Душан Збавитель - Одно жаркое индийское лето

• Название: Одно жаркое индийское лето
• Автор: Душан Збавитель
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Известный чехословацкий индолог Душан Збавитель в 1979 г. по приглашению правительства Индии посетил штат Западная Бенгалия для получения почетной премии имени Р. Тагора. Автор живо и достоверно воссоздал атмосферу «жаркого» лета 1979 г., ставшего «одним из ключевых моментов в истории Индии».

В книге рассказывается об истории главного города Западной Бенгалии — Калькутты, больших и малых городов этого штата, дается описание жизни и быта бенгальцев — простых тружеников городов и деревень.

---

На таком рикше, разумеется, можно ездить лишь на очень небольшие расстояния — с тяжелыми покупками с базара, с большим пакетом на почту или каких-нибудь два квартала по затопленной дождем улице. У рикш-велосипедистов в предместьях и в провинции радиус поездок гораздо шире. За две-три рупии они отвезут вас в соседнюю деревню, их пестро размалеванные серебристые коляски с откидными навесами от дождя и солнца вы можете увидеть и в весьма дальних краях, где такси еще невидаль. Но работа таких рикш непроста; лучше всего вы поймете это, когда дорога хоть самую малость пойдет в гору, — пассажирам приходится слезать, а рикша, соскочив на землю, с трудом толкает свою коляску. И все же так тяжко зарабатывают на пропитание подчас и очень молодые рикши, совсем мальчишки, которым следовало бы сидеть за школьной партой или гонять мяч.

Как уже было сказано, заезжать в калькуттский центр эти «деревенские такси» не смеют. Зато там беспрепятственно и неограниченно курсируют массивные, не менее трех метров длиной, двухколесные тележки для доставки разнообразных грузов, а нередко и стародавние конные дрожки. И потому не стоит удивляться, если здесь часто становишься свидетелем того, что калькуттцы метко называют английским словом «джем», т. е. «пробка», «затор».

Чаще всего он возникает на перекрестке. Возможно, в индийских правилах уличного движения и существует нечто, называемое преимущественным правом в езде, но на практике в Калькутте я ни с чем подобным не встречался. Все шоферы с разных сторон, без ладу и складу въезжают на перекрестки, точно они единственные хозяева улицы; все равно кто-нибудь в последний момент притормозит или остановится. Автомобили обгоняют друг друга слева и справа, и в малейшую щель, образовавшуюся в мчавшихся навстречу друг другу потоках, немедленно всовывается новая машина. Нередко случается, что три машины, из которых одна широким поворотом собиралась свернуть в боковую улочку, беспомощно стоят лоб в лоб посреди перекрестка и вплотную к каждой из них сразу же останавливается еще несколько новых. И в этом клубке беспомощно оглядывается по сторонам, размышляя, как бы проскользнуть, какой-нибудь рикша. Он спешит выбраться отсюда не только для того, чтобы побыстрее доставить по назначению своего пассажира, но и чтобы ускользнуть от ругани шоферов, а то и от удара полицейской дубинки. Ибо рикшу проще всего объявить виновником «джема».

И вот на перекрестке стоят уже не менее дюжины всякого рода драндулетов, крыло к крылу, бампер к бамперу, и гудят. Такова, как мне кажется, первая реакция всех индийских шоферов на любой транспортный конфликт. Стародавние ручные гудки и современные клаксоны надрываются в трогательном согласии, их вопли заглушают даже ругань пострадавших. Однако нужно признать, что шоферы в Индии ругаются куда приличнее, чем, например, у нас, в Чехословакии. Большинство их в подобной ситуации терпеливо сидят за рулем, тешась надеждой на то, что какая-нибудь таинственная сила сама собой размотает этот транспортный клубок, — хотя среди многочисленных индуистских богов до сих пор не появилось такого, в чьем ведении находился бы городской транспорт и порядок на улицах.

Если поблизости оказывается полицейский, которому ликвидировать затор предписывает служебная обязанность, он тут же начинает бегать между машинами, энергично размахивать руками и пронзительным свистом увеличивать шум. Через некоторое время ему обычно удается заставить одного отъехать от края «пробки», другого — подать назад, третьего — чуть продвинуться вперед, и вот уже машины начинают потихоньку трогаться с места. Если полицейского не найти, его роль вынужден взять на себя кто-либо из пострадавших — вероятно, тот, кто больше торопится. Но дело уже не идет так быстро и просто — не хватает авторитета полицейской формы и дубинки.

Более сложные «джемы» случаются в узких улочках. Сколько раз приходилось беспомощно сидеть в машине, пристроившейся в хвост бесконечной очереди; по другую сторону — такая же вереница автомобилей, едущих в противоположном направлении, и нигде ни единого зазора, куда можно проскользнуть. Приходится стоять несколько томительных минут, полчаса, а то и больше. Однажды я поставил рекорд — полтора часа. Большей частью даже не узнаешь повода незапланированной остановки. Лишь изредка причиной тому бывает какая-то действительно серьезная поломка, сошедший с рельсов трамвай, столкновение двух грузовиков, один из которых загородил мостовую, или что-нибудь в таком роде. На узких улочках достаточно одному шоферу остановиться в самом неподходящем месте и забежать куда-то по делу, как через минуту образуется пробка. А это, право же, бывает весьма часто, ибо на запреты парковать машины калькуттские шоферы редко обращают внимание.

Если же «джем» случается на каком-либо из главных проспектов города, особенно на Чауринги, среди машин, которые тут стоят примерно в шесть рядов (точнее, в шесть замысловато переплетенных косичек), между ними сразу же начинают шнырять продавцы с самыми различными товарами и совать их под нос шоферам и пассажирам, сидящим у открытых окон. Один предлагает венки из живых цветов, другой шариковые ручки, третий какие-то брошюры. Еще один хочет во что бы то ни стало прикрепить к вашей рубахе миниатюрный бумажный флаг Индии и энергично добивается, чтобы вы пожертвовали денег на какое-то благотворительное начинание. Порой в окно машины протянется ладонь нищенки или калеки — в этой сумятице они могут не бояться полицейского. А в «щелях» между бамперами и крыльями машин шныряют пешеходы; воспользовавшись заминкой в движении, они спешат перебраться на другую сторону улицы.

Просто удивляешься, как сравнительно редко происходят здесь дорожные аварии, т. е. настоящие катастрофы, а не легкие столкновения, в результате которых появляются царапины на поверхности машин, вдавливаются крылья, гнутся бамперы. В Калькутте на транспорте, по статистике, каждый месяц бывает примерно сорок несчастных случаев со смертельным исходом. Это не так уж много, если соотнести эту цифру с количеством населения и невероятно беспорядочным движением машин и пешеходов.

Шоферы очень внимательны и ни о чем так не заботятся, как об исправности тормозов. К этому их вынуждает и солидарность пешеходов, которые, ведя повседневную войну с автомобилистами и мотоциклами, подчас расправляются с виновным прямо на месте и достаточно жестоко. Если машина сбивает пешехода, никто не пытается выяснить, по чьей вине это произошло. Тут же собирается толпа, шофера вытаскивают из машины и избивают. Люди явно не слишком доверяют авторитету полиции, тем более что далеко не всегда полицейских можно обнаружить на месте.

Подобная же судьба, как это ни странно, порой ожидает и машинистов так называемых «местных» поездов. Они доставляют в Калькутту людей, работающих в городе, но проживающих нередко более чем в часе езды от него. Такие местные поезда, например, из Чандарнагара или Баракпура к северу от Калькутты в часы пик ходят с получасовым интервалом, битком набитые рабочими, которые вовремя должны попасть на свои предприятия. Местные поезда соединяют и отдельные вокзалы внутри города — в Калькутте их более двадцати, — и потому не успевает поезд остановиться, к примеру, на Шиальдском вокзале, как в него кидаются толпы желающих попасть в Балигандж или Джаббалпур в южной части Калькутты. Люди висят не только на подножках, но и между вагонами, на окнах, а нередко даже вскарабкиваются на единственное никем не занятое место — на крышу вагона.

Перегруженная линия не всегда свободна, и, если семафор прикажет машинисту сделать остановку, он, разумеется, обязан подчиниться. Но кто объяснит тысячам едущим, почему они опаздывают на работу? В газете вы можете прочесть: «Вчера поезд из Кхасры опоздал на час. После получасового ожидания на колее, занятой грузовым составом, рассвирепевшие пассажиры атаковали локомотив, машинисту удалось убежать, кочегар избиг. Только вмешательство полиции позволило машинисту вернуться на локомотив, порядок был восстановлен, и поезд смог продолжить путь. Кочегару пришлось прибегнуть к медицинской помощи».

Если вы едете из Калькутты в какой-нибудь не слишком отдаленный город или городок, не следует забывать о часах пик. Возможно, что и в другое время дня вам придется в поезде стоять; порой поезда переполнены до отказа и без явных причин. Однако вне часов пик путешествие в них обычно не связано с какими-либо исключительными неудобствами.

В местных поездах нет первого класса, только третий, да совсем мало вагонов второго класса. Это имеет свою причину. Билеты второго класса стоят примерно в два раза дороже билетов третьего, мало кто их покупает, но никакая сила на свете не помешает толпе заполнить вагоны второго класса точно так же, как третьего. Билеты проверяют только при выходе с вокзала, а там уже не выяснишь, кто в каком классе ехал.