Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

• Название: Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»
• Автор: Нил Никандров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02825-2

Книга посвящена одному из наиболее выдающихся советских разведчиков. Выходец из скромной литовской караимской семьи, он с успехом защищал республику в Испании; участвовал в устранении Троцкого; был нашим резидентом в Латинской Америке во время Второй мировой войны, сорвав поставки стратегических грузов в фашистскую Германию.

После войны «работал» послом Коста-Рики в Италии и Югославии, был своим человеком в Ватикане, оставаясь сотрудником нелегальной разведки… Чрезвычайная одаренность помогла раскрыться ему «на пенсии»: он стал одним из крупнейших отечественных ученых-историков, лучшим знатоком проблем Латинской Америки и католической церкви, автором многих книг и статей (некоторые — под псевдонимом И. Лаврецкий), в том числе первой биографии на русском языке Эрнесто Че Гевары.

Вклад этого человека в успехи нашего государства по достоинству до сих пор оценить сложно. Первая серьезная попытка сделать это — предлагаемая читателю книга, написанная на большом массиве неизвестных материалов.

---

Несколько недель Иосиф провел у отца в селении Ла-Кларита провинции Энтре-Риос, постепенно привыкая к новой стране. Комнатка «рядового посланца Коминтерна» находилась в задней части довольно жалкой кооперативной аптеки, в которой заправлял Ромуальд Григулевич, зарабатывая скромные песо. Законченного фармацевтического образования у сеньора Румальдо, как его называли местные жители, не было, поэтому приходилось сидеть в провинции, подальше от инспекторских проверок министерства здравоохранения. Так что утверждения о том, что будто Иосиф был сыном богатого владельца аптек в аргентинской столице (вариант: сахарных плантаций на Кубе), — не более чем легенда. Сеньор Румальдо в роскоши не купался, как, впрочем, подавляющее большинство обитателей Ла-Клариты. Через несколько лет сыну придется самым серьезным образом обеспокоиться материальным устройством отца.

Иосиф начал брать уроки испанского языка у учителя начальной школы, активно общался с местными жителями, среди которых было много еврейских переселенцев из Восточной и Юго-Восточной Европы, решивших посвятить себя продуктивному аграрному труду. «Столицей» еврейских сельскохозяйственных поселений в Аргентине являлся Мо-исесвиль, основанный в конце XIX столетия, а непререкаемым авторитетом — Альберто Герчунофф, видный журналист, один из организаторов аргентинского Еврейского общества. Коренные жители называли переселенцев «гаучос худиос» — еврейские гаучо, и это немало потешало Иосифа. Он слушал радио, ходил на железнодорожную станцию, расположенную неподалеку от аптеки, чтобы купить солидную многостраничную «Насьон». На взгляд Иосифа, газета была слишком консервативной, даже реакционной, но других в это захолустье не завозили.

Спасали положение разрозненные номера газет — «Критика», «Дефенса популар», «Мартильо», которые посылал с сочувствующим КПА проводником Муньос Диас. Иосиф зачитывал их до дыр, переводя статьи — слово за словом — с помощью затрепанного испанско-польского словаря. Благодаря «Критике» он впервые познакомился с публицистикой Эктора Агости, Эрнесто Гидисе, Рауля Гонсалеса Туньона, Паулино Гонсалеса Альберди, Эмилио Тройсе, Аугусто Бунхе. Изредка ему встречалось имя Рикардо Велеса[6], журналиста и кинокритика из «Кинематографического общества “Сине-арт”». С некоторыми из этих людей Григулевичу придется сойтись довольно близко. Но пока что он даже не подозревает о неожиданных жизненных поворотах, уготованных ему судьбой, понятия не имеет о существовании Иностранного отдела НКВД. До назначения Григулевича нелегальным резидентом в Буэнос-Айресе должно пройти семь очень нелегких для него лет…

Врожденный талант Иосифа к языкам помог ему «взять испанский» за считаные недели, и вскоре он вовсю общался с простодушными земледельцами на пыльных тропинках Ла-Клариты. Обаятельный молодой брюнет понравился жителям селения, и кое-кто из почтенных отцов семейств, у которых были дочери на выданье, стал ходить вокруг Румальдо, исподволь выясняя намерения его сына в плане остепенения и поиска брачных уз. Черноокие красотки дружно дефилировали мимо подслеповатых аптечных окон. «Берегись, Юзик, — посмеивался отец, — тут девки — огонь, мигом окрутят!» И очень кстати из Буэнос-Айреса на адрес аптеки пришла открытка, из содержания которой Иосиф понял: его акклиматизация в стране, по мнению ЦК компартии Аргентины, завершилась.

Прошло несколько месяцев, и на подпольной конференции в городе Росарио Иосиф Григулевич был избран в исполком МОПР Аргентины и членом редколлегии нелегального журнала «Красная помощь»[7]. Ему дали партийный псевдоним «Мигель».

«Он был необыкновенным человеком, — написал о нем “Бланко”, один из соратников Григулевича. — Я познакомился с Иосифом более 50 лет назад, и половину этого срока был связан с ним активной совместной работой. Впервые я увидел его летом 1936 года. Тогда я работал секретарем районного комитета компартии в провинции Энтре-Риос и поэтому участвовал в собрании делегатов от комячеек провинциальных городов. Как обычно, мы пригласили на собрание “курирующего” члена ЦК, но он приехал не один. Вместе с ним был молодой человек, сильный акцент которого нисколько не умалял остроты его высказываний. Иосиф приехал на пару дней навестить отца, и региональное руководство МОПР попросило его выступить по вопросу усиления помощи политзаключенным. Он был великолепным трибуном, умел “заводить” людей! В этом я убеждался потом не раз. Его тезисы были неотразимы. “Все мы рано или поздно попадем в тюремные застенки, — сказал он. — Поэтому помогите сегодня тем, кто уже там. Завтра непременно помогут вам. Считайте, что это ваше обязательное тюремное страхование”. Перспективу он нарисовал перед нами нерадостную, но проблеск надежды — в беде не оставят! — словно подстегнул товарищей. В тот вечер жертвовали как никогда щедро…»

«Одной из форм работы “Красной помощи” в Аргентине, — написал в автобиографических заметках Григулевич, — были так называемые национальные патронаты, которые создавались из эмигрантов разных национальностей. Патронаты шефствовали над тюрьмами своих стран. Например, патронаты, в которые входили выходцы из Польши, шефствовали над тюрьмами Варшавы, Лодзи, Белостока и т. д. Был патронат и над Лукишками, в который входили эмигранты из Виленщины. В исполкоме МОПР я руководил работой патронатов всех национальностей, в том числе и литовских, которых было несколько на территории Аргентины».

Несколько месяцев Иосиф обретался в Росарио, налаживая мопровскую работу. Этот речной порт, расположенный в 320 километрах к северу от Буэнос-Айреса, называли «аргентинским Чикаго». Всемогущие храмы его — мясная и зерновая биржи. Индустриальное развитие города шло по нарастающей, и КПА уделяла особое внимание разъяснительной работе в пролетарских районах, конкурируя в этом с анархистами и социалистами. Росарио все стремительнее утрачивал провинциальную простоту, все активнее «перерабатывал» крестьян, приходивших в город на заработки, и иммигрантов, среди которых преобладали итальянцы. Григулевич охотно погружался в среду портовых рабочих, сознательно внося в агитационную работу личную основу. По вечерам его можно было увидеть в дружеской компании простодушных парней в кепках и беретах в каком-нибудь захудалом ресторанчике на берегу Параны: непритязательная паррилья, несколько бутылок пива «кильмес», корзинка с золотистыми пшеничными булочками. «Под пиво или бокал “тинто” текущие лозунги Коминтерна усваиваются куда лучше», — шутил Григулевич в кругу местных партийцев.

Завязанные им в Росарио дружеские связи пригодятся через семь лет при «постановке» в Буэнос-Айресе лаборатории по производству зажигательных бомб для осуществления диверсий на судах, перевозящих стратегические грузы в порты враждебных Советской России и западным союзникам стран — Германии, Испании и Португалии. Некоторые химические компоненты для снарядов будут поступать из малоприметной аптеки в пригороде Росарио. Молодая женщина с тонкими библейскими чертами лица совершит десятки поездок в аргентинскую столицу, прижимая к себе невзрачную хозяйственную сумку с начинкой для «зажигалок».

* * *

Ветеран КПА Фанни Эдельман в своих мемуарах «Знамена, горение, товарищи» подробно рассказала об опасностях, которые подстерегали коммунистических активистов, о репрессивном режиме генерала Хусто. Он унаследовал от своего предшественника Урибуру осадное положение и военный суд, а также «Сексьон эспесиаль», политическую охранку, созданную с помощью советников из гестапо и итальянской «ОВРА». Хусто не отказался от применения пыток в тюрьмах и отправки арестантов из левых партий в «адскую тюрьму» ледяной Ушуайи.

Беспощадно применялся Закон 4144 о высылке «нежелательных» иностранцев, занимавшихся общественно-политической деятельностью. Их нередко выдавали фашистским режимам. Помощь властям в проведении репрессий оказывал «Гражданский легион Аргентины», в который входили представители реакционных кругов олигархии. Их печатным органом была профашистская, откровенно антисемитская газета «Эль Памперо». Правительство генерала Хусто не препятствовало формированию в стране групп нацистской и фашистской тенденции. Именно тогда был организован «Альянс националистической молодежи», главарем которого являлся Патрисио Келли. «Альянс» использовался в качестве карательного отряда для подавления рабочих выступлений и в ряде случаев нес прямую ответственность за убийства коммунистов.

Национальная избирательная хунта Аргентины систематически отказывала компартии в регистрации и не признавала законность «стихийных» бюллетеней в пользу ее кандидатов. В марте 1935 года накануне выборов в парламент было принято очередное решение подобного характера. В коммюнике избирательной хунты было подчеркнуто, что компартия представляет чуждые национальным интересам Аргентины силы, «деструктивные и радикально-подрывные в своей основе», подчиняющиеся «иностранному правительству», главным инструментом которого на международной арене является Третий коммунистический интернационал. В коммюнике было подчеркнуто, что Верховный суд страны признал оправданным лишение «подрывных элементов» избирательных прав, как и применение к ним «адекватных мер воздействия» для защиты интересов граждан и государства.