Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

• Название: Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
• Автор: Алексей Слаповский
• Жанр: Драматургия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9691-1038-0

Это вторая книга пьес Алексея Слаповского, выпускаемая нашим издательством. Первая, «ЗЖЛ» («Замечательная жизнь людей») оказалась весьма востребованной и в театрах, и у читателей. В данный сборник вошли произведения поставленные, уже имеющие сценическую историю, и совсем новые, недавно написанные. Пересказывать их содержание сложно, но какое-то представление дают наименования жанров, которые предлагает автор. Уже они говорят о многом: реалити-шоу для театра, современная притча, психологический боевик, печальная комедия, драмокомическая пьеса (местами в стихах), страшная, но интересная быль, эксцентрическая комедия, наивный трагифарс, эпопема, лиродрама… При этом самая, быть может, сложная вещь, называющаяся «Осколки», обозначена просто – пьеса, что выглядит неожиданно экстравагантно на общем фоне. Слаповский, многогранный и переливчатый в своих романах и сценариях, остается таким и в драматургии. На самом же деле ищется и пишется в разных вариантах одна та же «самая настоящая пьеса» про «самую настоящую любовь».

---

Они хохочут, бьют друг друга по плечам.

БЕЛОВ (помолчав). Так что же случилось, Мулдаш?

КОБЛЕЯШЕВ. Ничего, Костя. Я тебе опять последнее отдам – но для дела! А если придется тебя, извини за выражение, убить, тоже ведь для дела, Костя, ничего личного. Я слезами обольюсь на твоей могиле, я заранее плачу, я такой тебе памятник отгрохаю на Ваганьковском, Церетели попрошу сделать – выше Петра Первого!

БЕЛОВ (отчужденно). Ну, тогда извини, Мулдаш. Я вынужден защищаться. Охрана!

ВЕДУЩИЙ (высовывается). Явилась охрана. Взяла Коблеяшева под руки и повела.

КОБЛЕЯШЕВ (ведомый невидимыми охранниками). Опомнись, Костя! Ведь меня искать будут!

БЕЛОВ. Пусть ищут. У меня тут подземный ход, он соединяется с тоннелем, через него тебя выведут на другом конце Москвы и надежно спрячут. Будешь в заложниках – чтобы никто не помешал мне сделать то, что я хочу.

КОБЛЕЯШЕВ. Пресса шум поднимет!

БЕЛОВ. Не поднимет. Лишний шум никому не нужен.

КОБЛЕЯШЕВ. С огнем играешь, Костя!

БЕЛОВ. Знаю.

КОБЛЕЯШЕВ (невидимым охранникам). Не крутите руки, сволочи!

Его «уводят».

ВЕДУЩИЙ (выходит, храбрясь). Скользкий тип. И опасный. (Поднимает руку.) Не все сразу, по очереди! Не поняли, что такое турецкие куртки из Йошкар-Олы? Я сам не понял. Как правительство может заставить частного человека что-то купить? Ну, это лекция на три часа об особенностях государственного капитализма в России начала двадцать первого века! Вернемся к нашему герою. Мясоедов сдержал свое слово, провернул несколько гениальных операций и на законном основании избавил Белова от капитала, а также от всей или почти всей движимости и недвижимости. Оказалось, что все это не так уж трудно сделать при желании, а также при содействии налоговых органов, прокуратуры, экологической полиции и множества других организаций, для которых нарочно открылись бреши, куда они проникли и унесли, кто сколько мог. Остался у Белова один дом, один маленький самолет, одна маленькая яхта, одна хоккейная команда из города Пятигорска, одна машина, одна жена, один сын. В общем, все в единственном экземпляре. И миллиард долларов – тоже один. То есть Белов фактически добился своего и стал беден. Потому что если сравнить с тем, что него было, то осталось, можно сказать, почти ничего. Конечно, шума было все-таки много. Возле дома Белова собрались две демонстрации. Одни были с плакатами: «Молодец, Белов!» Другие: «Будь ты проклят, Шварцман!» Те, кто проклинал, решили, что он хитрит – раздал только малую часть, чтобы ему разрешили иметь в десять раз больше. Эти демонстрации сошлись стенка на стенку, дошло до мордобоя, явились милиция… я слышу вопросы, но слишком долго объяснять, что это такое… потом над домом Белова демонстративно пролетели два военных легких бомбардировщика. Коблеяшев был прав – поступок Белова не понравился ни бизнесменам, ни депутатам, ни правительству, ни президенту. Больше того, он не понравился и народу. Почти каждый представлял себя на месте миллионера, представлял, что бы он мог сделать на эти деньги, а потом воображал, что он эти деньги раздает, и, сплевывая в сердцах, говорил: «Дурак!» Белов, чуя опасность, отпустил Коблеяшева, забаррикадировался, укрылся в благоустроенном подвале, сооруженном на случай ядерной войны, и ждал, когда ему станет легче. Но, увы, легче не становилось.

БЕЛОВ. Тошно, господи, не могу больше! Не сплю, не ем, призраки какие-то в глазах, будто я убил кого-то! А я пальцем никого не тронул в жизни! Хотя… Да нет, никого! Воровал, грешен. Жульничал, грешен. Прелюбодействовал, грешен. Но при этом старался по возможности живых людей не трогать!

Появляется Лана.

ЛАНА. Это ты так думаешь.

БЕЛОВ. Лана? Ты откуда здесь? Кто впустил?

ЛАНА (нежно и скромно). Не кричи. Я ангел.

БЕЛОВ. Ты?! Это лучший анекдот, который я от тебя слышал!

ЛАНА. Я воплощаюсь в кого хочу. Ибо в каждом есть место ангелу, но не каждый терпит ангела в себе! (После паузы – в зал.) Вообще-то я аплодисментов ждал. (Пауза.) Спасибо.

БЕЛОВ. То есть ты ангел в обличье Ланы?

ЛАНА. Именно.

БЕЛОВ. Что у меня вот тут, в кармане? (Прикасается к груди.)

ЛАНА. Ничего.

БЕЛОВ. А что я сейчас делал?

ЛАНА. Уверял, что никого не убил.

БЕЛОВ. Но ведь не убил же!

ЛАНА. Ошибаешься. Вот хотя бы один случай. Ты выбросил на рынок партию курток из гнилой кожи. Двенадцатого марта неважно какого года одну такую куртку купил Опрощенко Геннадий Викторович, сорокалетний водитель автобуса из Пензы. Пришел домой, жена, работница текстильной фабрики, потерла куртку помусоленным пальцем, отчего краска тут же сошла, дернула ее за рукав, отчего швы тут же разошлись. После этого она ругала Геннадия Викторовича один час сорок пять минут за глупость, за то, что он не умеет ни зарабатывать, ни тратить, за то, что загубил ее жизнь, а также жизнь двоих детей, за то, что единственное умение Геннадия Викторовича – пить по субботам и петь фальшивым голосом народные песни. Геннадий Викторович рассердился на жену и ушел, хлопнув дверью. Он пошел в гараж, где выпил и стал петь народные песни. Один из товарищей сделал ему замечание, Геннадий Викторович схватил монтировку и ударил его по голове, товарищ скончался на месте. Молодой парень, Митя Ляхов звали, двадцать два года всего было. Вопрос: кто убил Митю Ляхова?

БЕЛОВ. К чему ты клонишь? Я, что ли, заставлял этого шофера пить и хвататься за монтировку?

ЛАНА. А куртку кто ему продал? Не купи он ее, ничего бы не было. И это только один пример. Из-за этих курток вообще волна смертей прокатилась. Пять случаев обморожения, когда покупатели от злости снимали куртки и выкидывали их, в Сибири дело было. Восемнадцать убийств – продавца курток убили, четырех жен, пять тещ, двух непосредственных владельцев курток и, естественно, большое количество собутыльников, которые посмеивались над владельцами из-за неудачной покупки. Но это еще что! А заражения крови со смертельным исходом в результате пользования твоими картофелечистками, которые ржавели после первого же применения? А перестрелки из-за нефти? А отравления дешевой тормозной жидкостью, производство которой ты наладил в промышленных масштабах?

БЕЛОВ. Не надо передергивать! Алкаши всякую гадость пьют, при чем тут я? Что мне, надпись надо было сделать: «Жидкость тормозная, не питьевая»?

ЛАНА. Нет. Тебе всего лишь надо было наладить жизнь людей так, чтобы они имели возможность пить качественные напитки.

БЕЛОВ. Ага. А правительство ни при чем? Все остальные бизнесмены ни при чем? Депутаты ни при чем?

ЛАНА. Все вы сволочи. С вас еще спросится – сколько народу погубили! А все ваша жадность немереная! Ты и сына своего угробишь.

БЕЛОВ. Что?! Ты что говоришь, дура? Или дурак?

ЛАНА. Извини, но факты – упрямая вещь. Сейчас твой сын заправляется на одной из заправок, принадлежащих тебе. Там разбавляют бензин всяким суслом.

БЕЛОВ. Я, что ли, им велю это делать?

ЛАНА. Не велишь. Но ты не сделал ничего, чтобы этого не было. Вернее, кое-что сделал – для отвода глаз. Итак, он заправляет свой простенький БМВ…

ВЕДУЩИЙ (торопливо вставляет). Это такая машина была. По земле ездила. С колесами.

ЛАНА (строго посмотрев на него). …который он купил, продав свой супер-кар, чтобы было на что жить. Ему вливают сусло.

БЕЛОВ (испуганно). Какая заправка? Быстро говори!

ЛАНА. В твоем реестре пятьдесят шестая, на Дмитровке.

БЕЛОВ (в телефон). Быстро телефон пятьдесят шестой на Дмитровке! Быстро, я сказал! (Слушает, набирает другой номер.) Пятьдесят шестая? Белов. Вы совсем обнаглели, вы кому льете, видите, нет? Сын мой! Да, сын, узнавать пора! Уехал?.. Ладно, я с вами еще разберусь!

ЛАНА. С собой разберись. Только поздно уже.

БЕЛОВ. Как это? Что случилось? Говори!

ЛАНА (комментирует то, что видит внутренним зрением). Он чувствует перебои в моторе. Он возмущен. Он поворачивает обратно, чтобы устроить скандал. Он мчится.

БЕЛОВ. Ты шутишь? Ты разыгрываешь?

ЛАНА. Обгоняет трамвай. Из-за трамвая человек. Костя резко поворачивает… Он не захотел сбить человека. Не так уж плохо ты его воспитал.

БЕЛОВ. Что?!

ЛАНА. Боковой удар водительской дверцей о фонарный столб… На скорости сто двадцать…

БЕЛОВ (кричит). Нет! Нет! Нет!

ЛАНА. Извини. (Уходит.)

Белов ложится ничком на пол. Появляется Лира, садится рядом, гладит его по голове.

БЕЛОВ (поднимается, садится). Лира? Или опять ангел?

ЛИРА. Да.

БЕЛОВ. Что теперь делать? Как жить? У него был ангел-хранитель?

ЛИРА. Конечно.

БЕЛОВ. Почему он его не спас?

ЛИРА. У того человека, который не погиб под колесами, тоже ангел-хранитель.

БЕЛОВ. Он что, сильнее? Или тот человек очень ценный?