Александр Тюрин - Падение с Земли

• Название: Падение с Земли
• Автор: Александр Тюрин
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-86067-034-6

В сборник фантастических произведений Александра Тюрина «Падение с Земли» вошли написанные в чрезвычайно модной в современной западной НФ манере «киберпанк» остросюжетные романы ^«Каменный век», «Конечная остановка: Меркурий», «Сверхнедочеловек» и «Подвиг разведчика» (ранее публиковался только «Каменный век»), являющиеся частью разрабатываемой автором своеобразной «истории будущего» под общим названием «История Космики».

---

Люди в белых халатах появились неожиданно, они махали полами халатов и были похожи на стаю чаек.

В воронку инспекторской головы влился слабый ручеек мыслей о том, что он обмишурился. Но от этого шторм стал совсем жутким. Феодосий как бы понимал, что терять уже нечего, можно, буянить всласть. Он кинулся, чтобы покарать предательницу жену вазой по голове, но тут был перехвачен и пресечен в корне. Он пытался провести прием айкидо, и не один, но все оборачивалось против него — и удар, и захват. Восточная борьба на квадратных санитаров не действовала. Стиснутое в смирительной рубашке бурление перешло в дрожание, а потом и вовсе в инфракрасное излучение, когда из шприца явился заряд ласковости и терпения. Но эти фазы проходили уже в мягких внутренностях машины скорой помощи. Инспектор сам облегченно вздохнул, когда после борений стало тепло и покойно. «Ну, будя, будя, отвоевался», — незлобливым голосом сказал санитар. Но инспектор уже задремал, прислонившись к его уютному, размером с первый спутник, колену. Феодосий Павлович не мог, да, наверное, и не хотел бы узнать, что жена Мелания тем временем вышла из дома, не заперев, даже не захлопнув двери. На ней был комбинезон и непродуваемая куртка, за спиной маломерная сумка, в руках по канистре с газотурбинным топливом. Она выкатила из гаража свой роллер, закрепила канистры, на заднее сидение запрыгнули преданные робики, засопел мотор мощным носом, и вся компания исчезла в смутном воздухе.

Блок 9

Мелания вскоре почувствовала, что великое ползание на одном месте кончилось. Она уже не червячок в яблочке. Она — пыль, которую ветер несет куда попало. Куда ни принесет, везде хорошо, везде пыль останется пылью. Целый день Мелания вилась поземкой по городу, а вечером вырулила к аэрокосмическому вокзалу. Там удалось и чайком побаловаться, и покемарить в креслах зала ожидания. Такая остановка еще более убедила ее в том, что она теперь — пыль, которая звучит вполне гордо. Вместо зеленоватых сумерек спальни — серый свет, прущий в глаза, вместо убаюкивающего бренчания цитары — гогот, иканье, всякая белиберда. Кто-то пытается вместо короны водрузить свою задницу на твою голову, кто-то трясет рядом с твоим носом грязный мешок. Потом звуки, цвета и запахи смешались в какую-то тучу, которая воспарила к куполу и зависла там. Наступило молчание.

Утром, только она стала топтаться возле своего роллера, как наступила в лужицу крови. И вроде робики неотлучно были при ней, в сумке. Только сейчас ей захотелось испугаться, как корове, которую бестолковые животноводы вместо хлева запустили в змеюшник. Но это тоже не получилось. Браслет, хоть и маленький, но прикрыл ее, как плащ-палатка. Враждебное пространство в почтении остановилось перед ним.

— Але, киса, здравствуй, не узнаешь? — перед ней стоял какой-то тип, неприятно одетый в черное кожаное пальто, с неприятным выражением на неприятном лице, с неприятными глазками модели «букашка», от которых начинается зуд и псориаз на коже. — Расскажи-ка о своих друзьях, сладкая моя.

— Начинать с Пушкина и Лермонтова?

— Начни с тех, кто дырявит здесь шкуры, кто рвет пасти. Кто так за тебя заступается?

Мелании сразу захотелось взобраться на роллер и навсегда размазать типа по асфальту. Он слишком вклинивался на ее территорию.

— А ты подумай. Если у тебя это не получается, не мучайся, посоветуйся с товарищами, пошли письмо в детскую передачу…

— Со мной так нельзя разговаривать! — гаркнул обиженный тип. — Не шали словами. Я здесь король бубен, идеал во плоти, любимое тело и районный тотем.

— Вот теперь я вижу, что ты умеешь выражаться осмысленно. Задашь четкий вопрос и получишь такой же ответ. Представь, что я учительница.

— Учительница, — влажно улыбнулся тип. — Будь мне учительницей. Меня Кожаный зовут. Мы «месте в укромном уголке выучим что-нибудь по-настоящему хорошее. Только ты руками показывай, я не очень понятливый.

— Чтобы прилично учиться, таким, как ты, надо больше усидчивости иметь, в смысле, больше сидеть.

— Ладно, свети тут пока, — благосклонно разрешил парень по имени Кожаный и, пружиня пятками, пошел к парадному пассажирскому входу. Какая-то досада у него осталась, поэтому по дороге он не удержался и пнул первого встречного мужика непритязательной наружности. Мужик отлетел и уселся на урну, хабарик бессильно повис на его губе. Обиженный оторопело глядел вслед обидчику, не в силах угадать причину такой немилости. Не решив проблему, он повалился на бок вместе с урной. Еще неуклюже поворочался на земле, а когда поднялся, то был уже обклеен бумажками из-под мороженого, напоминая экспонат с выставки современного искусства. Мужик подошел к Мелании, которая старалась не смотреть на его печальный вид.

— Слышь, щечки-персики, у тебя зеркальце есть? Как там я, ничего? — стал выяснять он.

— Сходи в ателье, где морды меняют, — встрял случайный прохожий.

— Не беспокойтесь, гражданин, вы по-своему красивый, — утешила обиженного Мелания.

— Я к тому же вежливый, добрый и чистый человек, — занялся рекламой тот.

— Ну, последнее определение мне кажется довольно смелым.

— Чтоб тебя дверью трахнуло, урод, — заорал мужик вслед изящно пружинящему Кожаному, — не даешь дамам нравиться.

 И надо же, настигла крепкая мужиковская неприязнь  аэропортовского молодца. Когда тот входил в парадные самодвижущиеся двери, они наполовину приоткрылись, а потом резко сомкнули створки. Толстое стекло зазвенело от жесткого контакта с головой. Кожаный опрокинулся, улетел назад, лег на спину в просторную лужу-океан.

— Да я вас всех соплей перешибу! — невпопад зарычал принимающий водную процедуру парень.

— Греби ушами, а не то захлебнешься, — удовлетворившись, мужик побрел куда-то.

Мелания напряженно посмотрела ему вслед, пытаясь расшифровать подтекст, но ничего у нее не вышло. Она растерянно поразглядывала окрестности и заметила, что еще один человек пытается во что-то вникнуть. Тот явно хотел разобраться в мужике и был похож на типов, которых „обезвреживают“ в фильмах про удачные операции органов.

На лице агента Фалько сегодня были усы, щеки разошлись в стороны, а угрюмая распластанная кепка скрыла шевелюру. Агент „знакомился“ со своим подопечным. Вид дяди Вити даже несколько оскорбил его профессиональную гордость, но он небольшой медитацией покорил эмоции и заставил себя работать. Освальд определил, в каком направлении будет двигаться объект, и пошел в центр главного зала, откуда было удобно наблюдать события на всех ярусах. Вот дядя Витя на третьем ярусе, подобрался к ограждению, воровато, но метко — на шляпу — плюнул вниз, затем направился к буфету.

Начинался день. Освальд Фалько догадывался, что групзахи могут в любой момент созреть для перехвата. Аэровокзал как раз то место, где оболочка ССС засечет вислоусую внешность дяди Вити, особо не утруждаясь.

Освальд правильно догадывался. Из ворот регионального управления ССС выехал микроавтобус с надписью „ремонт сантехники“ на борту. Внутри его сидело шестеро „сантехников“, все плотного телосложения с внушительными челюстями и тяжелыми кулаками. Могло показаться даже, что шесть круглых голов посажены на одно крепкое туловище. Одеты ребята были спортивно, неброско, как и полагается групзахам.

Освальд Фалько с утра обдумывал некоторые пункты своей диссертации, ведь в „миру“ он был аспирантом. Сегодня утром обошлось без „провала“. Это явление было знакомо многим аспирантам и другим бойцам умственного фронта. При приближении к интересной мысли — ты еще не знаешь, какая она точно, но уже ощущаешь ее объемистость — вдруг теряешь путь-дорожку и обретаешь тупость.

Таблетки, вздрючивающие обмен веществ и работу синапсов, помогали изредка, а еще чаще вредили. Аспиранты, которые обследовали свои мозги у доктора, рассказывали, что приборы никакой патологии не засекали, разве что некоторое выравнивание дельта-ритма. Но Освальду, тем не менее, несколько раз казалось, что проскакивает, как молния, черная клякса и высушивает ему голову, словно тыкву. А в итоге наступает такая скука, что подключаешься, как миленький, к кибероболочке. Она начинает сгребать своей граблей факты и выдувать тезисы. А ты с умным видом хмыкаешь или бесхитростно зеваешь, глядя в окно.

„Принцип обязательной утилизации полученной из внешней среды информации является ведущим. В условиях состязательного доступа к сетевым классификаторам большое число связей устанавливается случайным образом. Как показало масштабное обследование фирмы „Уоллэк-н-Ливайн“ — до 90 %. Однако, в рамках этих процессов создаются временные структуры, которые включают всю обработку данных, от приема исходных до выдачи решающих. Много случайных“ связей у кибероболочек — это не свободная любовь, а проблески разума…»  Сейчас продолжить бы работу головы, потому что забрезжило, но уже вместо черной молнии — дядя Витя, надоевший сразу. Подопечный покинул с сожалением на лице буфет и спустился на второй ярус для посещения туалета. Выбрался он оттуда с мокрой головой и расчесанными усами. Кажется, помыслы дяди Вити опять были устремлены к буфету. Когда он подходил к лестнице, у дверей туалета появилась некая личность, которая не торопилась вовнутрь, а наоборот, хотела непринужденно задержаться на месте. Освальд прибавил зоркости своим видеоочкам. Действительно, у некой личности имелось прекрасное нервное лицо ищейки, которое было до носа прикрыто воротником. Агент Фалько включил радиослежение, но вначале, кроме болтовни диспетчеров и техников, ничего не услышал. Однако потом были перехвачены дикие слова: «Вечеринка в среду». Среда — третий день недели, никак догадались групзахи, что любитель буфетов торопится на третий ярус.