Диана Гэблдон - Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

• Название: Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005

Пятая книга знаменитой саги Дианы Гэблдон «Чужестранка» Предупреждение: На момент создания файла книга не была переведена на русский. Это любительский перевод для журнала «Самиздат» (samlib.ru).

---

Я механически кивнула в ответ, и прижала Джемми к груди. Небо по — зимнему выцвело, и тени заполнили поляну. Камень у истока ручья белел бледной призрачной формой над черной водой.

— Идем, — сказала я. — Скоро стемнеет

Глава 23 Бард

Было довольно темно, когда Роджер подошел к дверям своего дома; окна приветливо сияли, и искры летели из трубы, обещая тепло и пищу. Он устал, замерз и страшно проголодался, и сейчас ощущал глубокое чувство благодарности к дому, особенно обострившееся при мысли о том, что завтра он покинет его.

— Брианна? — он вошел внутрь и прищурился в тусклом свете, ища свою жену.

— А вот и ты! Ты поздно! Где ты был?

Она высунулась из задней комнатки, держа ребенка на бедре и прижимая отрез тартана к груди. Она коротко поцеловала его, оставив на его губах дразнящий привкус сливового джема.

— Последние десять часов я ездил вверх и вниз по горам, — сказал он, забирая у нее тартан и бросая его на кровать. — Искал мифическую семью голландцев. Подойди и поцелуй меня по-настоящему, хорошо?

Она послушно обняла его за талию свободной рукой и подарила ему длительный с запахом сливы поцелуй, который заставил его подумать, что ужин, возможно, может подождать, каким бы голодным он ни был. Однако ребенок думал иначе; он издал громкий вопль, отчего Брианна, немного поморщившись, сделала шаг назад.

— Все еще режутся зубы? — спросил Роджер, рассматривая красное лицо своего отпрыска, покрытое соплями, слюнями и слезами.

— Как ты догадался? — сказала она язвительно. — На, подержи его минутку.

Оно толкнула извивающегося Джемми в руки отца и потянула лиф платья, помятый и покрытый белыми пятнами от молока. Одна из ее грудей выскользнула из лифа, и она, взяв Джемми, уселась на стул возле очага.

— Он беспокоился весь день, — сказала она, покачав головой; ребенок продолжал плакать и брыкаться, ударяя рукой по предложенной груди. — Он не сосет больше нескольких минут, а потом все выплевывает. Он плачет, когда его держишь на руках, и орет, когда кладешь, — она устало провела по своим волосам. — У меня такое чувство, что я целый день дралась с аллигаторами.

— О, мм. Очень жаль, — Роджер потер ноющую поясницу, пытаясь сделать это незаметно. Он указал подбородком на кровать. — А что это за тартан?

— О, я забыла. Это твое, — отвлекшись на мгновение от беспокойного ребенка, она поглядела на него, впервые заметив его взъерошенный вид. — Па принес его, чтобы ты надел его сегодня вечером. Кстати, у тебя грязь на лице, ты упал с коня?

— Несколько раз.

Он двинулся к умывальнику, немного прихрамывая. Рукав его пальто и бриджи на одном колене были измазаны грязью, и он потирал свою грудь, пытаясь избавиться от кусочков сухих листьев, попавших под рубашку.

— Да? Очень жаль. Ш-ш-ш, — напевала она ребенку, покачивая его. — Ты поранился?

— Нет. Все в порядке.

Он скинул пальто и отвернулся, наливая воду из кувшина в тазик. Он плескал холодную воду на лицо, слушая визг Джемми, и думал о возможности заняться с Брианной любовью, прежде чем уедет следующим утром. Учитывая зубы Джемми и планы его дедушки, возможность казалась мизерной, но надежда умирает последней.

Он вытер лицо полотенцем, оглядевшись в тайной надежде на еду. И стол, и очаг были пусты, хотя в воздухе стоял сильный кислый запах.

— Квашеная капуста? — предположил он, громко фыркая. — Мюллеры?

— Они привезли с собой две большие фляги, — сказала Брианна, показывая на угол, где стоял кувшин. — Это нам. Ты что-нибудь ел в дороге?

— Нет.

Его живот громко заурчал, очевидно, решив попробовать квашеной капусты, если больше ничего не предлагалось. Но, скорее всего, еда была в большом доме. Ободренный этой мыслью, он подтянул бриджи, и начал неуклюже складывать тартан, чтобы сделать из него плед.

Джемми немного успокоился, лишь время от времени производя всхлипы.

— И как насчет этих мифических голландцев? — спросила Брианна, продолжая укачивать ребенка.

— Джейми послал меня на северо-восток, чтобы разыскать семью голландцев, которые, как он слышал, поселились возле Кипящего ручья, и призвать их в милицию, если они согласятся, — он, нахмурившись, глядел на ткань. До этого он лишь дважды надевал плед, и оба раза ему помогали. — Ты думаешь, мне обязательно нужно его надевать?

Брианна сзади него весело фыркнула.

— Думаю, что-то ты должен надеть. Ты же не пойдешь в большой дом в одной рубашке? Кстати, ты нашел голландцев?

— Ничего кроме деревянных башмаков.

Он нашел ручей, который он посчитал Кипящим ручьем, и ехал мили по его берегу, ныряя — если во время замечал — под нависающие ветви, пробираясь через заросли ежевики и орешника, но не нашел ничего, кроме лисы, которая однажды перебежала ему дорогу и исчезла в кустах, как внезапно погашенное пламя.

— Возможно, они откочевали дальше, в Вирджинию или Пенсильванию, — сочувственно произнесла Брианна. Это был ужасный долгий день и неудачный, то есть не совсем удачный. Джейми сказал: «Найди их, если сможешь». И даже если бы он нашел их, вряд ли они поняли бы его примитивный голландский язык, который он немного узнал в свой короткий отпуск в Амстердаме в 1960-х годах. Или не согласились бы последовать за ним. Однако чувство неудачи преследовало его, как камешек в ботинке.

Он взглянул на Брианну, которая с широкой улыбкой смотрела на него.

— Хорошо, — сказал он покорно. — Смейся, если хочешь.

Надевание пледа не было действием, повышающим чувство собственного достоинства, особенно с учетом того, что самый эффективный способ заключался в том, чтобы лечь на сложенный плед и заворачиваться в него, крутясь, как сосиска на гриле. Джейми мог надевать его, стоя, но у него была большая практика.

Его борьба с пледом, может быть, намеренно преувеличенная, была вознаграждена хихиканьем Брианны, которое в свою очередь произвело успокаивающее действие на ребенка. К тому времени, когда Роджер, наконец, уложил все складки и петли, оба выглядели раскрасневшимися, но счастливыми.

Роджер поклонился им, взмахнув рукой, и Бри похлопала себя по бедру, аплодируя одной рукой.

— Потрясающе, — сказала она, одобрительно разглядывая его. — Видишь папу? Красивый папа!

Она повернула Джемми лицом к нему, и тот смотрел с открытым ртом на это воплощение мужской славы, потом медленная улыбка расцвела на его лице со свисающими струйками слюны на выпяченных губах.

Роджер все еще был голодным и усталым, но это казалось ему не столь важным. Он усмехнулся и протянул руки к ребенку.

— Хочешь переодеться? Если он наелся и сухой, я могу взять его в большой дом, а ты приведешь себя в порядок.

— Ты думаешь, мне нужно переодеться? — Брианна кинула на него сердитый взгляд. Ее волосы растрепались, платье выглядело так, словно она спала в нем в течение многих дней, и на одной груди было темное пятно.

— Ты выглядишь великолепно, — сказал он, нагибаясь и ловко подхватывая Джемми. — Тише, bhalaich. [98]Ты был достаточно с мамой, и она должна немного отдохнуть от тебя. Пойдем со мной.

— Не забудь свою гитару, — крикнула Бри ему вслед, когда он подошел к двери. Он удивленно оглянулся не нее.

— Что?

— Па, хочет, чтобы ты пел сегодня. Подожди, он продиктовал мне список.

— Список? Какой?

Он хорошо знал, что Джейми Фрейзер не понимал музыку, и его немного задевало, что его самое большое мастерство было тем, чего Фрейзер не ценил.

— Песен, конечно, — она нахмурила брови, вспоминая список. — Он хочет, чтобы ты пел «Ho Ro!», «Birnie bouzle» и «Большой тюлень». [99]Ты можешь петь другие песни между ними, сказал он, но он хочет именно эти, а потом ты должен перейти к милитаристским песням. Он не называл их так, конечно, но ты поймешь меня — «Килликранки», «Холмы Кромдейла» и «Битва при Шерифсмуире». [100]Только старые песни, сказал он, никаких песен 45-ого года, кроме «Джонни Коупа», [101]он хочет, чтобы ты обязательно спел ее в конце. И…

Роджер уставился на нее, выпутывая ногу Джемми из складок пледа.

— Я даже не думал, что твой отец знает названия песен, не говоря уже о том, что имеет какие-то предпочтения среди них.

Брианна встала и вытащила длинную деревянную заколку, держащую ее волосы. Густые рыжие волосы упали каскадом на ее лицо и плечи. Она обеими руками откинула их назад и покачала головой.

— Вряд ли. Имеет предпочтения, я имею в виду. У па полностью нет слуха. Мама говорит, что у него хорошее чувство ритма, но он не может отличить одну ноту от другой.

— Я думаю также, но почему…

— Он, возможно, не слышит музыку, но он слушает, — она смотрела на него, проводя гребенкой по спутанным волосам. — И он наблюдает. Он знает, как люди реагируют, и что они чувствуют, слушая твои песни.