Лев Кассиль - Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

• Название: Чаша гладиатора (с иллюстрациями)
• Автор: Лев Кассиль
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

Эта книга о дружбе, которая связывает воедино все поколения нашего народа, старых и малых, отцов и детей, дедов и внуков. В книге рассказывается о жизни русского силача - великана, старого циркового атлета Артема Незабудного, долгие годы скитавшегося за рубежом и под старость вернувшегося к себе на Родину, в степной поселок Сухоярку, где он когда-то, до революции, работал шахтером. Здесь он увидел совсем новую для него жизнь, которую создали его землянки, обрел верных, заботливых друзей.

---

- Так вот, - продолжал товарищ из Комитета ветеранов, - вы согласились тогда на условие.

- Да нет же! Ведь я и мысли не имел!.. - Артем Иванович стал приподниматься, опираясь на стул.

- Да вы сидите, не тревожьтесь, Артем Иванович. Нам же в основном все известно. Пришлось вам тогда подписать и выдать прохвосту справочку заранее при-мерно эдакую: «Подтверждаю, мол, настоящим, что вторичная встреча моя на ковре с господином Гегенхам-мером была тогда-то и там-то проведена по моему вызову и на условиях, выработанных мною лично совместно с дирекцией цирка и представителями германского командования, в соответствии с чем я теперь и передаю победителю господину Гегенхаммеру, победившему меня в честной спортивной борьбе, как подарок и в знак своего поражения личный мой памятный кубок, известный под названием «Могила гладиатора», в чем и расписываюсь». Верно?

- Верно! - почти шепотом признал Незабудный.

Глава XI Решительная бессрочная до результата

Так все и было. Незабудный пообещал гитлеровцам, что ляжет на двадцатой минуте под Зепа Гегенхаммера. А на самом деле он твердо решил на двадцать первой минуте припечатать фашиста к ковру, уложив его на обе лопатки, в момент, когда противник, согласившись на подлый сговор, будет озадачен неожиданно продолжающимся сопротивлением Незабудного.

После вчерашней схватки, несмотря на болезненную усталость и недоброе томление в сердце, он, уже испытавший возможности противника и почувствовавший предел его сил, не сомневался в своей победе.

Ну что же, пусть потом расправляются с ним. Но он при всей публике еще раз проучит наглеца. А после сам снимет маску с себя. И все люди пускай знают, что русский чемпион чемпионов мира, Человек-Гора, Артем Незабудный не продается и никогда не идет на сговор, если даже речь идет о самой жизни. Попробуй тогда, когда он снова победит и назовет себя, схватить его. Он обратится к публике, прося принять его под свою великодушную защиту.

В закрытой машине его доставили из Альфонсинэ в Болонью.

Цирк был переполнен в тот вечер, как никогда. Приз «Могила гладиатора» поставили на столик жюри, где скрестились трехцветные итальянские флаги и нацистские флажки со свастикой. Уже перед выходом на манеж Артем Иванович стал с тоской прислушиваться к тому, как странно ведет себя в этот вечер его сердце. Оно будто разбухло и толкалось уже не только в груди, но и в темени и словно рвалось в окончания пальцев и вообще куда-то вдруг проваливалось к чертям. И пол, когда он шел к выходу на манеж, становился как будто мягким, словно мат. Ноги не ощущали его твердости, и от этого приторная слабость как бы размягчала колени.

Надо было решать схватку быстро. Незабудный чувствовал, что надолго его сегодня не хватит. Продуманный накануне план уже не годился… Следовало сразу взять фашиста на прием, тем более что противник не ждал настоящего сопротивления. Да, взять на добрый прием, скажем «на мельницу», перекрутить Гегенхаммера в воздухе и припечатать к ковру. Но, видно, фашист был не из простачков. Сговор сговором, а он знал, с кем имеет дело. С таким грозным противником, какой скрывался под черной маской, надо было держать ухо востро. Он, верно, наслушался о разных чудачествах и многих странностях Незабудного, ставивших не раз в тупик самых опытных спортивных воротил. Вряд ли, конечно, пойдет человек на верную смерть, но все же неизвестно, что может прийти в упрямую голову этого сумасбродного русского медведя.

На третьей минуте, после того как борцы, нагнувшись, перехватывая друг друга за руки, хлопая ладонями по шеям, походили немного по центру ковра, Незабудный попытался захватить противника и, вскинув его, бросить с приема наземь.

Однако Гегенхаммер сумел ускользнуть, вывернулся и, растопырив руки и ноги, всей своей огромной тушей, как черепаха, плюхнулся на ковер животом вниз. Незабудный пытался «ключом» повернуть его, но понял, что сегодня, когда он борется второй вечер подряд, ему уже не под силу заставить молодого тяжеловеса перевернуться на спину.

Он дал возможность Гегенхаммеру вскочить, и снова они некоторое время боролись в стойке, и опять пытался Незабудный подловить на прием противника. Но тот уже почуял, что русский колосс борется всерьез, ведет дело начистоту. Верткий и, как это хорошо почувствовал Не-забудный, до отказа налитый молодой силой, Гегенхам-мер каждый раз уходил из захвата. Цирк то ревел, то затихал. И Незабудному начало казаться, что сердце у него то стучит оглушительно, то замирает, делается почти неслышным. Какая-то странная рыхлость ощущалась в коленях, он уже перестал доверять своим ногам и уже дважды давал перевести себя в партер, чтобы немного отдышаться. А Гегенхаммер применил самые жестокие приемы, чтобы заставить Незабудного перевернуться на спину. Он с размаху притирал свои толстые локти к напруженной шее, выпиравшей из-под краев черной маски. Этот прием, называемый «макаронами», заставляет находящегося внизу борца опустить шею и облегчает захват «ключом». Гегенхаммеру удалось протиснуть свои руки под мышки Незабудного и сплести пальцы у него на затылке, проводя так называемый двойной нельсон. И обычно неуязвимый, специально подставлявший свою неохватную шею под все эти приемы, Незабудный на этот раз почувствовал, как от каждой «макароны» и от страшного жима у него что-то вколачивается в темя и в виски. Воздух вокруг плотнел, становился как вата, лез кляпом в рот. Подкатывала густая тошнотная муть. Голову словно обматывало мягким коконом. И сердце все проваливалось и проваливалось куда-то, потом неуверенно возвращалось на место, заявляя о себе пронзительной болью в груди.

Он уже почти машинально сопротивлялся фашисту. Гегенхаммер мог в любую минуту положить его. Но немец хвастался по радио во всеуслышание и сообщил в вечерние газеты, что уложит человека в маске ровно на двадцатой минуте - не раньше, не позже. И теперь он нарочно тянул время, ведя уже игру с полуобессилевшим Незабудным. А тот с каждой минутой чувствовал, как все глуше и вкрадчивее облекает его всего в какую-то душную мякоть.

Потом все кануло в темноту.

Когда Незабудный пришел в себя после полуминутного обморока, все оставалось по-прежнему ватным и глухим.

Все, кроме одного, никогда еще не испытанного ощущения - ощущения неуступчивой, уже вконец безнадежной твердости под лопатками. Еще не совсем понимая, что произошло с ним, Незабудный почувствовал то, чего никогда не ощущал на арене, - жесткое касание ковра к обеим своим лопаткам. И он понял, что впервые в жизни побежден.

Он стал подниматься, опираясь на руку и колено. Икота сотрясала его грудь, билась в подвздошной впадине. Странная душевыматывающая икота. И он вдруг понял, что это подступают рыдания. Словно в тумане, он встал, думая о том, как хорошо еще, что маска скрывает слезы, которые текли под ней по щекам. Он поспешил вытереть их, сдирая с себя душившую черную ткань маски, обнажая лицо, подставляя его позору уже в открытую. И сквозь низвергавшийся на него со всех кругов циркового амфитеатра рев смутно услышал, как арбитр-австриец объявил:

- Под черной маской боролся бывший пятикратный чемпион мира, непобедимый чемпион чемпионов, кампио-ииссимо, известный русский борец Артем Незабудный. Это - первое его поражение в жизни. По условиям сегодняшнего поединка он отдает господину Зепу Геген-хаммеру свой памятный уникальный приз «Могила гладиатора», в чем сейчас на ваших глазах и распишется в дарственном акте, скрепив своей подписью этот исторический момент.

Неистово колотили в мясистые ладони эсэсовцы, заполнившие добрую половину цирка, орали что-то, раззявив под маленькими усиками свои хайла. Но сверху, с галерки, из проходов амфитеатра, где сгрудились зрители, прорывавшиеся к арене, ринулся оглушительный свист, обрушились крики:

- Блеф! Лавочка! Сговор! Подкладка! На конюшню его!..

- Это все штуки!.. Сколько тебе заплатили, ты, непобедимый? Под кого лег? Подстилка!..

- Продажная шкура, почем тебя купили? За сколько теперь с требухой пойдешь, кампиониссимо?..

С трудом удалось полиции унять возмущенную публику. Незабудного на этот раз вывели через служебный ход. Теперь его надо было спасать от тех, кто вчера стет ной вставал на его защиту. Нельзя было оставлять его с толпой возмущенных людей, которые считали, что русский борец лег под фашистского чемпиона по условиям определенного сговора. Публика была уверена, что и вчерашнее все было просто-напросто трюком.

- А может быть, не так что? - Гость исподлобья, поверх очков, глянул на Незабудного.

- Да вот в том-то и дело, что все так! - поспешил заверить его Артем Иванович. - Вы это понять должны…

- А мы и поняли, как надо, - отвечал гость.

- Ведь я и по сей день не знаю, как обратно добрался, просто не помню. Очнулся утром, а гляжу - уже вокруг меня больничные стены. Как меня туда отправили, до сих пор не ведаю. Нашлись-таки добрые люди. И ведь понимал я уже тогда, что все думают, будто это я нарочно лег, подкладку сделал под фашиста. А у меня, верьте слову, и правда не хватило сил. Сердце меня подкузьмило. Он меня чисто тушировал, чистый был «бур». Молодой, двадцать лет разницы. Да разве бы я испугался? Да я бы его, будь я в форме, с первого приема бросил!