П Шуваев - Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста

• Название: Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста
• Автор: П Шуваев
• Жанр: Научная Фантастика

---

На диване, поверх измятого покрывала,

скрывающего грязные грешные простыни,

лежала маленькая книжечка

в пластиковой зеленой обложке.

- Ага, - сказал Бен. - Библия. Настоящая. Полюбопытствуй, мой юный друг, это должен знать каждый порядочный человек. АпокалИпсис...

АпокалИпсис или АпокАлипсис? То есть Бен сказал бы, что это несущественно, что лишь начетчики-буквоеды могут придавать значение таким мелочам, но все же надо будет в словаре поглядеть. Впрочем, по-настоящему называется, оказывается, "Откровение святого апостола Иоанна Богослова".

Иоанн, который богослов, он же, по слухам, апостол, он же, согласно легенде, евангелист, Джон-теолог, Джон-креститель, Джон-пресвитер и Джек-потрошитель, Эйб, Айк и Джейк, какая, в сущности, разница, все равно ведь почти ничего достоверно не известно об этом апостоле, то есть достоверно, надо думать, и вовсе. "И Апокалипсис был здесь написан, и умер Пан", он - наше Всё.

1.3. Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего, и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.

Читающий и слушающие - прямо по Борхесу, интересно, сохранялся ли тогда иудейский ритуал переписывания священных книг, вряд ли, неровен час, подслушает кто, а ведь мало кому охота мученический венец принимать за такую мелочь, для меня мелочь, но ритуал явно восходит ко временам, когда слово устное было много важнее слова писаного, на уровне технологии 20 столетия ничто уже не могло воспрепятствовать превращению высокого идеала в подлый фарс.

1.16. ...и лицо Его, как солнце, сияющее во славе своей.

Поди пойми, то голова и волосы белы, как снег, то сияют, а солнце, оно ведь звезда желтая, золотая, какое-то странное нагромождение, ну прямо на радость атеистам.

Воистину страшен подобный Сыну Человеческому, у Босха он много благообразнее получился, ангел как ангел, а что Иоанн в некотором обалдении, так ведь не каждый день ангелы ему являются. А рядышком демон пристроился, и опять же все ясно: где бог, там и черт, не зря всякая нечисть обожает гнездиться на освященной кладбищенской земле, а всякая ересь закоснело укореняется в монастырях. Но страшен, страшен бог для того, кто в него верует!

2.6. Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу.

Неужели же так до самого конца будет - наставления по богословским вопросам, давно утратившим всякую актуальность, борьба с какими-то непонятными еретиками? Ну ладно, все равно буду читать, Бен прав, это стыдно не читать.

2.20. Но имею немного против тебя: потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное.

Да, он, кажется, настроился в самом деле перечислить все семь церквей, что в Асии. Но до чего же убог грех: как обычно, все вертится вокруг блуда!

Называла себя пророчицей, и были, быть может, ее последователями также писаны священные книги; не исключено, кстати, что книги эти были хороши. Ибо если среди считаных первоначальных христиан, среди этого мелкозабитого сброда, едва ли излишне отягощенного гуманитарной образованностью, удалось отыскать не одного хорошего писателя, остается предположить, что литературный талант распространен гораздо шире, чем принято думать, - или что такой штуки вообще не существует. Остается предположить, что чуть не каждая секта грязных, темных и вонючих фанатиков имела свои писания, от которых непредвзятый и, следовательно, неверующий читатель не отвернулся бы в негодовании. Конечно, в век второй софистики владение словом ценилось высоко и было необходимым условием успеха пусть даже и среди нищих духом варваров. Впоследствии установили, что писательское мастерство вовсе не обязательно, вполне достаточен авторитет лидера, магия личного воздействия и прочее, но тогда.

It seems to me a strange thing mystifying

That a man like you can waste his time

On women of her kind.

2.21. Я дал ей время покаяться в любодеянии ея, но она не покаялась.

В самом деле, убог грех: всё вокруг блуда, всё вокруг секса, а, собственно, почему? Эх, и разгулялись же они там! Так и подмывает присоединиться, но нет, надо быть выше этого.

3.3. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя.

Страшен бог, старый библейский бог, бог небесный, до которого так и не доросла башня, воздвигавшаяся некогда в Вавилоне, граде великом. Они стреляли с вершины, и стрелы, уносившиеся за облака, падали наземь, залитые кровью, огненной, всесжигающей божественной кровью, не преобразованной еще таинством в сладенькое винцо причастия. И страшен был гнев божий: лингвистический террор, как доказано - самое надежное средство заставить человека добровольно отречься от своих убеждений. "Созидающий башню сорвется".

3.15. Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! 3.16. Но как ты тепл, а не горяч, и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.

Правду сказать, все это, пожалуй, могло бы быть даже и скучно: мелкая грызня жалкой кучки жалких фанатиков. Но слова! Какие слова, наверное, из-за этих слов, которые и впрямь заставляют предположить чуть ли не божественное вмешательство, и стоит читать дальше.

Какие слова, какие прекрасные слова, как уже было многократно сказано. Впервые, вероятно, сказано было по-арамейски, но тогда имело под собой хоть какие-то основания. А потом некритично повторяли по-гречески, на вульгатной латыни, на всех возможных языках, переводчики стремились сохранить не слог, но смысл, а поди пойми, насколько его сохранили, если даже в Септуагинте, как утверждают. Вначале было дело, а уж потом явился дьявол, инферн-асессор Мефисто. Ведь есть книги, не поддающиеся переводу именно из-за внушающей трепет красоты слова, и перед развеселыми кощунственностями Бака Маллигана робеешь, словно понуждают тебя всуе помянуть святое Имя, которое дозволено произносить лишь первосвященнику и лишь единожды в году. А есть книги, которые переводятся. Библия, скажем, или Хемингуэй.

3.21. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил, и сел с Отцом Моим на престоле Его.

Древность, настоящая, доподлинная древность, изначальная простота, это потом уже стали щеголять парадоксами, именуя их при надобности диалектикой либо милосердием, до чего же просто, никаких изысков, слова, которые всегда к вашим услугам.

4.7. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. 4.8. И каждое из четырех животных имело по шести крыл, а внутри они исполнены очей...

Кажется, это называется контаминация... Ну как они могут быть похожи на простых, всем известных животных, имея по шести крыл, не говоря уж об уйме очей - внутри почему-то? Как вообще таких на небо пустили? Или символика какая-нибудь, ну ладно, символику, если кто спросит, как-нибудь растолкуем. Или просто достаточно будет сказать, что это символика.

Наверное, отсюда и пошли уподобления четырех евангелистов, Иоанн не просто орел, но орел летящий, кто же у них там за Ганимеда, птица Зевса, а сам Иоанн-евангелист стоит себе и символ свой созерцает... А как еще прикажете описать то, чего на земле не бывает и быть не может? "Символами, дорогой мой, и приходится пробавляться, говоря об аде", рай, можно полагать, в этом отношении подобен аду, будучи вещью в той же мере последней. Но страшен, непостижим и чуден мир небесный! "Видя льва, стремящегося следом..."

4.8. ...И ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.

Нет, это уже просто смешно, и жалко к тому же бедных животных: ну какое удовольствие все время повторять одно и то же?

Время и вечность, и связанному временем не дано постичь беспощадного величия суеты, начинающейся там, где кончаются эти самые последние вещи, from here and to eternity. И не дано нам, живущим лишь ныне, знать, чтО есть блаженство воссоединения, созерцания и прославления Господа. Он был в духе, вне времени и пространства - как Цезарь?

5.4. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть на нее.

Истинно теологическая душа, Великий текст за семью печатями, книга, написанная Богом, а, собственно, кто еще мог бы ее написать, если она предвечная? Да, тут начинаются бездны, уводящие в сатанинские глубины и первобытные космогонии. Книга являет собой тайну высшего порядка: на нее смотреть нельзя, а на бога - пожалуйста. Эх, было где разгуляться поздним софистам на ниве ранней схоластики!

5.6. Стоял Агнец, как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю.

Нет, все-таки не понимаю: если агнец - это Христос, так за что его столь изукрасили? И что в этом от христианства? Ересь, сплошная ересь, из тех, что могут быть интересны лишь пару тысяч лет спустя, когда читаешь и тщишься выискать хоть какое рациональное зерно, но не дай бог жить при таких еретиках...