Диана Гэблдон - Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

• Название: Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005

Пятая книга знаменитой саги Дианы Гэблдон «Чужестранка» Предупреждение: На момент создания файла книга не была переведена на русский. Это любительский перевод для журнала «Самиздат» (samlib.ru).

---

— Нас призывает долг, и мы пришли с честью послужить закону и губернатору.

Роджер видел, как старый Герхард Мюллер наклонил голову набок, чтобы услышать перевод, который бормотал ему на ухо зять. Он одобрительно кивнул и крикнул.

— Ja! Lang lebe Governor! [104]

Раздался смех, сопровождаемый аналогичными криками на английском и гэльском языках.

Джейми улыбался, пережидая, пока шум утихнет. Когда все затихли, он стал медленно переводить взгляд от одного человека к другому, кивая каждому в знак признания. Потом он повернулся и показал на крест, абсолютно черный за его спиной.

— В горах Шотландии, когда вождь собирался на войну, — начал он спокойным, но немного форсированным голосом, чтобы всем было слышно, — он зажигал огненный крест и отправлял его, как знак, по землям своего клана. Это был знак мужчинам, носящим его имя, взять свое оружие и прибыть на место встречи готовыми для битвы.

По толпе прошло движение, люди подталкивали друг друга и издавали крики одобрения. Немногие мужчины видели это или, по крайней мере, понимали, о чем он говорит. Остальные с открытыми ртами с любопытством вытягивали шеи.

— Но это новая земля, и в то время как мы являемся друзьями, — он улыбнулся Герхарду Мюллеру. — Ja, Freunde, [105]соседями и соотечественниками, — взгляд на братьев Линдсеев, — и будем товарищами по оружию, мы не клан. И хотя я ваш командир, я не ваш вождь.

«Черт побери, если ты не вождь, — подумал Роджер. — Или ты на полпути к этому, в любом случае». Он выпил глоток холодного пива и поставил на землю кружку и блюдо. Еда могла подождать еще немного. Бри забрала у него ребенка и держала бойран под рукой. Он потянулся к инструменту, и она отдала его, коротко взглянув на него с улыбкой, но большая часть ее внимания была сосредоточена на отце.

Джейми нагнулся, вытащил горящую ветвь из огня и держал ее в руке; свет от импровизированного факела освещал широкие грани и острые углы его лица.

— Пусть Бог станет свидетелем нашей готовности, и пусть Бог укрепит наши руки… — он замолчал, давая время немцам для перевода. — Пусть этот огненный крест стоит здесь, как свидетельство нашей чести, призывая Божью защиту на наши семьи, пока мы благополучно не вернемся домой.

Он повернулся и коснулся факелом вертикальной перекладины креста, держа его до тех пор, пока сухая кора не загорелась, и маленькое пламя не замерцало на темном дереве.

Все стояли тихо, наблюдая. Не было никаких звуков, кроме дыхания толпы, повторяющего шорох ветра. Это был крошечный язычок огня, колеблющийся от ветра и готовый вот-вот погаснуть. Никакого подпитанного бензином рева, никакого полыхающего пожарища. Роджер услышал вздох Брианны рядом с собой и почувствовал, что напряжение частично оставило ее.

Пламя разгоралось. Неровные края сосновой коры пламенели темно-красным цветом, потом становились белыми и превращались в пепел по мере того, как пламя поднималось вверх. Крест был большим и солидным, он будет гореть медленно, почти до середины ночи освещая двор, где мужчины будут разговаривать, есть и пить, становясь теми, кем Джейми Фрейзер хотел их видеть — друзьями, соседями, товарищами по оружию. Под его командой.

Фрейзер стоял некоторое время, убеждаясь, что огонь разгорелся. Потом он повернулся к мужчинам и бросил факел в огонь.

— Мы не можем сказать, что может случиться с нами. Бог дарует нам храбрость, — сказал он очень просто. — Бог дарует нам мудрость. И если такова будет его воля, он дарует нам мир. Мы едем утром.

Он повернулся и отошел от креста, ища глазами Роджера. Роджер кивнул ему в ответ, откашлялся и начал из темноты мягкое вступление к песне, которой Джейми хотел закончить свое действие — «Цветок Шотландии»  [106]

— Цветок Шотландии, когда
Увидим мы твой цвет?
Боролся отважно ты и погиб
За свои холмы и долины рек.

Не одна из тех песен, которые Бри назвала милитаристскими. Это была торжественная и немного меланхоличная песня. Но не горестная, отнюдь нет, песня памяти, гордости и решимости. Она не была старинной песней, Роджер даже знал человека, который написал ее в его собственное время, но Джейми услышал ее и, зная историю Стерлинга и Бэннокберна, одобрил чувства, которые она вызывала.

— И выставил армию против него
Гордый король Эдвард,
Чтобы духа лишить его,
Чтоб передумал драться.

Он пропел только первый куплет, как шотландцы сначала тихо, потом громче стали подпевать рефрен.

— Чтобы духа лишить его,
Чтоб передумал драться!

Он вспомнил, что Бри сказала ему прошлой ночью, пока они еще оба не спали. Они разговаривали о знаменитых людях, размышляя, могли ли они встретиться лицом к лицу с такими людьми, как Джефферсон или Вашингтон. Это была возбуждающая перспектива и вполне возможная. Она упомянула Джона Адамса, сказав, что читала его фразу, которую он произнес — или произнесет — во время революции. «Я воин, чтобы мой сын мог быть торговцем, а его сын — поэтом!»

— Холмы оголились сейчас,
Там мертвые листья лежат
На утраченной нами земле,
Где мы потеряли жизни.
И выставил против него
Армию гордый Эдвард,
Чтобы духа лишился он
И передумал драться.

Уже не армия Эдварда, а армия Георга. И все та же гордая армия. Он мельком увидел Клэр, стоявшую вместе с другими женщинами на границе освещенного круга. На ее лице застыло отстраненное выражение. Она стояла очень тихо, и ее волосы плавно реяли вокруг головы; ее золотые глаза, в которых таилась тень, не отрывались от Джейми, который молча стоял рядом с ней.

Та же самая гордая армия, вместе с которой она однажды воевала, гордая армия, с которой погиб его отец. Он почувствовал спазм в горле и с силой сглотнул воздух, продолжая отчаянно петь. «Я буду воином, чтобы мой сын был торговцем, а его сын — поэтом». Ни Адамс, ни Джефферсон не воевали; у Джефферсона вообще не было никакого сына. Он был поэтом, слова которого эхом отозвались в веках; они подняли армии, горели в сердцах тех, кто умер за них и за страну, которую они основали.

«Возможно, это из-за волос, — с иронией подумал Роджер, увидев, как ярко блеснула рыжая голова Джейми, когда тот пошел среди мужчин, молчаливо наблюдая, как продвигается начатое им дело. — Некоторый ген викинга в крови, который дал высоким рыжеволосым мужчинам дар поднимать мужчин на войну».

— Отважно боролся ты и погиб
За свои холмы и долины рек.

Итак, они боролись и будут бороться снова. Именно за это всегда сражались мужчины, не так ли? За дом и семью. Другая вспышка рыжих волос возле вертела со свиньей. Бри с Джемми на руках. И если сейчас Роджер оказался кем-то вроде барда при бывшем горском вожде, он, тем не менее, должен попытаться стать воином, когда придет время, ради его сына и тех, кто придет потом.

— Чтобы духа лишить его,
Чтоб передумал драться.
Чтоб передумал драться…

Глава 25 Сна моего покой

Поздно ночью мы в молчаливом согласии занимались любовью, стремясь найти убежище и утешение друг в друге. Одни в нашей спальне за плотно закрытыми ставнями, защищающими нас от голосов во дворе — бедный Роджер все еще пел по требованию народа — мы могли на время забыть о трудностях и проблемах дня.

Потом он крепко держал меня, уткнувшись лицом в мои волосы и цепляясь за меня, как за талисман.

— Все будет хорошо, — сказала я и погладила его влажные волосы, потом стала сильно мять ему плечи возле шеи, где мускулы были тверды, как дерево.

— Да, я знаю.

Он некоторое лежал неподвижно, позволив моим пальцам работать, пока напряжение в его шее и плечах не ослабло, и его обмякшее тело на мне не стало тяжелым. Он почувствовал, что я стала задыхаться под ним, и скатился в сторону.

Его живот громко заурчал, и мы рассмеялись.

— Не было времени поесть? — спросила я.

— Я не могу есть перед этим, — ответил он. — У меня начинаются колики. А после не было времени. Здесь есть чем-нибудь перекусить?

— Нет, — сказала я с сожалением. — У меня было несколько яблок, но маленькие Чизхолмы их съели. Мне жаль, я должна была подумать об этом.

Я действительно знала, что он почти никогда не ел перед… перед сражением, конфронтацией или перед любой социально напряженной ситуацией, но не подумала, что со всеми этими людьми, желающими «сказать только несколько слов, сэр», у него не будет шанса поесть потом.

— У тебя было много других дел, сассенах, — ответил он просто. — Не беспокойся, я дотерплю до завтрака.

— Ты уверен? — я вытащила ногу из-под одеяла, собираясь встать. — Еды осталось много, и если ты не хочешь спуститься, я могу пойти и…