Даниель Нони - Калигула

• Название: Калигула
• Автор: Даниель Нони
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-222-00700-6

Почему именно Калигула, а не кто-то иной получил верховную власть? Какую роль при этом играла семья Калигулы, включая его сестер и их мужей? Каковы были рамки взаимоотношений между новым принцепсом и сенатом? Был ли Калигула обязан сенату своим назначением? Что стало при этом с римским народом, к тому времени фактически отстраненным от власти Тиберием? Какую роль он играл в воцарении Калигулы? Большие надежды, возлагаемые на нового принцепса, придавали ему уверенность, однако никто не мог предугадать, сможет ли он их оправдать. Как бы то ни было, начиналась новая эпоха.

Жизнь Калигулы подтверждает справедливость афоризма, который гласит, что абсолютная власть развращает абсолютно. Этот единственный урок извлекли из его короткого правления (37-41 гг. н.э.) римляне, жившие в I веке. Правитель «принципата», получивший должность по наследству, а не назначенный народом, был кровожадным и безрассудным деспотом. Несомненно, Калигула был нужен: действуя смело, хотя и во многом неосознанно, он окончательно победил сенат. Наступил век автократии.

Две семьи — Юлиев и Клавдиев — отныне будут вершить дела в Риме.

Родившийся в 1937 г., доктор исторических наук и бывший член Дома Веласкеса, Даниель Нони заведует кафедрой Истории Рима в университете Париж-Пантеон — Сорбонна. Соавтор книги, вместе с М. Кристоль, «От возникновения Рима до вторжения варваров» (1974), он также работал под руководством Клода Николе над книгой «Рим и завоевание мира Средиземноморья» (1978).

Нони Д. Калигула. — Ростов на Дону : Феникс, — 1998. — 350 с. — (След в истории). Тираж 5000 экз.

---

В 18 году ситуация намного усложнилась: парфяне изгнали своего царя Вонона, воспитанного в Риме, которого они считали слишком западным человеком. Они выбрали нового царя, Артабана, но признавать ли его Риму? Антиох, коммагенский царь, и Филопатор, царь части Киликии, умерли: кто должен править? Царь Каппадокии Архелай умер во время посещения Рима, и Тиберий перевел царство под непосредственное императорское управление. Армяне же, хотя и собирались выбрать царем парфянина Вонона, предпочли другого — Зенона, сына понтийского царя Полемона. Германик должен был найти решение, отвечающее интересам Рима.

Несмотря на отсутствие армии в Сирии, регион оставался спокойным. Германик с небольшим войском прибыл в Армению — в ее столицу Арташат, и короновал Зенона, принявшего армянское имя Артаксия. Спустя несколько лет вышла монета Калигулы, изображавшая сцену, которой он, вероятно, был свидетелем: Германик, стоя в военной тунике и держа вертикально в левой руке копье, возлагает тиару на голову Артаксия, стоящего в пышном военном костюме и поправляющего тиару правой рукой. Такая церемония, происходящая всегда при большом стечении народа, символизировала, таким образом, римский протекторат над Арменией. Вторым действием было присоединение Каппадокийского царства — новой и обширной провинции с богатыми пастбищами, на которых паслись многочисленные табуны; ее столицей была Цезарея, имеющая свой монетный двор. Наконец, Коммагенское царство (северная часть Сирии) было также присоединено и поручено непосредственно легату. Во время этого присоединения Германику помогали Квинт Вераний в Каппадокии и Квинт Сервий в Коммагене, которые управляли этими странами.

Перекраивание территорий было важным делом, поскольку оно способствовало расширению Римской империи в Анатолии. Соседние страны не возмущались, и с согласия армянского нобилитета произошла коронация нового короля Артаксия. После этого осталось только договориться с парфянами. В Риме сенат и Тиберий понимали важность этого мероприятия, но не хотели отдавать новую победу Германику. У него было право только на овацию и то же самое сенат устроил его брату, Друзу II за гибкую политику и дипломатические действия с германцами во главе армии Иллирии. Тиберий был доволен: защита империи была значительно усилена без военных операций, следовательно, без больших затрат и потери солдат-граждан.

В конце 18 года Германик прибыл в провинцию Сирию, где, как это ни парадоксально, самое большое сопротивление он встретил со стороны римлян.

VI. В Сирии Германик выступает против Пизона и умирает при драматических обстоятельствах

В момент смерти Августа провинцией Сирией с 11 года н.э. управлял Квинт Цецилий Метелл Кретик Силан, который принадлежал к сословию сенаторов и был из семьи нобилей Цецилиев Метеллов. Тиберий оставил его на этом посту до 17 года, когда Силан был заменен Гнеем Кальпурнием Пизоном. Новый наместник принадлежал к одной из самых могущественных сенаторских семей; один из его родственников понтифик[6] Пизон занимал третье по значимости место в государстве после Тиберия и префекта претории, поскольку он был префектом города. Его отец был известным противником Октавия-Августа, к которому он впоследствии присоединился и стал его другом. Пизон занимал должность консула в 7 году до н.э., а его брак с Планциной, внучкой Мунация Планка, основателя Лиона, еще больше укрепил его знатность и состояние. Он был одним из первых среди римлян, но отличался отвратительным характером. Пизон не проявил себя в политике и не отличался полководческими способностями. Идя ему навстречу, Тиберий по существу шел навстречу большому нобилитету и сенату, поскольку одарял властью самого влиятельного сенатора. Может быть, он воспользовался случаем удалить из Рима неугодного ему человека. Полагался ли он на Германика, чтобы сбить с Пизона спесь? Вполне возможно, но Пизон, по-видимому, думал иначе, и сам стремился держать Германика в узде.

Проходя через Афины по направлению к Антиохии, Пизон плохо обращался с афинянами, оскорбляя их из-за того, что Ареопаг осудил как фальшивомонетчика его друга Теофила, и афиняне отказались его освободить. Позднее он отказался отправить людей, чтобы сопровождать Германика в Армению. Пизон, по-видимому, хотел стать вровень с Германиком и Агриппиной, добившихся успехов в Германии, чтобы получить больше легионов. Он сместил центурионов и самых строгих трибунов и поставил на их место своих друзей. Он отменил тяжелые работы и позволил солдатам выходить за пределы лагеря, где они стали заниматься мародерством. Планцина находилась рядом с ним во время парадов и во время инспектирования кавалерии и пехоты. В Сирии открыто говорили о том, что Тиберий стремится унизить Германика перед всеми. На севере Сирии в лагере 10-го легиона Германик потребовал отчета от наместника Сирии, но тот ответил ему дерзостью. В последующие дни, не смирившись со своим низким положением в трибунале Германика, Пизон перестал появляться на заседаниях, тем самым проявляя неуважение к Германику. Набатенский царь устроил пиршество для римлян и больше уважения оказал Германику и Агриппине, чем Пизону и Планцине. Германик давал понять, что именно он — хозяин положения: он принял посла парфянского царя Артабана, и таким образом признал его легитимность. По просьбе посла оставил под наблюдением в Киликии бежавшего царя Вонона, которого Пизон поддерживал в целях провокации мятежа против царя Артабана. Это был вызов Пизону, который рассматривал Вонона как своего соратника.

Продолжая свою инспекцию, Германик зимой 18/19 г. отбывает в Египет, чтобы ознакомиться с его древностями. Он считал, что эта провинция являлась частью Азии и, соответственно, входила в сферу его компетенции. Однако этот шаг вызвал недовольство Тиберия, поскольку сенаторам было запрещено посещать Египет без разрешения принцепса. Как и в Афинах, Германик демонстрировал свою благосклонность к грекам и близость к народу, одеваясь по-гречески и разгуливая по Александрии без стражи. Источники свидетельствуют, что он запретил в ходе своих передвижений нарушать устоявшийся ход жизни провинции, не разрешая оказывать ему излишние почести; поклоняться следовало только Тиберию и Ливии. Тацит добавляет, что он открыл хлебные склады, чтобы сбить ставшие высокими цены на рынке. Из Александрии он отправился в Каноп, откуда затем поплыл по Нилу. Он остановился в Фивах, чтобы посетить развалины города и перевести иероглифические надписи, прославляющие завоевания древних фараонов (в особенности Рамзеса II), а также собрать налоги. Его небольшая свита обратила внимание на поющих колоссов Мемнона. Из одной гавани в другую они доплыли до Элефантина, а потом вернулись в Александрию. Сопровождал ли Калигула своего отца? Скорее всего, да, ибо вряд ли Германик оставил свою семью в Антиохии. В Александрии их ожидало дорогое для Германика и его сына воспоминание о Марке Антонии, деде проконсула Востока — там находилась его могила. Он был похоронен рядом с Клеопатрой, согласно желаниям их обоих, а Август уважал их волю. В остальном ничего не позволяет нам сказать с уверенностью, что Калигула плыл по Нилу со своим отцом, но, как всегда, отец брал его с собой во время своих путешествий, и семилетний мальчик имел возможность познакомиться с достопримечательностями и чудесами Египта.

Если бы префект Египта не противостоял этому посещению, а способствовал ему, то Тиберий был бы еще больше недоволен. Для него провинция Египет находилась в Африке, а не в Азии, следовательно, здесь не действовали полномочия Германика. Кроме того, Тиберий был верен правилам Августа, которые запрещали сенаторам посещать Египет без личного разрешения принцепса, а Германик был сенатором, следовательно, этот запрет тоже касался его, и как сын Цезаря он должен был подчиняться. Похоже, Германик тайно путешествовал в Египте, и за это его можно критиковать; к тому же как магистрат римского народа он должен был появляться с величием, соответствующим его рангу, т.е. в тоге и с большим эскортом. Наконец, возможно, что открытие зернохранилищ и продажа гражданам пшеницы могли ухудшить снабжение Рима.

Но Германик узнал о недовольстве Тиберия лишь после своего возвращения в Александрию. Тиберий сделал все, чтобы публично не придавать значения ошибке Германика и не уменьшить влияние Германика на Востоке. Германик продемонстрировал покорность: кто теперь осмелится забыть среди сенаторов и всадников, имеющих собственность в Египте, этот запрет о свободном посещении Египта, поскольку сам сын принцепса уважает закон?

В это время дела в Сирии шли своим ходом. Сначала бывший парфянский царь Вонон сбежал из своего убежища в Киликии и через Армению пытался добраться до скифского царства на берегу Черного моря. Его догнали в пирамских водах, и Ремний, офицер, следивший за ним до побега, убил его. Имел ли место в этом побеге сговор? Поддержал ли его тайно наместник Сирии Пизон? В самой Сирии Пизон противостоял решениям Германика, которые касались как легионов, так и городов. Вернувшись в Сирию, Германик был этим разгневан, и оба начали упрекать друг друга, что никаким образом не улучшало их отношений. Хронологию последующих событий не всегда легко определить. Известно, что Германик заболел, причем никто не смог определить его болезнь. Естественно, стали подозревать его врага Пизона. Германик объявил о разрыве с Пизоном и приказал ему покинуть Сирию. Речь шла об очень серьезном шаге, негласном объявлении войны между Германиком и Пизоном, что было типично для мышления аристократической республики, удвоенного властными мерами, присущими монархической природе. Нет уверенности в том, что у Германика были полномочия изгнать Пизона из Сирии. Он мог командовать им, но не мог лишить его наместничества. Это еще один пример неопределенности в разделении власти между принцепсом, которого представлял Германик, и сенатором, который подчинялся и принцепсу и сенату, так как именно они его назначали. Пизон, вернувшись в Селевкию, сел на парусный корабль и направился в Италию. Болезнь Германика не отступала, его состояние ухудшилось. Тацит свидетельствует, что Германика отравили Пизон и его жена Планцина. Германик потребовал от своих друзей, чтобы они представили это обвинение перед сенатом, привлекая к этому Тиберия и Друза II. Он сказал: «Первейший долг дружбы — не в том, чтобы проводить прах умершего бесплодными сетованьями, а в том, чтобы выполнить все, что он поручил, и помнить, чего он хотел. Будут скорбеть о Германике и люди незнакомые, но вы отомстите за него, если питали преданность к нему, а не к его высокому положению. Покажите римскому народу мою жену, внучку божественного Августа, назовите ему шестерых моих детей. И сочувствие будет на стороне обвиняющих, и люди не поверят и не простят тем, кто станет лживо ссылаться на какие-то преступные поручения» (Тацит, II, 71). Потом умирающий, ради своих детей, просил жену быть менее пылкой в своих поступках, вести себя более сдержанно в будущем, поскольку он не сможет их уже защитить. Он угас 10 октября 19 года.