Аркадий Адамов - Личный досмотр. Черная моль

• Название: Личный досмотр. Черная моль
• Автор: Аркадий Адамов
• Жанр: Детектив
• Год: 1992

Книгу составили широко известные в 60-е годы детективные произведения: повесть "Личный досмотр" и роман "Черная моль", рассказывающие о борьбе советской милиции с преступностью в нашей стране.

Содержание:

Личный досмотр

Черная моль

---

— Недалеко, совсем недалеко, — объяснял Доброхотов, — только путано, вот в чем беда.

Сергей незаметно огляделся.

На улице было пусто, по сторонам за сугробами снега чернели заборы, кое-где сквозь строй заснеженных деревьев пробивались огоньки дач. Изредка тявкали собаки. Тихо, безлюдно, жутковато, только поскрипывал снег под ногами да свистел ветер, раскачивая редкие фонари на столбах.

Впереди появились два человека и, чуть пошатываясь, двинулись в сторону станции. По белому кашне на одном из них Сергей узнал Сашу Лобанова.

И тут Сергей в который уже раз пожалел, что ему не разрешили проникнуть на дачу к Доброхотову, выяснить до конца его планы. Но приказ есть приказ, и никто не вправе его ослушаться. Сергей вздохнул. Что поделаешь!

Тем временем Лобанов с Воронцовым все приближались. Сергей держал в кармане пистолет. Он почувствовал, как вдруг заколотилось сердце и на лбу выступила легкая испарина. «Ну, начинается!» — с невольным волнением подумал он.

Сергей не удержался и искоса взглянул на Доброхотова, и тот вдруг случайно поймал на себе его взгляд. Сергей закусил губу и тут же отвернулся. Но было уже поздно. Доброхотов весь напрягся, подозрительно и настороженно поглядел на приближающихся людей и, сунув руку в карман, сделал два шага в сторону. Лобанов и Воронцов двигались уже навстречу одному Сергею. План, заключавшийся в том, чтобы Доброхотов оказался между ними и Коршуновым, был сломан. Теперь всех троих отделяла от Доброхотова Нина, и Лобанову уже было поздно менять направление, он только выдал бы себя.

Один неосторожный взгляд — и вся обстановка изменилась в пользу Доброхотова. Сергей слишком поздно понял свою ошибку. Но ее поняла и Нина. В тот момент, когда Лобанов и его товарищи были уже совсем близко, она неожиданно и резко нагнулась, поправляя ботинок, и Доброхотов вместе с Сергеем невольно прошли вперед, очутившись таким образом рядом. Сергей мгновенно воспользовался этим обстоятельством. Выхватив пистолет, он резко повернулся к Доброхотову и повелительно крикнул:

— Руки вверх! Не шевелиться!

Но ему не удалось застать Доброхотова врасплох. Тот левой рукой ударил по пистолету, грохнул выстрел, в ту же минуту в правой руке Доброхотова мелькнул какой-то металлический предмет, и он со всего размаха ударил им Сергея по лицу. Удар был настолько неожиданный и сильный, что Сергей упал и, захлебываясь в крови, потерял сознание.

Доброхотов прыгнул в сторону, но на него тут же налетел Лобанов и заученным приемом вывернул назад руку. Застонав от боли, Доброхотов лицом вниз рухнул в снег.

За кустами мелькнула какая-то тень. Воронцов бросился в ту сторону и, выхватив пистолет, крикнул:

— Стой! Стрелять буду!..

Нагнувшись, человек продолжал бежать, но когда Воронцов выстрелил в воздух, он неожиданно упал.

Воронцов подбежал к лежавшему на снегу парню и приказал встать. Тот медленно поднялся. Не опуская пистолета, Воронцов насмешливо спросил:

— Как это понимать прикажешь? Чего это ты вдруг улегся?

Испуганно косясь на пистолет, парень с дрожью в голосе ответил:

— МУР промаха не дает. Наслышан…

В это время Доброхотов уже лежал связанный. Лобанов подобрал выпавший у него из рук самодельный кастет. В кармане у Доброхотова был обнаружен пистолет.

Около Сергея хлопотала Нина. Ей с трудом удалось остановить кровь, хлеставшую из глубокой раны на его лице. Сергей все еще не приходил в сознание.

В это время со стороны станции к месту происшествия подъехали две машины. В одну из них осторожно внесли Сергея. Нина села рядом, положив его голову к себе на колени. Машина двинулась в город.

В другую машину втолкнули Доброхотова и второго парня. Лобанов вскочил туда последним и торопливо приказал водителю:

— Давай к даче!

…За изгородью из набитых железных полос, перевитых колючей проволокой, сплошной стеной тянулся густой, высокий кустарник. В глубине участка светились окна небольшой дачи, оттуда неслись веселые, пьяные возгласы и звуки патефона. К даче вела протоптанная в глубоком снегу дорожка.

В большой комнате возле длинного стола, уставленного бутылками и закусками, сидели несколько человек. У самой середины стола по-хозяйски развалился в кресле пожилой, толстый мужчина в очках с коротко подстриженными седыми усами.

В стороне, около патефона, в самых вольных позах расположились три раскрашенные девицы и двое парней. Один из них, коренастый, всклокоченный, был одет в мятый пиджак, из-под которого виднелась полосатая тельняшка. Второй парень был худой и длинный, в аккуратном сером костюме. Наклонившись, он тихо сказал парню в тельняшке:

— Что-то Директор задерживается. Может, шухер какой, а?

— Сказано: не долдонь, — мрачно ответил тот. — Лучше девкам загни чего-нибудь повеселее.

В этот момент снаружи раздался стук в дверь. В комнате мгновенно воцарилась тишина. Все настороженно прислушивались. Стук повторился, настойчивый, требовательный. Тогда пожилой мужчина в очках тяжело поднялся с кресла, вышел в переднюю и, подойдя к двери, отрывисто спросил:

— Кто там?

— Петр Кузьмич! — донеслось из-за двери. — Это я, Ефимов. Открой, дело есть.

— Соседа нелегкая принесла, — тихо сказал пожилой мужчина подошедшему парню в тельняшке. — Открывать, что ли?

— Валяй.

Дверь распахнулась, на пороге неожиданно выросла массивная фигура Кости Гаранина с пистолетом в руке.

— Спокойно! Руки вверх!

Пожилой мужчина, хозяин дома Петр Кузьмич, завороженно глядя на направленный на него пистолет, поднял дрожащие руки. Но парень в тельняшке стремительно бросился обратно в комнату.

— Полундра! Уголовка!..

Он схватил со стола бутылку и швырнул ее в лампу. Раздался громкий треск, комната погрузилась в темноту. Дом огласился криками, визгом и руганью.

В тот же момент лопнули стекла во всех трех окнах, сквозь них метнулись какие-то тени, и одновременно в разных концах комнаты вспыхнули ручные фонарики. В их тусклом свете сбившиеся в кучу гости увидели направленные на них со всех сторон пистолеты.

Со двора доносились чьи-то голоса и злобный собачий лай.

— Всем оставаться на своих местах и не шевелиться, — прозвучал угрожающий голос Гаранина. — Стреляем без предупреждения. Спектакль окончен.

Взгляд Кости упал на парня в тельняшке.

— А, Федька-Дубина! — насмешливо проговорил он. — Вот это уж неожиданный подарок!

— Друзья встречаются вновь, — криво усмехнулся тот.

— Ну-ка, выходи первый, — уже сурово приказал Костя.

Вторым двинулся было хозяин дома, но Гаранин остановил его.

— Вы пока останетесь, гражданин.

Во дворе урчали моторы въезжавших с улицы машин.

В комнате над столом уже горела новая лампочка.

Вскоре все было кончено. В доме остались только четверо сотрудников из оперативной группы во главе с Гараниным, сам хозяин дома Петр Кузьмич и доставленный туда же Доброхотов; руки ему развязали, и он, как видно, придя в себя, с напускным равнодушием наблюдал за происходящим. Только левая щека его время от времени нервно подергивалась.

Петр Кузьмич сидел, поджав ноги, на табуретке и, раскачиваясь из стороны в сторону, слезливо причитал:

— Что ж теперь будет?.. Господи, спаси и помилуй!.. Что же теперь со мной будет?.. И ведь с кем спутался на старости лет!..

— Попроси кого-нибудь еще от Ефимовых, — приказал одному из сотрудников Гаранин. — Понятыми будут. Сейчас начнем обыск.

— Не надо обыска! — поспешно вскочил с табуретки Петр Кузьмич. — Не надо! Сам все отдам! У-у, мерзавец! — Он с ненавистью посмотрел на Доброхотова. — «Элегант» проклятый!

— Не тревожьте светлую память моего предприятия, — насмешливо сказал Доброхотов. — Ателье «Элегант» закончило свое земное существование.

— Как и его владелец, надеюсь, — прибавил Воронцов, внимательно рассматривая большие ручные часы на металлическом браслете, которые он только что обнаружил в ящике стенных часов, под маятником.

Щека Доброхотова опять нервно задергалась.

— Вы что хотите сказать? — с вызовом спросил он.

— Слишком много крови пролили, Доброхотов. Начиная с убийства Климашина. Это, между прочим, его часы.

У Доброхотова еще сильнее задергалась щека, и он, зажав ее рукой, отвернулся.

— Вы собирались что-то выдать нам добровольно? — обратился Гаранин к хозяину дома.

— Да, да, — торопливо закивал головой Петр Кузьмич. — Шкурки. Там, в погребе. Все он, он добывал…

Вскоре на столе, очищенном от посуды, появились два больших, перепачканных в земле чемодана, доверху набитых шкурками. Костя взял одну из них, взглянул на фабричное клеймо и, швырнув шкурку обратно, подозвал Воронцова.

— Переройте весь погреб. Там еще кое-что должно быть.