза интересовало умение цыган обращаться с лошадями.

— У нас никогда не говорят «желаю вам жить счастливо», — рассказала ему Савийя. — Вместо этого используют выражение «пусть ваши лошади живут долго»!

— Все кочевники почитают лошадей, — заметил маркиз. — Великий монгольский хан имел почтовую службу с тремя сотнями лошадей.

— Цыганам строго запрещается есть конину, — продолжала свой рассказ Савийя. — Считается, что от этого сразу сойдешь с ума. Цыгане зиге в течение трех дней после похорон седлают лошадь умершего человека и приводят ее к могиле.

— И что происходит потом? — заинтересованно спросил маркиз.

— Человек, который привел коня, три раза окликает его владельца по имени и приглашает пообедать.

— Я слышал, что цыгане особенно хорошо умеют выдавать на ярмарках старых лошадей за молодых, заставляя их казаться полными сил и огня, — заметил маркиз, озорно блеснув глазами.

Савийя рассмеялась.

— Это правда. В таборах знают много колдовства, которое связано с продажей лошадей.

— А как насчет любви? — поинтересовался маркиз. — Для любви волшебство используется?

— Многие цыгане считают, что оно нужно и для любви, — ответила Савийя. — А по-моему… сама любовь и есть настоящее волшебство.

— По-моему тоже, любимая! — согласился он.

Маркиз и Савийя много времени проводили, сидя у кибитки и разговаривая обо всем на свете. Ему казалось, что ее познания поистине неистощимы, и с каждой минутой, проведенной в ее обществе, он находил ее все более и более интересной. Казалось, что, создав Савийю, природа превзошла себя: красота и грация сочетались в ней с невероятно пытливым и цепким умом, а доброта и душевное тепло — с немалым чувством юмора.

Хотя большинство продуктов Хобли приносил из дома, еда, которую Савийя готовила из них для маркиза, отличалась от всего, что ему приходилось пробовать прежде. В состав ее супов и рагу входили ягоды, грибы, душистые травы, крапива и дикорастущие овощи, которые она варила над костром в котелке, подвешенном на сделанном из веток треножнике.

— Почему все, что ты готовишь, получается гораздо более вкусным, чем та еда, которую предлагает мне мой высокооплачиваемый и знаменитый повар? — спросил ее как-то маркиз.

— Думаю, отчасти дело в тех травах, которые я добавляю к мясу или птице. Они очень свежие. Все, что ты сегодня ел, я собрала этим утром, — объяснила Савийя.

— Да, вкус получается совсем особый, — с удовольствием отметил маркиз.

— Цыгане почти не используют пряностей и кладут в еду очень мало соли, — добавила Савийя. — По правде говоря, единственная традиционная приправа, которую мы любим, — это дикий чеснок.

Иногда маркизу начинало казаться, что он похож на ребенка, который просит, чтобы ему «рассказали еще что-нибудь интересное». Он находил необычайное удовольствие, не только слушая рассказы Савийи, но и наблюдая за ней, пока она говорила.

«И дело не только в том, что она невероятно хороша собой», — думал он.

В то же время он видел, что любовь сделала Савийю еще прекраснее, чем прежде.

Сильный характер и своеобразная личность заставляли ее лицо сиять необычайным духовным светом — так что временами маркизу начинало казаться, что ее окружает особая атмосфера.

Вечерами, после того, как маркиз съедал ужин, который Савийя готовила для него, а Хобли, приготовив его ко сну, уходил домой, она садилась рядом с ним, и они молча смотрели сквозь открытую дверь кибитки, любуясь таинственным миром старинного леса, окружавшего их со всех сторон.

Вечерний ветерок тихо колыхал листву, временами раздавалось уханье совы. Какие-то мелкие зверьки шуршали в лесной подстилке… И больше никаких звуков — их окружала невероятная умиротворенность.

— Ты подарила мне настоящее счастье, — сказал как-то вечером маркиз, и Савийя почувствовала, что он глубоко растроган.

— Правда? — с робкой радостью переспросила она.

— Прежде я никогда не знал, что такое быть по-настоящему счастливым, — ответил он.

Он прижался губами к ее руке, зная, что прикосновение его губ к ее коже заставляет Савийю трепетать от внезапного восторга.

— Прежде я считал, что главное в жизни — не скучать, — добавил он. — Мне хотелось много смеяться, бывать на увеселениях, которые устраивали мои друзья. Но теперь мне хочется лишь одного: быть с тобой вдвоем.

— Может быть, если бы мы слишком долго оставались вместе, тебе это… надоело бы, — предположила она и голос ее чуть заметно дрогнул.

— Ты прекрасно знаешь, что это неправда! — возразил маркиз. — Прежде, когда я оказывался рядом с женщиной, к которой в тот момент не испытывал желания, то всегда чувствовал нетерпение и даже раздражение. — Снова поцеловав пальцы Савийи, он добавил: — А еще, наверное, мне страшно было остаться одному.

— А теперь?

— Теперь же, — ответил ей маркиз, — у меня такое чувство, словно передо мной распахнулся новый мир: мир открытий. И я открываю для себя не только новых людей, незнакомые мне места и вещи, но и самого себя, и тебя.

Савийя повернулась так, чтобы голова ее легла ему на плечо.

— Мой мир — это ты, — прошептала она.

Маркиз нежно обнял ее и прижал к себе.

Несмотря на то, что они сидели перед кибиткой в полной безмятежности, он ощущал, что Савийя чем-то сильно встревожена. Он хорошо научился без всяких слов понимать ее настроения и чувства и особенно легко определял те моменты, когда она начинала беспокоиться.

Сейчас ее тревожил завтрашний день и то, что могло произойти, когда он встретится лицом к лицу с Джетро и вышвырнет его из своего дома.

А вот маркиз не испытывал тревоги: им владело почти радостное возбуждение. Он чувствовал, что в его душе открылось нечто первобытно-жестокое, и это нечто рвалось к столкновению с его предателем — кузеном, предвкушая сладость мести. Он хотел расплатиться с Джетро за его попытки убийства.

— Почему ты тревожишься, дорогая? — спросил он у Савийи.

Она встала с табуреточки, на которой сидела рядом с маркизом, и опустилась на колени подле его кресла.

— Я ничего не могу с собой поделать, — ответила она.

— Ты встревожена как ясновидящая или как обычный человек?

Она потерянно улыбнулась:

— Ты же знаешь: с тех пор, как я всей душой полюбила тебя, я потеряла способность видеть твое будущее. Но я чувствую, что ты… в опасности. В остальном — любовь сделала меня слепой. Я больше не колдунья, я просто… женщина!

Маркиз рассмеялся.

— Только не надо говорить об этом таким трагическим тоном! — взмолился он. — Именно этого мне и хочется — чтобы ты была женщиной! Моей женщиной. Сейчас и навсегда!

С этими словами он встал с кресла и, обняв Савийю за плечи, заставил ее подняться на ноги. Взяв девушку за подбородок, он заглянул в ее глубокие, потемневшие от тревоги глаза, напоминавшие таинственные лесные озера.

— Доверься мне, — сказал он. — Я знаю, что нужно нам обоим.