Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙII
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-89332-093-Х (III т.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation.

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 3. — СПб.: Гиперион, 2004. — 896 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Третий том дневников охватывает период с 1893 по 1899 гг.

Исходный pdf - http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4474675

Предание.ру - самый крупный православный мультимедийный архив в Рунете: лекции, выступления, фильмы, аудиокниги и книги для чтения на электронных устройствах; в свободном доступе, для всех.

---

11/23 апреля 1897. Великий Пяток.

Утром показал о. Амфилохию Миссию. На все — «слава Богу», на иное — «я бы не так». Пред Часами он отправился в Иокохаму, ибо сегодня пароход снимется в Америку.

В девять часов начались Часы, в три Вечерня с выносом плащаницы; был поверенный в делах Шпейер со всем семейством в храме; в шесть — Утреня, после которой плащаница обнесена вокруг Собора. Были — полковник Василий Васильевич Иванов и его жена; японских христиан было также много. Погода, кстати, хорошая. Немало японцев приходит из провинциальных Церквей на наш праздник. Из Касивакубо мать семинариста Петра Мори с одним христианином пришла, говорит: «Христиане положили в каждую Пасху отправлять сюда на праздник двоих на церковный счет»; ныне жребий выпал им двоим; из Такасимидзу явился один староста церковный, говорит, — положено у них на каждое Рождество и Пасху отправлять сюда, в Хонквай, по одному; ныне его очередь; из Дзюумондзи пришло десять на праздник: шесть христиан, четверо слушателей, — все почтенные, по виду, мужички́ и мужи́чки; есть и из других мест. Сказал поэтому я сегодня здешним старостам, чтобы они назначили людей принимать сих провинциальных гостей и заботиться о них; прежде всего надо позаботиться найти им помещение — в гостинице, или на квартире; платить, конечно, они должны сами, — к этому, вероятно, всякий приходящий приготовлен; но где приютиться? Давеча все десять человек из Дзюумондзи пришли прямо сюда и долго здесь были, довольствуясь чаем, который я, пробегая мимо и все видя их, велел давать им, тогда как они, конечно, нуждались в обеде, который откуда здесь взять? Из Касивакубо, из Такасимидзу также прямо пришли сюда. — Потом, во время службы нужно наставить их купить свечки, стать там–то; в Пасхальную ночь позаботиться и о их помещении в Церкви (иначе, в толкотне, могут остаться и вне), и о их комнате для отдыха и разговления; яйца и кулич будут приготовлены от Миссии, но нужно, чтобы они достигли своего назначения. Словом, быть добрыми, приветливыми хозяевами и сделать, чтобы гости расходились по своим Церквам порадованные, утешенные и с добрыми, одушевляющими рассказами о Празднике в Хонквай. Старосты обещались послужить сему.

В Женскую школу нашу все больше и больше просятся: больше двадцати прошений, удовлетворить которые нельзя, ибо школа переполнена, а сегодня еще от Такакура из Хитоёси бонза приходил, говорит:

— Завел школу из сорока учеников, но содержать нечем; собираю пожертвования, — помогите.

— Да ведь и здесь тоже школа на пожертвования содержится, так что с тою же просьбою и мы можем обратиться к вам, — отвечал я и под сим предлогом отказал. —

Вот и плоды трудов устроителя Парламента религий (в Чикаго, три года назад), Reverend Barrows’a: мы, христиане, будем помогать буддийским бонзам точить оружие против христианства. A Barrows, кстати, ныне ораторствует здесь. В Великую среду и я приглашен был на его лекцию, на которой–де соберутся представители разных учений и сект; еще бы, бросить мне Литургию и пойти слушать гнилую болтовню! В протестантстве христианская любовь выродилась в такое явление: вместо того, чтобы тащить людей из болота, из любви сами лезут в болото, утверждая несчастных в мысли, что там им и быть должно.

12/24 апреля 1897. Великая Суббота.

В девять часов Литургия, потом день хлопот по приготовлению к празднику: уборка Собора, чистка дома, свидание с приходящими из провинций христианами и подобное.

13/25 апреля 1897.

Светлое Христово Воскресенье.

С двенадцати часов ночи, по уставу, начало Пасхальной службы.

Крестный ход вокруг Собора очень чинный и вполне благополучный; погода вполне благоприятствовала, но потом начался дождь, под который и из Церкви выходили. Кончилось все богослужение в три часа и пятнадцать минут. Пели очень стройно. Но Обедню пропели Василия Великого, хотя мы читали молитвы по Златоусту.

— Отчего пели растяжным напевом Василия Великого? — спрашиваю потом регента Иннокентия Кису.

— Думали, что Обедня Василия Великого, — отвечает.

Так–то еще молодо здесь все и неопытно. Впрочем, так как Кису почти уже совсем не разнит, то есть научился исправлять свой хор, когда заразнят, то я объявил ему прибавку жалованья в пять ен, то есть будет получать отныне двадцать ен в месяц и от меня частно пять ен. Стоит! Учит хор очень хорошо; образование в Капелле помогает.

Из русских были в Церкви: полковник Василий Васильевич Иванов с женой, стояли на хорах, секретарь посольства Сомов и студент Казаков, и домашние от посланника. Японцев было больше, чем в прежние годы. Иванов говорил, что, сколько видно было с хор, он насчитал до полуторы тысячи.

Разговлялись у меня Василий Васильевич с женой и сорок пять японцев, то есть все главные служащие Церкви, в том числе некоторые профессоры Семинарии с их семействами. Младшим служащим, по–прошлогоднему, роздано на разговление по одной ене в конвертах. Я, освятив все куличи и яйца, зашел на минуту к моим гостям и потом отправился христосоваться: почти тысяча яиц роздана. С шестого часа начали приходить с поздравлениями школы: сначала Женская, потом Семинария и так далее; дано по десять сен, а учительницам, начиная с Анны, по одной ене непоющим, и по шестьдесят сен поющим, имеющим получить еще завтра; учительницы также разговлялись у меня.

Беспрерывный приход поздравителей; отдохнуть не удалось. В одиннадцать часов отправился с крестом к русским: к Ивановым в Imperial Hotel, к посланнику и всем в Посольстве; у всех пропето было христо–славленье, — мною же и за причетника; позавтракал у посланника, согласно вчерашнему приглашению от Анны Эрастовны. Дома у себя — русские гости–поздравители — из Посольства и с военного судна. В пять часов вечерня, на которой также были Ивановы, зашедшие потом ко мне и пожертвовавшие сто ен на Церковь, двадцать пять ен певчим, пять ен моему слуге Никанору, подарившие куклу Кате Накае (Маленды дочери) и увлекшие меня к себе на обед; вернулся от них в двенадцать часов. Что за милые они люди! Что за теплые души!

14/26 апреля 1897. Понедельник

Светлой седьмицы.

С семи часов Пасхальная служба; кончилась в половине одиннадцатого. Служили со мной, как и вчера, отцы Павел Сато, Роман Циба и Андрей Метоки. Детей очень много приобщалось. Потом оба хора христославили у меня; дано: младшим певчим по двадцати сен, старшим по сорок сен, учащимся и причетникам по одной ене. Потом пели из Коодзимаци с о. Алексеем Савабе во главе; о. Павел Савабе был тут же; угощены все и дано певчим и воскресной школе десять ен, учителю пения одну ену.

В один час я отправился в Иокохаму с крестом к русским; христославил у консула князя Лобанова, у морского агента Ивана Ивановича Чагина и военного полковника Николая Ивановича Янжула, жена которого Марья Николаевна — в чахотке, но какая редкостная хозяйка! Какой у нее пасхальный стол, какой кулич и бабы!

Вернувшись, застал просьбу протестантов одолжить фортепьяно для концерта в ихнем молитвенном доме «Tabernacle» в Хонго в пользу какой–то ихней бедной школы и самого этого «Tabernacle»; дали старое (впрочем весьма исправное) из Женской школы; застал еще письмо отца архимандрита Сергия из Афин; собирается сюда вместе с о. Андроником (каким–то инспектором Семинарии, которого он считает очень способным к миссионерству), который пророчит: «Нас Бог в конце концов устроит туда» (в Японию). Уж не тот ли это, которого я чаю?

О. Мии из Кёото пишет, что они встретили светлый праздник уже в новом доме, в устроенной там молитвенной комнате.

15/27 апреля 1897. Вторник

Светлой седьмицы.

С семи утра Пасхальная служба, как вчера. Японских христиан было очень мало; русских человек пятнадцать матросов с «Памяти Азова»; о. Роман отслужил им потом, по их просьбе, молебен.

Разделены двадцать пять ен певчим, данные полковником Ивановым с супругой; пришлось: двум регентам по 50 сен, старшим певчим по 18 сен 6 рин 6 моу, младшим, то есть с недавнего времени поющим, по 9 сен 3 рин 3 моу, ибо всех певчих 146 человек.

Был потом я у профессора Рафаила Густавовича Кёбера христославить. Читали затем с Давидом церковные письма, но устал я очень, — много не прочитали и замечательного ничего не вычитали. Видно, впрочем, что церковное дело оживленнее ныне, чем в прошлом году.

16/28 апреля 1897. Среда

Святой недели.

Располагал было я сегодня утром отправиться в Тоносава, чтобы распорядиться некоторым ремонтом зданий и приготовлением их под помещение учениц во время будущих каникул, но целую ночь и все утро рубил такой беспрерывный дождь, что отбил всякую охоту двинуться из дома, тем более, что послезавтра расчетный день, к которому нужно приготовиться завтра. И потому с утра вплоть до двенадцати часов читал собравшиеся поздравительные письма, почтовые листки и телеграммы. Последних было двадцать семь, вторых семьдесят четыре, первых шестьдесят два, — в нынешнем году гораздо больше, чем в прошлом; но из дальних мест еще не пришли. Прочтены и накопившиеся за последние четыре–пять дней церковные письма, числом около пятидесяти: несколько извещений о крещениях, большею частию описание провождения Страстной седьмицы и праздника пасхи с описанием, как служили, сколько было молящихся, как разговлялись и подобное. — Интересно письмо одного язычника из города Сакаи, в провинции Акита: описывает печальное состояние молитвенного дома, построенного, вероятно, протестантами: крыша провалилась, внутри живут летучие мыши и крысы, — люди давно не пользуются им (значит, была чья–то христианская община до того цветущая, что и Церковь построили; но потом все потеряли веру, и община разрушилась до того, что нет ни одного человека, который бы позаботился о доме Божием). Печалит это состояние автора письма, ибо он сочувствует христианству и предлагает он поэтому себя на служение христианству. — Но что с ним делать? По близости его нет ни одного нашего катихизатора; позвать его сюда для научения веры? Не знаешь, что за человек. Пошлем ему катехизис и напишем, что может, если хочет, на свой счет прийти в Токио, чтобы узнать наше вероучение и сделаться христианином, а затем, если все будет благоприятно, и с его, и с нашей стороны, поступить в Катихизаторскую школу.