Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙI
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Издательство «Гиперион»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-89332-092-1 (т. II)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation.

Под редакцией Кэнноскэ Накамура.

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 2. — СПб.: Гиперион, 2004. — 880 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Второй том дневников охватывает период с 1881 по 1893 гг.

Исходный pdf -http://mirknig.com/knigi/religiya/1181616650-dnevniki-sv-nikolaya-yaponskogotom-2.html

---

В восемь часов отслужили вечерню, и было слово для христиан безыскусное: 1) о необходимости соблюдать день Господень; 2) о необходимости воспитывать детей в христианской вере (против Иоанна Огино и других, оставляющих свои семейства в язычестве); 3) о служении женщин делу распространения веры и необходимости сего служения здесь, также об устройстве женского симбокквай здесь; кончено выбором говорящих на будущее собрание, имеющее произойти здесь через две недели. В половине одиннадцатого часа Церковь распущена.

Здешний катихизатор Павел Окамура хочет в другое место на проповедь — надоело ему здесь сидеть почти совсем бесплодно для умножения Церкви; тем не менее переменить его трудно: его любят и для содержания его жертвуют; взять его прямо было бы против правила — не восхищать у Церкви избранного катихизатора, когда Церковь содержит его; здесь же дают ему в месяц по пять ен; а сам он, по слабости, не решится сказать, что он желает в другое место; да и не легко было бы ему передвижение; у него четверо детей, притом же обжился он здесь так, что все в местности знают его. Сегодня, когда посещали христиан, он на минуту куда–то отлучился, и о. Никита прямо спрашивает у проходящих чужих детей: «Не прошел ли вперед Окамура?» — «Они–то почем же знают Окамура?» — спрашиваю я, удивленный. — «Его все знают здесь по бороде», — говорит о. Никита.

6/18 мая 1892. Среда.

Кодзима.

Утром стал испытывать нескольких собравшихся детей в знании Священной Истории; никто и понятия о ней не имеет; рассказал им историю пророка Илии, и наказал катихизатору Окамура вперед учить детей. В половине восьмого утра началась обедница, за ней панихида; собралось человек пятнадцать с детьми; после службы рассказал значение молитв за умерших и панихидной кутьи. Потом посетили несколько христианских домов, между прочим — Иоанна Такеока, отца катихизатора Фомы; человек еще не старый, но, по словам священника, решительно ничего не делает; питают его и всю семью жена и старшая дочь, восемнадцати лет, Марина, заправляющая пением в Церкви; Иоанн же ленится и иной раз целые дни валяется под одеялом; впрочем, эта леность, как говорит о. Никита, не от «воо яку», а от «синкей» — значит, нервная болезнь своего рода; живут тканьем поясов и крашеньем материи; детей — три дочери, маленький, восьми лет, сын, сын Моисей — бродит где–то, и Фома — катихизатор; так как Фома просил помощи на семью, то я предложил чрез о. Никиту отдать маленькую дочь, двенадцати лет, в Миссийскую школу в Токио; но мать отозвалась, что дочь слаба характером — и Господь с ними! Деньгами же помогать ленивому хозяину не следует, тем более, что и Фома на проповеди ленится.

После обеда опять посещали дома христиан; между прочим, были в доме Григория Камой, отца семинариста Стефана; здесь в доме девять человек: баба, отец, мать и шесть детей (кроме Стефана); старшему пятнадцать лет, и он начинает помогать отцу; питает же всех отец своей работой — тоже красильной: красит холот в синий цвет для носков; дети все здоровые; дом цветет здоровьем и свежестью, хотя и не богатый; Григорий с женой, видимо, благочестивые люди.

До четырех часов кончили обход христиан и с тем все церковные дела; между тем можно выехать только завтра утром, ибо вечером проповедь для язычников, а она, кажется, совсем бесполезна, ибо — что же можно сказать и что узнать в один раз только! Только и пользы, что по этой проповеди можно узнать, как народ относится к христианству: мало соберутся или много, спокойно слушают, или шумят — все это показывает разное настроение народа в разных местностях…

В половине девятого часа вечера началась проповедь для язычников. Говорил сначала о. Никита о том, что христианство нужно здесь, что оно не причиняет вреда государству, как иные думают, и прочее. Слушателей собралось довольно. Но во время моей проповеди почти все язычники ушли — осталось человек тридцать; впрочем, народа серьезного — учителей и чиновников; ушедшие же были частию дети, частию люди, видимо, приходившие только поглядеть на иностранца; неприязни никто никакой не обнаружили. Оставшиеся же слушали так серьезно, что, кончивши проповедь, я пожалел, что не продолжил, ибо слушатели долго оставались неподвижно на месте.

О. Никита Мори гораздо серьезнее и лучше священник, чем я об нем думал; он только болен желудком, и вообще слабого здоровья, но трудящийся; у него масса проповедей, написанных им самим на всякие случаи; он очень внимателен к внушению: поправишь в чем раз, другой не нужно поправлять; усердно ли заботится о душах верующих, не знаю, но знает он свой приход отлично.

7/ 19 мая 1892. Четверг.

Хиби — Цурадзима.

Утром отправились в Хиби, три ри от Кодзима; там пять христианских домов; лучший Иосифа Синомия (сын Симеон); всех христиан, с детьми, ныне девятнадцать; кроме того, двое померли; из последних — жена Иосифа, забеременевшая под старость и незадолго до родов умершая от какой–то болезни; Иосиф и поныне не утешился в своей потери, что, нужно сказать, не незамечательно в Японии, где люди так легко находят утешение в наложницах; уж это показывает, что он хороший верующий. Встретили все мужчины, одетые в лучшие платья, далеко от селения; христиане собрались также все разодетые; видно, что с усердием встречают. У Иосифа собрались; отслужили литию, причем пели мы сами: о. Никита, Павел Окамура и я — там еще петь некому; сказано поучение; потом побывали в домах христиан; учителю Павлу Ясуи я сильно внушал завести воскресную школу для языческих детей — он начальник учебной части здесь и может. Потом у Иосифа пообедали, после чего опять было поучение, причем я внушал христианкам, которых уже семь больших, начать женское симбокквай; советовал также прислать в Женскую школу одну из девиц, которых две, поучиться пению церковному, чтобы потом водворить его здесь. Катихизатору говорено, чтобы он оставался здесь дольше, приходя сюда, научать желающих слушать, чтобы скорее увеличить Церковь; здешние христиане уже жертвуют на его содержание.

В два часа отправились из Хиби; в шесть были в Кодзима, откуда захватив остававшийся чемодан и простившись с приветливой хозяйкой — женой катихизатора, старшую дочь которых обещано в будущем году принять в Женскую школу, помолившись на храмик, над входом которого так внушительно начертано: «Тенкокува цикаси», — поспешили дальше; заехали в деревню Кими, где есть больной христианин Никанор, очень он утешен был и нашим посещением, и оставленными ему видами нашего храма в Токио. В восемь часов прибыли в Цурадзима. На перевозе узнали, что в двенадцать часов дня человек двести приходили на реку, за целую милю, встречать нас; хорошо, если бы это были христиане; но это просто была школа учеников, пришедших с учителем христианином. Встречатели такие — народ очень неудобный; когда о. Никита отслужил вечерню, и я стал говорить христианам поучение, шум собравшихся у входа школяров–язычников был такой неугомонный и громкий, что я принужден был сократить слово. Потом узнано было состояние Церкви. Катихизатор здесь Исайя Мидзусима; старосты (сицудзи) Матфей Ябе (он же и старшина в деревне) и Симеон Ното — старик; оба бывшие христианами еще десять лет тому назад, когда я в первый раз был здесь. Крещено 73; из них 38 ныне здесь налицо; двадцать разошедшиеся по другим местам, девять умерло, четыре охладели до того, что никогда не бывают в Церкви, двое ушло в город. На богослужениях бывает человек пятнадцать; новых слушателей шесть — семь. Земля под домом и дом — церковные; земли 100 цубо. Куплено все это за 180 ен, из которых 100 — подаренные мною десять лет назад. Дом для церковных собраний на первый взгляд неудобный — молитвенная комната очень мала. — На Церковь в ход христиане тратят ен сорок; сбором и расходами заведует Матфей Ябе. У Матфея Ябе приготовлено помещение для нас с о. Никитой. Матфей — толстяк сорока двух лет — усердный христианин; всегда принимает у себя священника и катихизатора. Ныне он так захлопотался (и запыхался) и такой великолепный прием устроил, что просто совестно; принимаешь все это только потому, что делается не для тебя лично, а для Христа, иначе тягостно было бы очень, ибо оплачивать этим людям, всегда, конечно, довольно богатым, решительно нечем, кроме малых иконок и крестиков.

8/20 мая 1892. Пятница.

Цурадзима.

Утром, в девятом часу, стали служить обедницу и панихиду, после которой слово на слово «Смертию смерть поправ», в утешение плачущей Марфы Мураками по своем недавно умершем муже Луке — и дальше о поминовении умерших и о кутье и прочее. До обеда и после его посетили дома христиан. Пришло на мысль взять плачущую Марфу в Токио и образовать из нее диакониссу; характер и поведение ее хвалят в Женской школе; больше у нее никого нет. Есть здесь и другая вдова — Ольга Икува, почти тех же лет; быть может, и она годилась бы в диакониссы; у нее уже ровно никого нет в сем мире; вдова чиновника, характер тоже хвалят. Но испытать сначала первую; ей уже поручил Матфею Ябе передать мою мысль; ответ будет после.