Анастасия Готовцева - Рылеев

• Название: Рылеев
• Автор: Анастасия Готовцева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03645-1

Кондратий Рылеев (1795—1826) прожил короткую, но очень яркую жизнь. Азартный карточный игрок, он несколько раз дрался на дуэлях, за четыре года военной службы ни разу не получил повышения и вышел в отставку в чине подпоручика, но вскоре прославился как поэт и соиздатель альманаха «Полярная звезда», ставшего заметным явлением даже на фоне тогдашнего расцвета литературной жизни и положившего начало российской коммерческой журналистике. Он писал доносы на коллег-конкурентов, дружил с нечистоплотным журналистом Фаддеем Булгариным, успешно управлял делами Российско-американской компании и намеревался изменить государственный строй.

Биография Рылеева во многом пересматривает традиционные взгляды на историю тайных обществ и показывает истинные мотивы действий героя, его друзей и оппонентов: какую роль играл он в борьбе могущественных придворных фигур; благодаря чему издаваемый им альманах превратился в выгодное предприятие; каким образом штатский литератор стал лидером военного заговора; наконец, почему он, не принимавший активного участия в восстании на Сенатской площади, был казнен.

---

Должность главного правителя была одной из ключевых в Российско-американской компании. Именно он выполнял в колониях функции главы местной администрации, «поелику правительство не полагает еще ныне нужным иметь от себя в колониях чиновника», отвечающего за соблюдение российских законов. Кандидатура правителя представлялась компанией на высочайшее утверждение. Согласно учредительным документам компании, «главный колоний правитель» «должен быть непременно из офицеров морской службы», поскольку он автоматически становился комендантом Ново-Архангельского порта и все капитаны прибывающих русских судов, в каком бы воинском звании ни находились, оказывались в его подчинении{644}.

С 1819 года пост главного правителя занимал капитан-лейтенант Матвей Муравьев. В колониях ему пришлось нелегко: именно во время его правления Русскую Америку постиг голод, связанный с запрещением торговли с иностранцами. Судя по письмам, которые Муравьев слал в Петербург, он очень устал, тяжело заболел и должность свою исполнять больше не мог. В 1824 году в колонии был отправлен корабль «Елена»; его командир, лейтенант Петр Чистяков, имел предписание сменить Муравьева. Однако, согласно этому предписанию, Чистяков должен был исполнять обязанности главного правителя только в течение двух лет, «ежели на то не будет какого-либо особенного случая»{645}, а в 1826 году в колонии должен был отправиться новый главный правитель. В поисках надежного человека на эту ключевую должность Рылеев познакомился с молодым флотским офицером Дмитрием Завалишиным.

Завалишин — одна из авантюрных фигур заговора 1825 года. Безусловно талантливый и предприимчивый, он обладал болезненным самолюбием, слепо верил в свое исключительное предназначение, был склонен к мистификации и сильно преувеличивал свою роль в событиях, связанных с заговором. Однако анализ документальных материалов показывает: многое из того, что Завалишин говорил следователям, а затем писал в мемуарах, соответствует истине{646}.

Связи Завалишина с членами тайных политических организаций не раз становились предметом изучения{647}. Известен Завалишин, прежде всего, основанием Вселенского Ордена Восстановления, в который он пытался принять даже императора Александра I. Не ставя перед собой цели анализировать деятельность этого полумифического ордена, остановимся лишь на тех мотивах, которые заставили Рылеева вести с Завалишиным долгие переговоры.

Завалишин, тогда мичман, принявший участие в кругосветной экспедиции на фрегате «Крейсер», руководимой легендарным Михаилом Лазаревым, с ноября 1823 года по февраль 1824-го был в российских колониях в Америке. Вернувшись из путешествия, он получил чин лейтенанта. В начале 1825 года состоялось его знакомство с Рылеевым. Сам Рылеев пояснял на следствии, что через Завалишина «много надеялся сделать в Кронштадте», но надежды его не оправдались. Собственно, в полном соответствии с этими показаниями данное знакомство и толковалось исследователями{648}.

Однако на самом деле Завалишин был интересен Рылееву отнюдь не только своими кронштадтскими связями.

За время путешествия молодому офицеру удалось хорошо изучить Америку и даже создать проекты присоединения всей Верхней Калифорнии к России. Он пытался заинтересовать этими проектами Александра I, а затем руководство Российско-американской компании{649}. Как признавался сам Рылеев, «по случаю» этого знакомства он снова обратился к мысли об отправке императорской фамилии за границу. Рылеев также сообщил следствию, что Завалишин заинтересовал его постольку поскольку только что вернулся из колоний: «Знакомясь с ним, я имел прежде в виду получить от него обстоятельные сведения о состоянии заведений и промышленности Российско-американской компании на берегах Северо-Западной Америки. Сии сведения были мне нужны как правителю канцелярии упомянутой компании». Это подтверждает и сам Завалишин: «Уже с самого прибытия (в Петербург. — А. Г., О. К.) обращено было на меня внимание заговорщиков… я тогда занимался… делами Рос[сийско-] Американской] компании»{650}.

Завалишин не случайно занимался делами компании: он рассчитывал вскоре получить должность правителя Росса и реализовать свои планы присоединения к России Верхней Калифорнии. Затем и вовсе могло состояться назначение Завалишина правителем всех русских колоний в Америке. Лейтенант, согласно его собственным мемуарам, был уверен: именно ему было предназначено «устроить в течение двух лет земледельческие колонии в Калифорнии, а затем еще пять лет пробыть главным правителем колоний для проведения там реформ»{651}. Очевидно, эту уверенность он сумел передать Рылееву.

Однако, несмотря на то, что Рылеев связывал с Завалишиным большие надежды, сообщать лейтенанту о заговоре он долго не решался. Вероятно, правитель Росса, как и главный правитель колоний, должен был, по плану Рылеева, узнать о произошедшей в России революции лишь тогда, когда в Русскую Америку пришел бы корабль с царской семьей. Рылеев рассказал Завалишину о тайном обществе лишь в апреле 1825 года, когда стало понятно, что ни правителем Росса, ни правителем колоний император Завалишина не сделает «из опасения, чтобы какою-нибудь самовольною попыткою» он не привел в исполнение свои «обширные планы» и «не вовлек бы Россию в столкновение с Англией и Соединенными Штатами»{652}. Очевидно, именно тогда Рылеев стал рассматривать Завалишина как своего человека в Кронштадте.

После того как стало ясно, что Завалишин в колонии назначен не будет, Рылеев стал искать другую кандидатуру на эту должность и занимался этим практически всё лето и большую часть осени 1825 года. Он сообщил следствию, в частности, что предпринял одну из поездок в Кронштадт летом 1825 года, чтобы «узнать лично от капитана 2-го ранга Панафидина[16], согласится ли он принять на себя должность гл. правителя колоний Компании в Америке»{653}. По-видимому, капитан от предложения отказался; по крайней мере, никаких сведений о том, что переговоры с ним продолжились, обнаружить не удалось.

Судьба улыбнулась Рылееву лишь в начале ноября 1825 года: ему удалось, наконец, найти человека, согласившегося занять ключевой пост главного правителя колоний. Более того, подполковник инженерной службы Гавриил Батеньков согласился войти в заговор.

Батеньков — одна из самых загадочных фигур в истории тайных обществ. Он был своим в кругу двух знаменитых деятелей 1820-х годов, которые, по выражению Пушкина, стояли «в дверях противоположных» александровского царствования, как «гении Зла и Блага»{654}, — Алексея Аракчеева и Михаила Сперанского.

Родившись в Сибири, окончив кадетский корпус в Петербурге, приняв участие в Отечественной войне и Заграничных походах и получив после войны назначение обратно в Сибирь, Батеньков в 1819 году познакомился в Тобольске со Сперанским, назначенным генерал-губернатором Сибири. Сперанский приблизил к себе толкового чиновника, тем более что с окружением прежнего генерал-губернатора Ивана Пестеля у Батенькова были постоянные конфликты. Батеньков стал помогать Сперанскому в проведении преобразований, в том числе и кадровых, в результате которых почти все сибирские чиновники лишились должностей. В 1821 году генерал-губернатор отправился в Петербург с отчетом о проведенной им ревизии, а Батеньков получил приказание ехать вслед за ним{655}.

В июле 1821 года Батеньков познакомился в Петербурге с Аракчеевым: их связала совместная деятельность в Сибирском комитете, созданном «для рассмотрения отчета, представленного сибирским генерал-губернатором по обозрению сибирских губерний». В комитете, заседавшем под председательством Аракчеева, Батеньков исполнял обязанности секретаря и сумел понравиться графу. В январе 1823 года подполковник был назначен «к особым поручениям по части военных поселений»; он стал также «членом комиссии составления проекта учреждения оных»{656}. Но сотрудничество с Аракчеевым не поссорило Батенькова со Сперанским, в дом которого он по-прежнему был вхож.

При этом Батеньков никогда не был близок к кругам вольнолюбивой молодежи, за исключением последнего месяца 1825 года. «Все знали, что он приближен к Аракчееву и пользуется его доверенностью, и потому многие боялись и остерегались его», — писал хорошо знавший и заговорщиков, и Батенькова Николай Греч. Участники заговора «почитали опасным доверять более человеку, близкому по комитету поселений к графу Алексею Андреевичу Аракчееву», утверждал Николай Бестужев{657}.

Никакой особой симпатии к Рылееву Батеньков не испытывал; впрочем, Рылеев отвечал ему тем же. «Знакомство мое (с Рылеевым. — А Г., О. К.) не доходило и до простой светской приязни, да и сам он, видимо, избегал сближения со мною, опасаясь моего положения, близкого при графе Аракчееве», — вспоминал подполковник. Вхожий в столичные литературные круги Батеньков не мог не знать о наделавшей в 1820 году много шума сатире Рылеева «К временщику». Для него Аракчеев вовсе не был «надменным временщиком» — скорее, покровителем и старшим другом. «В обращении прост, своеволен, говорит без выбора слов, а иногда и неприлично; с подчиненным совершенно искренен и увлекается всеми страстями», — характеризовал подполковник своего патрона{658}.