Макс Ренуар - Дьявольские Карты

• Название: Дьявольские Карты
• Автор: Макс Ренуар
• Издательство: МП Мальва
• Жанр: Эротика
• ISBN: 5-7707-4512-6

"Дьявольские карты" - это предельно откровенное описание эротических приключений молодого моряка, который не терял времени даром, сходя на берег в очередном порту...

---

С минуту мы лежали молча не двигаясь. Потом она спрыгнула с дивана и, ласково улыбаясь, спросила:

- Ты доволен?

- Да, очень.

Я тоже встал и застегнул штаны. Она с укором посмотрела на меня.

- Почему ты не разденешься? Тебе стыдно?

- Нет, совсем не стыдно. Но теперь это как-то не своевременно делать.

- 17 -

- И совсем нет. Раздевайся.

Она быстро подбежала ко мне и стала снимать с меня пиджак. Я быстро разделся догола. Она быстро подвела меня к столу и усадила в кресло, села на моих коленях.

- Пока ты не набрался сил, поласкай меня рукой.

Она сама сняла с волос широкий веер из страусовых перьев и стала обмахиваться. Я стал целовать соски ее грудей и нежно тереть бутон ее страсти. Она вздрогнула и, глядя на меня с восхищенным взглядом, теребила мои волосы. Вот какую историю, в правдивости которой я не сомневаюсь, она мне тогда поведала.

- В Индии есть один художник. Сила его воображения настолько велика, что он, рисуя с натуры, создает неповторимые шедевры. И вот один богатый англичанин дал ему заказ нарисовать пятьдесят три красивых женщины для карт. Он принялся за работу и вскоре на его мольберте появилась первая красавица. Это была я. Красота была настолько естественная и неотразимая, что он сам влюбился в меня и стал молить бога, чтобы он оживил неодухотворенный портрет. Тот внял его мольбам. Я проснулась однажды в его мастерской и долго не могла понять, что к чему. Я прошлась по комнате, разглядывая чудесные картины и, незаметно для себя, вышла из мастерской в какой-то узкий коридор. До меня донеслись голоса и я пошла на них. Я увидела тонкую щель и догадалась, что это дверь, толкнула ее и она открылась. Я оказалась в комнате, бедно, но со вкусом обставленной. За столом сидел какой-то мужчина и какая-то женщина. Они оба удивленно и испуганно посмотрели на меня, не понимая откуда я взялась. Женщина первая пришла в себя:

- Кто ты? Что тебе нужно?

Я сказала, кто я такая и художник, выпучив на меня глаза, лишился чувств. Женщина вытолкнула меня за дверь и крикнула, чтобы больше я не появлялась ей на глаза. Я вернулась в мастерскую, пристроившись на маленьком, грязном стуле, стала рассматривать себя с ног до головы. Я никак не могла понять и сообразить, как снимается эта длинная юбка. После долгих и упорных поисков я нашла маленькую серебряную пуговичку. Она легко отстегнулась, юбка скользнула вниз. Я увидела стройные ноги, обутые в черные лакированные туфли на таких тонких высоких каблуках, что я удивилась, как я могла ходить на них. Белая шелковая лента, покрывавшая мою грудь, снималась очень просто. Я долго не могла понять, зачем у меня в волосах такой пучок перьев и почему рот прикрыт кисейной маской. Я осталась довольна собой и, когда первое любопытство улеглось, почувствовала какое-то смутное желание. Не зная, что делать, я потрогала свои соски руками и пронзительное чувство одуряющей сладости содрогнуло меня конвульсией, разливаясь по телу горячей волной до ног. Оно замерло где-то внизу живота между ногами…

Она вдруг прервала рассказ свой и вцепилась в мои волосы руками, нагнув мою голову вниз. Она стала двигать бедрами из стороны в сторону и, тяжело дыша, зашептала:

- О… сильнее изо всех сил три, три… Ох, … я умираю…

Она содрогнулась всем телом и, глядя на меня дикими глазами, судорожно сжала ноги. Мою руку затопили потоки липкой густой слизи. Она стала капать мне на ноги, стекать струйками на кресло, образуя подо мной лужицу. Комната наполнилась густым ароматом терпкого запаха ее плоти. Это сразу возбудило меня и она, почувствовав это, соскочила с моих колен. Милая девушка опустилась передо мной на пол и, схватив мой член своими пальцами, поднесла к своему рту. Ее губки приоткрылись, жаркое дыхание обдало его воспаленную головку, она вдохнула его запах и сунула себе в рот. Я никогда не испытывал и не ощущал девичьи губы на своем члене и это повергло меня в невыносимое сладостное состояние. Мне

- 18 -

хотелось видеть ее в этот момент и я опустился в кресло, приняв почти горизонтальное положение. Она одобрительно посмотрела на меня и, не вынимая члена изо рта, легла поудобнее. Недолго я смог вытерпеть. Через две - три минуты я, сладостно извиваясь, выбросил ей в рот мощную струю спермы. Она с наслаждением проглотила ее, высосав до последней капли. Как я был благодарен ей за это удовольствие! Я поднял ее с пола и носил на руках по каюте, целуя грудь, плечи, живот. Она мило смеялась и болтала ножками.

- Давай я теперь тебя поласкаю, - сказала она мне, когда я опустил ее на пол.

- А как?

- Ты ложись на диван, а остальное предоставь мне.

Я послушался. Она была на ногах и, нагнувшись стала кончиком языка теребить соски моей груди. Едва ощутимое чувство, трепетной сладости растекалось по моему телу. Чтобы не оставаться в долгу, я принялся мять ее груди, ощупывать соски и гладить руки. Медленно росло пьянящее упоение, прорываясь все более сильными порывами душераздирающей сладости. Я снова пришел в неистовое возбуждение и, схватив ее за талию, потянул на себя. Она опустилась грудью на мою грудь и, широко раздвинув ноги, направила мой член к себе во влагалище. Когда он достиг предела, она резко выпрямилась, согнув ноги в коленях. Теперь она сидела на мне, слегка выгнув стан, и я отчетливо видел, как мой член торчит в ее теле. Она раздвинула губы своей щели и сказала:

- Положи сюда руку, так будет и тебе, и мне приятней.

Я сделал так, как она просила. Я мял лобок и щекотал клитор. Она тихо подвывала, корчась на мне, словно от дикой боли. Это продолжалось долго, пока я, наконец, не кончил и ущипнул ее за живот. Она дико вскрикнула и тут же забилась в судороге, выливая на меня обильные потоки своего нектара. Изнемогающий до предела, я лежал на диване, не в силах пошевелиться. Она спрыгнула на пол, свежая и бодрая, как ни в чем не бывало и, мельком взглянув на меня с ужасом, прошептала:

- О, боже! Уже конец.

Испуганный ее восклицанием, я вскочил с дивана и подошел к ней. Она молча показала мне на часы. Было 5 часов 58 минут.

- Что это значит?

- Еще две минуты и мы расстанемся навсегда, - ее голос дрогнул и на глазах навернулись слезы, - ласкай меня скорее, ласкай! - воскликнула она и кинулась на диван. Она села, поджав ноги под себя и, раздвинув их в стороны, я принялся тереть ей клитор так неистово, что через несколько секунд она задрожала от наслаждения. Плача, смеясь и стоная, она шептала слова любви, слова прощения, которые разрывали сердце. Я тоже чувствовал слезы на своих щеках. Мы душили друг друга поцелуями и истязали себя остервенелыми ласками. Я провалился грудью в пустоту на диване - она вдруг исчезла… Разбитый и уничтоженный я поднялся и сел. У меня еще горели руки от жара ее тела. В воздухе стоял аромат ее духов, смешанный с запахом нашей плоти, но ее уже не было. Я свалился на подушку и уснул мертвецким сном…

Он смолк, глядя куда-то в пространство мечтательным взглядом. Потом он залпом опрокинул в рот стакан коньяка и зажмурился.

- Я устал и хочу спать, - прошептал он, - приходите завтра вечером я расскажу, что было дальше.

Мы простились с ним и вышли. Дик заплатил за номер за неделю вперед и сказал портье, чтобы человека, который остался там, ничем не беспокоили. Потрясенные его рассказом, мы долго шли молча. Потом Дик, прищелкнув языком, сказал:

- 19 -

- Вот ведь везет человеку.

Я с сожалением посмотрел на него.

- Глупец, это трагедия.

Г Л А В А IV

Часам к семи вечера мы с Диком вернулись в гостиницу. Рэм уже встал и старой надломленной бритвой закончил скоблить бороду. Он не снял ее совсем, а только подравнял, но уже выглядел моложе. Руки его стали чище и под ногтями уже не чернели полоски грязи. Он радостно встретил нас и, убрав со стола свои бритвенные принадлежности, поставил бутылку коньяка. Официантка принесла ужин, он смотрел хотя не дружелюбно, но без злобы, даже помог ей расставить на столе тарелки. Мы сели к столу, выпили и Рэм начал свой рассказ.

- Я проснулся в три часа дня. В первое мгновение я вспомнил происшедшее, как сон, но увидев белые пятна на коврах, кресле и диване, понял, что это происходило наяву. Я оделся и вышел на палубу. Пароход подходил к Марселю. Уже были видны портальные краны и густой лес мачт, стоявших в порту кораблей. На пароходе царила суета сборов. Я вернулся к себе в каюту, быстро уложил вещи в дорожный чемодан и сел к иллюминатору. На душе было пусто и легко. Ничто не волновало меня. Я не ощутил потери Салины и радости возвращения домой. Из Марселя в Кельн я должен был отправиться поездом. Чтобы не оказаться в неловком положении с очередной дамой, в приходе которой я не сомневался, я взял отдельное купе. В пять часов вечера поезд Марсель - Кельн отошел от перрона и понесся на север. Я сидел в купе один и просматривал свежие газеты, которые купил на вокзале. Но даже происшествие, из-за которых я только и купил газеты, меня не заинтересовали. Мне было скучно. Я сходил в ресторан. Медленно тянулось время. Стрелки часов едва двигались. Час превращался в томительную вечность. Я достал из чемодана карты и стал просматривать их. Туз червей для меня уже был не картиной, а фотокарточкой любимой. Я пытался представить встречу с какой-нибудь другой из милых красавиц, но воображение не создавало ничего интересного. Закончив просмотр карт, я положил их на столик около окна, страдая от безделья, задремал. Проснулся от тишины. Поезд стоял на какой-то станции. Я выглянул в окно. Прямо передо мной светился циферблат часов - без пяти минут двенадцать. Надо приготовиться, скоро придет очередная женщина. Я поставил бутылку, принесенную из ресторана, на стол и попросил проводника доставить какой-нибудь закуски. К двенадцати часам все было готово. Я смотрел на часы, отстукивающие последние минуты и, как только стрелки сошлись, одна из карт с нежным звоном шлепнулась на пол и на этом месте из ничего выросла женщина. Она была высокого роста, с золотистыми волосами, подвязанными зеленым шелковым платком. На ней была желтая блузка, как кольчугой, покрытая шерстяной накидкой и малиновые штаны, плотно обтягивающие ее стройные ноги до колен. Штаны оканчивались рваной бахромой, которая не служила признаком ветхости ее наряда - он весь отдавал магазинной новизной. Зеленый глянцевый пояс, с двумя застежками, туго перетягивал ее узкую талию. В левой руке она держала саблю, вставленную в красивые ножны с кисточкой. Я плохо скрывал любопытство, смотрел на нее, ожидая, что она будет делать. Будто