Душан Збавитель - Одно жаркое индийское лето

• Название: Одно жаркое индийское лето
• Автор: Душан Збавитель
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Известный чехословацкий индолог Душан Збавитель в 1979 г. по приглашению правительства Индии посетил штат Западная Бенгалия для получения почетной премии имени Р. Тагора. Автор живо и достоверно воссоздал атмосферу «жаркого» лета 1979 г., ставшего «одним из ключевых моментов в истории Индии».

В книге рассказывается об истории главного города Западной Бенгалии — Калькутты, больших и малых городов этого штата, дается описание жизни и быта бенгальцев — простых тружеников городов и деревень.

---

К северу от Калькутты сосредоточено особенно много промышленных предприятий — очевидно, потому, что доставка товаров и угля по реке обходится дешевле. Тут выросли обширные мастерские, вырабатывающие различные металлические изделия, автомобильный завод, завод боеприпасов и химический с желтыми клубами дыма над высокими трубами, а также низкие строения прядилен. А вокруг них всегда несколько красивых маленьких вилл и простых домов для рабочих.

Через час поезд остановился на шрирампурском вокзале, и мы сменили железнодорожный вагон на велорикшу. Шри-Рампур — город, сыгравший известную роль в повой истории Восточной Индии. Двести лет назад тут ненадолго закрепились датчане, прежде чем были вытеснены англичанами. Здание, где помещалось датское колониальное управление, стоит и поныне — неподалеку от христианского храма с датой «1802» на фронтоне. Немного дальше находится уже наполовину развалившаяся бывшая резиденция шрирампурских баптистских миссионеров. Они вошли в историю, создав первую во всей Индии современную типографию с индийским шрифтом. Здесь в 1800 году возникла первая вышедшая не из рук древних переписчиков, а из рук современных наборщиков бенгальская книга — поэма Криттибаша «Рамаяна». Множество каменных зданий доныне напоминает о значении прежнего Шри-Рампура.

Хотя дом моего приятеля не принадлежал к числу исторических достопримечательностей, но все же заслуживал внимательного осмотра. Двухэтажное строение с двумя флигелями и высокими потолками — настоящий лабиринт комнат, каморок и коридоров. Дом построен в середине прошлого столетия, и порой в нем размещалось до ста пятидесяти человек. Теперь здесь живет лишь мой приятель, какая-то старая женщина (она почти уже не выходит из своей комнаты во флигеле) и ее служанка.

Под влиянием климата все строения в Индии гораздо быстрее приходят в негодность, чем в Европе. Стены домов трескаются, штукатурка осыпается, любая краска выгорает под воздействием муссонных ливней и лучей безжалостно палящего солнца. То же произошло и со зданием, в котором я был гостем. Однако стены в нем оказались достаточно массивными, и хозяину не приходилось опасаться, что в один прекрасный момент все это обрушится. Из бесчисленных комнат для жилья он выбрал себе всего три. Столовая расположена на первом этаже. Говорят, прежде здесь помещалась конюшня. Стены в столовой увешаны фотографиями и картинками, верно отражающими столетие славы рода и разнообразную деятельность, склонности и пристрастия его представителей. Тут висела картина с изображением университета в Глазго, где тридцать лет назад учился мой приятель, рядом — фотография гордой дамы в старинной европейской шляпке, его тетушки, которая первой среди индийских женщин достигла положения директора средней школы в Калькутте. Чуть поодаль — плакат Пикассо, на котором был изображен голубь мира, а рядом — календарь с цветными иллюстрациями.

Крест и картинка с религиозным сюжетом свидетельствовали, что в семье было и несколько христиан — доказательство скромных успехов шрирампурских миссионеров. Из столовой дверь вела в большой заброшенный сад с глубоким колодцем и множеством роз за старой, ветхой оградой с металлической решеткой и коваными воротами.

За беседой мы провели несколько часов; как всегда при заранее оговоренных визитах, вскоре после нашего приезда появилось несколько приглашенных, и среди них бывший директор (сейчас он на пенсии) знаменитого шрирампурского колледжа — средней школы высшего типа, которая, судя по дате своего основания — 1818-й год, — относится к старейшим заведениям подобного рода во всей Индии. Обед нам подавала какая-то женщина, и он был отменным. Затем мы еще поговорили с садовником о неприятностях, которые причиняет людям его профессии жаркое лето, и отправились назад, в Калькутту. Чтобы путешествие не было слишком однообразным, мы выбрали другой вид транспорта — большой моторный катер, на котором можно переправиться на другой берег реки. Хугли тут примерно в километр шириной, но плавание было отнюдь не таким приятным, как я предполагал. Пассажиров оказалось слишком много. Пришлось спуститься в тесный и душный трюм и терпеливо ждать, пока катер доберется до противоположного берега, потому что стоять на палубе запрещено. Тут были и матери с маленькими детьми. В голову лезли страшные мысли: что произошло бы с ними, случись беда?..

Однако мы благополучно причалили к шаткой пристани в Баракпуре и направились через городок со старым колониальным прошлым к стоянке автобусов, чтобы еще одним видом транспорта вернуться в Калькутту. Эта идея пришла в голову моему приятелю: он утверждал, что отсюда в Калькутту ходят и двухэтажные автобусы и сидеть наверху приятно. Мои опасения, что наверх мы не попадем, приятель рассеял, заверив: автобус наверняка отойдет от конечной остановки полупустым. Но двухэтажный автобус ушел перед нашим носом — мы, правда, успели увидеть, что в нем действительно было всего несколько человек. Следующий прибывал лишь через час. Не оставалось ничего иного, как довольствоваться обыкновенным автобусом, в котором ехать не слишком приятно. Воскресенье не воскресенье, а через несколько остановок мы получили наглядный пример того, какое великое множество людей может уместиться на совсем небольшом пространстве.

Мы обрадовались, когда автобус добрался до конечной станции в Шьям-базаре (северная часть Калькутты). Но что делать дальше? Ведь было уже около семи вечера. Добрых полчаса мы понапрасну метались в поисках свободного такси. Автобусы, направлявшиеся в центр, были переполнены, словно в обычный час пик. Наконец удалось втиснуться в минибас, где как раз освободились два места, но он вскоре повернул в другом направлении, и нам снова пришлось выйти. Выручил бренчащий трамвай — он доставил нас довольно близко к моему южнокалькуттскому жилищу.

Итак, это была поездка в такси, поезде, автобусе, микробасе, на рикше, на катере и на трамвае, причем большая часть этих транспортных средств даже в воскресный день работала с перегрузками. Поистине наглядная иллюстрация к проблеме калькуттского «городского и пригородного массового транспорта»; слово «массовый» тут объясняет очень многое.

И все же теперь здесь не так часто, как прежде, можно услышать: «Власти не принимают никаких мер, чтобы улучшить работу городского транспорта».

Никто теперь не может пожаловаться, что не делается даже попыток действенного решения. Любой может собственными глазами убедиться, что сейчас стремление решить транспортную проблему — не пустые обещания и остающиеся на бумаге планы, а ощутимая реальность.

Из центра города исчезли вошедшие в легенду коровы, еще недавно в глазах потрясенных туристов бывшие самой характерной для Индии помехой транспорту. Хотя эти животные по-прежнему разгуливают по мостовым в окраинных районах и в предместьях, но количество их значительно уменьшилось. Стада коз с козлятами, которых в самое неподходящее время и по самым оживленным улицам гнали на Майдан, служивший для них местом выпаса, и обратно, в результате энергичных мер теперь можно увидеть лишь в ранние утренние часы, когда движение в центре города лишь начинает оживать.

Во многих местах в самом центре Калькутты тротуары были буквально перегорожены лотками, очень часто «выползавшими» и на мостовую, мешая движению транспорта и пешеходам. Не скоро удалось их выгнать отсюда в места, где у лоточников явно меньше шансов на выгодную торговлю, но там лотки не мешают транспорту. Некоторые лоточники и поныне упрямо возвращаются на тротуары Чауринги и других главных проспектов, но стоит им расположиться там, где они мешают ходить и ездить, как полицейские спешат их прогнать.

Особенно остро эта многолетняя проблема ощущалась на самом оживленном перекрестке Калькутты — перед большим Шиальдским вокзалом, где сходятся бывшая Нижняя Окружная улица, ныне переименованная в проспект Ачарья Джагдиш Чандры Боса[14], и улица Махатмы Ганди. С незапамятных времен это был котел, в который с вокзала и еще с трех сторон беспрестанно вливались потоки людей и все виды транспорта, а в центре этого бурления царили лоточники. Они превращали тротуары в узенькие улочки и занимали часть без того перегруженной мостовой. Некоторые городские трассы, в том числе и дорога к аэропорту, никак не могут миновать этот перекресток. И когда застреваешь в потоке машин посреди «транспортного джема» и печально созерцаешь, как стрелки часов неумолимо приближаются к сроку твоего отлета, — это, откровенно говоря, не слишком приятные минуты. Знакомые рекомендовали мне выезжать на аэродром на час раньше. Только тогда можно быть уверенным, что самолет без вас не улетит.

Переместить лотки с их владельцами подальше от вокзала оказалось делом чрезвычайно трудным. Торговцы объединились и сообща противодействовали всем попыткам мирного решения. Наконец был найден остроумный выход: решили перекрыть главный проспект перед вокзалом огромным виадуком, под которым лотки никому не помешают. Прежде чем приступить к сооружению виадука, по решению городских властей на проспекте Боса, примерно в сотне метров к северу и к югу от вокзала, построили ряды деревянных ларьков, куда временно переместились торговцы; когда виадук будет закончен — а это должно произойти через год, — они смогут вернуться на отведенное им перед вокзалом место.