Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

28 ноября/11 декабря 1900. Вторник.

Из Хакодате Павел Нисимура и еще шесть с ним подписавшихся пишут: было общее собрание христиан для избрания членов церковного совета; выбрали семерых; за Павла Нисимура и дальнейших за ним трех было подано более сорока голосов за каждого. Потом следуют с значительно меньшими голосами Удзие и другие. Но Удзие из–за того, что на его долю выпало мало голосов, восстал против собрания, находя его, без всякой причины, неправильным. Пристал к священнику о. Петру Кано, чтобы он объявил новое собрание. О. Петр (должно быть по глупости, или безучастности) объявил. Собралось христиан очень мало, произведены были новые выборы; натурально, очень малым числом голосов. Большинство христиан крайне возмущены всей этой безурядицей, и жалуются подписавшиеся от себя и прочих христиан на беспутство Удзие. С тех пор, как он крестился и вошел в Церковь, не перестает мутить Церковь. Он выжил о. Петра Ямагаки из Хакодате. Он всех всегда ссорил между собою и доселе продолжает смуту, — Я послал утверждение в качестве членов совета Павлу Нисимура и троим, избранным в первом собрании большинством голосов. Послал на имя о. Петра Кано, чтобы он объявил это христианам. Но так как это сделал я не по его, о. Петра, письму (он тоже, должно быть, по глупости или же безучастности не считает нужным писать мне о сем), то послал ему для прочтения письмо Нисимура и в частном письме к нему сказал, что если правильно написанное Павлом Нисимура об избрании, то пусть объявит прилагаемое мое распоряжение об утверждении избрания членов церковного совета.

О. Иов Мидзусима просит о принятии на службу Петра Такахаси. Написано ему — Петр Такахаси: 1) был очень ленивым катихизатором, 2) часто без спроса отлучался с места службы. Если он кается в этих своих проступках, то пусть напишет об этом ко мне, пусть даст твердое обещание не повторять их и пусть пришлет прошение прямо ко мне. Тогда и увижу, можно ли принять его.

29 ноября/12 декабря 1900. Среда.

С одного часу до пяти проработал на холоде в библиотеке, вписывая вновь переплетенные книги в каталог и нумеруя их. Призвав переплетчика Хрисанфа, велел ему принести переплетный русский шрифт, чтобы передать его другому переплетчику, так как Хрисанф по месяцам держит книги непереплетенными — я потерял всякое терпение с ним. Другой же переплетчик очень исправен, но русского шрифта у него нет.

Замечательных писем сегодня не было, кроме, разве, одного письма от каторжника–язычника из тюрьмы. Часто из тюрем пишут, но редко так умно и красноречиво, как сегодня: и описывает прелесть невинности, и оплакивает свое падение, и питает надежду на исправление и добрую жизнь впереди; в видах последнего просит христианских книг для руководства; оные с удовольствием к нему отправлены.

30 ноября/13 декабря 1900. Четверг.

Записать нечего. Письма не читаны; замечательных между ними нет (о замечательных или спешных мне говорится из канцелярии во всякое время дня, и даже ночи); незамечательных читать мне некому: секретарь Сергий Нумабе болен инфлюэнцей и лежит у себя дома, его помощник Давид Фудзисава готовит рассылку содержания служащим по провинциям, что нелегко и требует немало времени и внимания. Сегодня он взял из банка 3200 ен на первую рассылку за первый и второй месяцы, то есть дальнейшую; ближайшей будет вторая — чрез дня четыре–пять. Миссия счастлива нынешними секретарями: оба — люди, которым можно доверить получить сумму вот такую, как ныне, и даже больше. Нумабе — сендайский дворянин, уже старик, служивший прежде катихизатором; Фудзисава — бывший небольшой князек, средних лет. Оба — обедневшие материально, но не душевно — сохранившие благородство чувств и мыслей, свойственных истинно благородным людям, почему и можно положиться на них. Не вдруг, конечно, я стал доверять им обращение с большими суммами, но тщательные и долгие наблюдения убедили меня в том, что безопасно можно доверяться им. Разумеется, происходящим из низкого сословия — хотя бы они были и христиане — я никогда не доверюсь так, как доверяюсь Нумабе и Фудзисава. Пример — Илья Чёого, вытащенный Миссией из грязи и обманывавший ее, и многие другие, по мелочам надувающие Миссию. На дворян также нельзя скоро полагаться, потому что из них неблагородных душевно немногим меньше, чем из простолюдья, а нужно многолетним опытом убедиться в их благонадежности.

1/14 декабря 1900. Пятница.

О. Павел Морита описывает поездку по своим Церквам: самое приятное то, что катихизатор Игнатий Такаку, кажется, начинает быть порядочным катихизатором — о. Морита очень хвалит его проповедь, было несколько и к крещению приготовленных у него. Такаку кончил курс Семинарии, но и когда учился, если постарался, делался одним из первых; большею же частию ленился и паясничал. Вышедши на службу, до сих пор почти ничем не заявил себя. Ныне вот начинает заявляться. О. Морита очень радуется за него.

О. Василий Усуи также посетил свои Церкви и везде преподал таинства покаяния и святого причастия; было и несколько крещений у катихизатора Мори в Касивакубо. Хвалит о. Василий усердие христиан в Сюзендзи и Катаока, но не хвалит леность катихизатора в Катаока Петра Ока. Где же и быть Петру Ока добрым проповедником! Душевно искалеченный мирянин, пожелавший найти успокоение в служении Церкви, но не отрешившийся вполне от мирских пристрастий.

2/15 декабря 1900. Суббота.

О. Яков Такая посетил свои Церкви и преподал таинства христианам; крестил несколько в Хитоёси (четырех) и Миязаки (двух).

Хвалит христиан в Оби и Хитоёси, не хвалит христиан в Миязаки за взаимные ссоры, ныне, впрочем, улаженные им. В Мияконодзе проповедь совсем бесплодна, «потому–де, — пишет о. Яков, — что народ слишком погружен в материализм»; но потому скорей, что Ходака очень плохой катихизатор.

Что христиане считают обязательным для себя делать, то делают не щадя денежных средств, как бы это ни было трудно им. Пример в письме о. Якова: бурей повредило церковный дом в Хитоёси; христиане, как их ни мало там, тотчас же нашли у себя более 50 ен на поправку его.

О. Сергий Судзуки извещает о посещении христиан в Какогава, Химедзи и Акаси; везде исповедал и приобщил; крещено только в Акаси двое. Пишет еще о крещении в Оосака четырех и присоединении из католичества одного. Церковь в Оосака, по–видимому, умирилась. Тимофей Ирино отправился в Вакаяма, а Якову Адаци оо. Оно и Судзуки отправили мое письмо об увольнении его со службы тотчас по прочтении его.

Во время всенощной камнем разбили стекло в окне Собора, чего давно уже не было. К счастью, ночной дворник Василий, во время службы охраняющий Собор, успел схватить одного из пяти шедших вместе и бросавших камни; попался на этот раз взрослый, которого можно принудить заплатить за разбитое; до сих пор попадались больше дети, ниже возраста для законных требований; кажется, попавшийся — приказчик из какой–то лавки; его сдали в полицию.

3/16 декабря 1900. Воскресенье.

Утром, пред обедней, говорят мне, что «диакон Стефан Кугимия захворал». А другой диакон — и вместе проповедник в квартале Сиба — Яков Мацуда иногда не является к службе. Думал я, что придется о. Семену Юкава говорить на Литургии ектении вместо диакона, а мне читать Евангелие. К счастью, Мацуда явился служить. Но это подало мне мысль поставить еще диакона для Собора, чтобы не оставаться иногда без диакона на службе, что Собору совсем не было бы прилично. Просматривая список всех служащих Церкви в Токио, я остановился на катихизаторе в Асакуса, Петре Уцида: ему уже за тридцать лет, кончивший курс Семинарии, имеющий уже двоих детей, служивший доселе беспорочно, обладающий порядочным голосом. Велел о. Семену прийти ко мне после Литургии, переговорил с ним, как с духовником Петра Уцида и имеющим его у себя под рукою на службе; о. Семен не сказал ничего противного поставлению Уцида во диакона, кроме того, что он иногда груб в своих шутках. Потому сказал я о. Семену прислать ко мне Петра Уцида во вторник в два часа, сообщив ему конфиденциально, для чего он призывается, для того, чтобы дать время обдумать и решиться.

Первое, что требуется, — это твердое желание и решение служить Церкви всю жизнь — имеет ли он его? И прочее. О. Семен продиктует ему, что нужно обдумать, с призыванием Бога в помощь, прежде чем прийти ко мне. — Потом позвал я о. Павла Сато, ныне поправляющегося от паралича, спросить, не знает ли он какого–либо препятствия к поставлению Уцида во диакона для Собора. Он тоже не нашел ничего, а он духовник семинаристов и должен знать их хорошо. Больше спрашивать некого; выбора здесь не требуется, ибо ставится диакон для Кафедрального Собора. Итак, если со стороны самого Петра Уцида не найдется препятствий, то он и будет поставлен диаконом, с тем, конечно, чтобы продолжал по–прежнему состоять катихизатором в Асакуса.