Джулия Бьянки - Демоны да Винчи

• Название: Демоны да Винчи
• Автор: Джулия Бьянки
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-75063-4

Эта книга переворачивает представления о величайшем титане Ренессанса, а одноименный телесериал побил рейтинги «Борджиа» и «Тюдоров»! В этом захватывающем романе Леонардо да Винчи предстает не убеленным сединами гением, а юным вундеркиндом, гулякой, драчуном и беглым арестантом, чья бурная молодость пришлась на блистательную и кровавую эпоху Возрождения. Ложно обвиненный в убийстве и содомии, втянутый в большую политику, влюбленный в прекрасную и смертельно опасную незнакомку — то ли папскую шпионку, то ли наемную убийцу, — Лео должен раскрыть не только серию изощренных убийств, но и тайный заговор против Медичи. Что за кромешные тени прячутся в страшных подземельях Флоренции? Кто пытается воскресить кровавый культ древних богов и принести в жертву целый город? Сможет ли Леонардо спасти тысячи жизней и собственную голову? Какую цену он готов заплатить за любовь? И одолеет ли собственных демонов, терзающих его мятежную душу?

---

— Святые угодники! Эдак ты до самой Пасхи провозишься, а доверитель торопится!

— Имейте немного терпения…

Молодой человек продолжал разглядывать собственный набросок: выходило, что в недрах шкатулки таится маленькая пружинка, колесико с насечками и кусочек пирита или кремния — как в обычном огниве. Ключик сжимает пружинку, колесико поворачивается и высекает искры [2]. Если внутри хранится бумага, искры сильно навредят. Нет, эту шкатулку при помощи ключа не открыть — замок всего лишь хитрая ловушка. Значит, есть другой способ — должна быть потайная кнопка, которая позволит пружинке подбросить крышку вверх. Леонардо прикрыл глаза и в который раз ощупал боковые стенки — пальцы остановились на двух округлых выпуклостях, симметрично расположенных по обе стороны шкатулки, и одновременно сильно надавили на них.

Механизм испуганно всхлипнул, крышка подпрыгнула вверх, он хотел было открыть шкатулку и заглянуть внутрь, но отец быстро перехватил его запястье. Несмотря на подагру, рука сера Пьеро сохранила завидную твердость.

— Нет, Лео! Этого нельзя! Я гарантировал доверителю, что никто не станет любопытствовать содержимым. — Он сурово вскинул бровь. — Скажи, как ты сделал это?

— Это секрет, который я готов сообщить только вашему доверителю лично. Так и передайте.

Сер Пьеро вытащил золотой флорин, несколько раз провернул в пальцах, добавил к нему второй, вздохнул и вернул обе монеты в свой кошель:

— Передать доверителю? Будет с него, что шкатулка открыта. — Почтенный нотариус быстро выложил высокий столбик из серебряных монет и пододвинул сыну. — Вот, прими за беспокойство, Леонардо. Больше я тебя не задерживаю, возвращайся к своим приятелям, развлекайтесь, пока на дворе праздник!

Он поднялся из-за стола, взял шкатулку, с почтительностью придерживал крышку так, чтобы она не захлопнулась снова, и покинул кабинет. Леонардо не пересчитывая смахнул ливры [3]в кожаный кошель, одним выдохом задул свечи и направился к двери, громко цокая каблуками, однако не вышел сразу, а замер в дверном проеме.

Глава 2

Никакой настоятельной надобности присоединяться к приятелям Леонардо не испытывал — он и так прекрасно знал, как развлекаются в боттеге. Наверняка продолжают превращать юного красавчика Джованни в девицу. Однако не следует думать, что стезя колдунов или сводников привлекала подручных мастера Верроккьо больше, чем артистическое поприще. Просто все они были людьми молодыми и жизнелюбивыми, относились к деньгам со свойственным возрасту легкомыслием и постоянно оказывались в долгах. За кредитами им приходилось обращаться к достопочтенному сеньору Саверио да Грандино, состоятельному торговцу, хорошо известному скупостью и показным благочестием. Хуже греха не разыграть такого напыщенного типа в карнавальную пору! Живописцы сговорились и вскладчину наняли красавчика-модельщика Джованни с намерением переодеть оного девицей и подослать искушать старого ханжу, а потом насладиться отчаянными воплями купчишки, когда объект его вожделения предстанет, что называется, в голом виде.

Благо никаких дополнительных затрат для трансформации юноши в деву не требовалось — платья для моделей, покрывала и накидки, с которых рисовали драпировки, белила, алебастр, угольные карандаши, кармин имелись в мастерской в достаточных количествах, в умелых руках художников они вполне могли заменить куда более дорогостоящие средства, употребляемые дамами для украшения собственной внешности. Леонардо улыбнулся — даже его почтенный родитель чуть шею не свернул, оглядываясь вслед лжедевице, значит, получилось вполне правдоподобно и розыгрыш пройдет наилучшим образом! Воображение услужливо представило ему картину посрамления негоцианта, гогот и крики, потоки вина, которые будут выпиты в ближайшей таверне — ничего увлекательного в этом не было. Сейчас его гораздо больше интересовало другое…

* * *

… Он замер, слившись с темнотой, и старательно втянул носом воздух, снова уловил едва ощутимый аромат рюа greca — колофонской смолы, иначе именуемой канифолью. Леонардо явственно почувствовал этот запах, хорошо знакомый всякому, кто хоть раз готовил прозрачные лаки, когда щелкнул замок сундучка, и теперь терзался любопытством. Средства на основе колофонской смолы используют также для пропитки старинных пергаментов. Возможно, в сундучке был сокрыт древний манускрипт? Что еще за ценность заслужила быть спрятанной в столь хитроумном устройстве, и какое лицо, не скупясь, оплатило хлопоты первого нотариуса города — приходившегося ему отцом — в праздничный день?

Бесшумной тенью молодой человек скользнул вдоль стены обратно в кабинет. Нотариусы не только свято блюдут тайны своих клиентов, но и стараются предоставить самым достойным и кредитоспособным всяческие дополнительные удобства: к примеру, дают возможность самим наблюдать, как исполняется поручение. Где-то в отцовском кабинете должно иметься тайное оконце для таких случаев, он прищурился и без труда заметил ниточку света, тянувшуюся от гобелена в узкой стенной нише. Отверстие совсем махонькое — наверное, доверителям приходится подходить к стене вплотную. Однако Леонардо было довольно и этого небольшого просвета, чтобы заглянуть в соседнюю комнату из кабинета — он вытащил из кошеля небольшую круглую шкатулку, сдвинул крышку и поднял круглую рамку со стеклянной увеличительной линзой. Затем установил еще одну рамку — с кусочком венецианского зеркального стекла и поймал лучик света — он частенько пользовался своей миниатюрной камерой-обскурой [4], изобретением неведомого античного гения, чтобы делать зарисовки с натуры. Преломленное линзой изображение реальности выходило крошечным и перевернутым, но зеркало возвращало ему естественный вид. Подложи под такую картинку листок картона, сделай несколько точных движений углем или сангиной и получишь весьма реалистическую зарисовку, перенести которую на большую поверхность, будь то холст или оштукатуренная стена, не составляет труда. Благо, в соседней комнате сейчас было светлее, чем здесь — ради ночного гостя горела добрая дюжина свечей.

Иногда Леонардо казалось, что игра цветов — единственное, что делает мир вокруг реальным и осязаемым. Он поймал пучок света, в котором танцевали пылинки, чуть подправил зеркало и раскрыл блокнот — цветные блики начали складываться в картинку по мере того, как он подстраивал линзы и зеркала. Наконец, изображение уменьшилось и приобрело поразительную четкость. Он смог разглядеть доверителя во всех деталях.

Это была дама!

Незнакомка повернула голову, покрытую вдовьей вуалью, к его отцу и тихо разговаривала с ним. Лица он не видел, но судя по отделке из золотого сутажа, вышивкам и нижнему платью из тончайшего заморского батиста, выпущенного в просветы рукавов, она была состоятельной. Небольшие, ухоженные руки и пальцы с розовыми ноготками выдавали в ней представительницу хорошего рода, не имевшего надобности заниматься грубой работой. Судя по состоянию кожи, она уже шагнула за порог юности, но все еще была достаточно молода. Леонардо быстро очеркнул абрис ладоней незнакомки — совершенство их формы не нуждалось в украшениях вроде перстней или запястий. Было заметно, что рукава ее платья имели некоторую неровность цвета, которая могла объясняться осевшей на них белесой дорожной пылью. Должно быть, незнакомка провела много времени в дороге, но ее нужда в содержимом шкатулки была настолько велика, что она не дала себе времени переодеться.

Молодой человек наблюдал, как тонкие пальцы незнакомки отсчитывают оплату. Отец принял деньги и принялся один за одним перекладывать тяжелые золотые флорины в окованный стальными полосами короб, где имел обыкновение хранить наличные средства, сделал запись в приходной книге и взялся писать расписку. Надо признать, его доверительнице был чужд излюбленный грех дщерей Евы — любопытство, она не торопилась поднять резную крышку сундучка, а скрашивала ожидание игрой со своим милым питомцем.

Никогда прежде Леонардо не приходилось наблюдать подобного зверька: он походил на горностая, однако шубка его была белоснежной, без единого черного волоска. Если бы не этот белоснежный цвет, его следовало бы уподобить хорьку — его тельце было таким же гибким и юрким, лапки — когтистыми, а хвост — небольшим и плотным. Он изгибался и привставал на задних лапках, выпрашивая угощенье, дама гладила его и подкармливала засушенными фруктами — мелкие острые зубки вгрызались в каждый новый кусочек, а нос — нежно-розового оттенка, как у домашнего котенка — смешно подрагивал. Зверек выглядел забавным ровно до того момента, как сверкнули его глаза. Они были дьявольского, красного цвета, словно самый адский пламень отражался в них!

Зверек потянулся за очередным кусочком лакомства и прихватил зубами изящный пальчик своей наперсницы зубами, на коже показалась капелька крови, синьора вскрикнула, поспешила убрать животное в плетеную корзину и прикрыла крышкой.