Джеймс Делингпоул - Едва замаскированная автобиография

• Название: Едва замаскированная автобиография
• Автор: Джеймс Делингпоул
• Издательство: Амфора. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00531-8

Вы молоды, амбициозны, наивны и циничны одновременно. Вы любите женщин, но теорию с практикой пока не соединили. Вы только что поступили в Оксфорд, а на дворе — 1984 год. И открытия, которые вас ждут, вполне могут быть открытиями как восхитительными, так и… э-э… не очень.

Но попробовать стоит.

---

— Одна пицца с помидорами. Одна горячая американская, — объявляет официант, размахивая огромной мельницей для перца над тарелкой Кэрол.

И все волшебство пропало. Очарование исчезло. Как будто во время разгула врывается полиция и мы изумленно отвечаем: «Кто — мы? Да вы что! Мы просто ужинаем!»

Мы молча жуем пиццу.

— Пожалуй, слишком острая. А у тебя?

На короткое мгновение мы встречаемся взглядом. «Да, едва не свершилось», — видится каждому из нас. Только непонятно — с сожалением или с большим облегчением.

Так же непонятным это остается, когда я стою внизу бетонной лестницы, изъеденной мочой и разукрашенной граффити, которая ведет к ее квартире, и думаю, принять ли мне приглашение подняться на чашечку кофе.

И по-прежнему непонятно, когда я уже поднялся и сижу, держа в ладонях чашку отвратительного растворимого кофе и пытаясь устроиться на громадном мешке, который из всей ее обстановки больше всего напоминает кресло. Кэрол сидит на полу напротив меня, целомудренно скрестив ноги, и ничто в ее поведении не говорит, что она пригласила меня за чем-то иным, кроме как выпить чашку тонизирующего напитка с кофеином и после вежливо распрощаться. Это досадно, потому что, будь она немного развязней, я решил бы свое затруднение.

С одной стороны, я изголодался по сексу, ни в кого не влюблен и неожиданно оказался наедине с молодой женщиной, которая, судя по всему, не станет активно возражать, если я предприму в отношении нее активные действия.

С другой стороны, я должен подумать о своей репутации. Почти наверняка все мои действия станут во всей красе известны всем ее подругам, а стало быть, и каждому сотруднику газеты. Кроме того, она мне не нравится. И существует вероятность, что она рассчитывает на длительные отношения; что она не собирается расстаться после первого свидания; что сближение с ней обрекает меня на новые встречи. Мне этого совсем не нужно.

А нужно мне…

— Можно тебя кое о чем спросить? — говорит она.

— Конечно.

— Зачем ты сюда приехал?

— Что? Ну… я думал, тебе это приятнее, чем возвращаться домой на такси.

— И все?

— Ну… я подумал, что мы сможем лучше узнать друг друга, и все такое прочее.

— И все прочее?

Я вяло киваю и ищу сигарету.

— Скажи, зачем ты на самом деле приехал? — говорит она. Я вижу, что она дрожит, как будто пытаясь побороть свою естественную сдержанность.

— Ты в самом деле хочешь это знать? — говорю я, зажигая сигарету и глубоко затягиваясь.

— Да.

— Не могу сказать. Слишком смущаюсь.

Она наклоняется ко мне, отводя волосы от уха. Милое ушко.

— Тогда скажи на ухо, шепотом.

— Не могу.

— Ты не можешь мне сказать?

— Да. Нет, наверно.

— Тогда попробуй написать. Сможешь?

— Не уверен.

— Попробуем.

Она легко поднимается с пола в приятном, плавном гимнастическом движении, которое меня озадачивает: то ли она более гибка, чем я себе представлял, то ли от желания у меня мозги повредились.

Она возвращается с ручкой и несколькими листами бумаги.

— О, боже, — говорю я, краснея, — может, не нужно?

— Делай как хочешь.

— Но я не знаю, что писать, — говорю я.

Конечно, я надеюсь, что она скажет что-то безопасное и предсказуемое, типа «но ты же журналист», напряжение пройдет, и все войдет в норму. И в то же время я хочу не этого. Хочу более острых ощущений.

— Напиши, чего ты больше всего хочешь. Со мной. Здесь. Сейчас, — говорит она.

«Я ХОЧУ…», — пишу я и останавливаюсь, не в силах продолжить. Поднимаю взгляд, глупо ухмыляясь.

— Может быть, сначала написать «Дорогой Санта-Клаус»?

Она не отвечает. Выражение ее лица почти презрительно.

«ТРАХНУТЬ ТЕБЯ», — быстро дописываю я, как будто скорость может убавить неловкость ощущения.

Я протягиваю ей записку. Она держит ее перед собой, и я вижу, как дрожит ее рука. Она избегает моего взгляда.

Она пишет свою записку.

«КОГДА?» — сказано в ней.

«НЕ… — пишу я. Думаю написать „немедленно", но вдруг понимаю, что соотношение сил изменилось, что меня радует, и добавляю: — СЕЙЧАС».

Моя сигарета догорает до фильтра. Я тушу ее в пепельнице и закуриваю новую, спокойно и садистски наблюдая за Кэрол с высоты своего трона.

Она все еще сидит передо мной на полу, выпрямив спину, скрестив ноги и опустив глаза, — в какой-то позе йоги. Я смотрю на нее и жду, когда она сломается и поднимет глаза, чтобы увидеть по ним, хочет ли она меня так же сильно, как я ее. Потому что она знает, и я знаю — а я постараюсь подольше продлить это восхитительное ожидание, — что очень скоро я буду ее трахать очень страстно, или очень нежно, или… Я глубже утопаю в своем мягком кресле, томно переводя взгляд то на губы, то на грудь, то на промежность и с наслаждением представляя себе миллионы способов, которыми можно ее трахнуть.

Она по-прежнему не поднимает глаз.

Я тушу сигарету и тянусь к ручке с бумагой. После секундного раздумья я пишу: «СНИМИ КОЛГОТКИ».

Она читает записку и с некоторым нежеланием стягивает их с себя. Она стыдливо скрещивает ноги, но я успеваю заметить очертания мокрого пятна, выступившего на ее белых трусиках.

«СНИМИ ТРУСИКИ», — пишу я.

Она бросает на меня короткий обвиняющий взгляд. Потом делает то, о чем я прошу, но поджимает к себе колени, целомудренно охватив их руками. Я позволяю ей так сидеть и смотрю, как она дрожит. С интересом ее разглядываю.

Она не выдерживает и пишет на бумаге: «СЕЙЧАС!»

Я отрицательно качаю головой.

«ВСТАНЬ», — пишу я.

Когда она встает, я беру ее за руку и приближаю к себе, так что ее лобок оказывается рядом с моим носом. Я чувствую запах влагалища, и мне хочется зарыться туда всем лицом, но я сдерживаю себя, и когда она шепчет: «Ну давай, пожалуйста, сейчас!» — я беру бумагу и пишу: «ТОЛЬКО В ПИСЬМЕННОМ ВИДЕ». Прочтя, она скулит от разочарования.

Но теперь настала ее очередь поиздеваться надо мной, потому что она не опускается на колени, чтобы взять бумагу, а поворачивается кругом, так что ее зад оказывается около моего лица, а затем медленно и намеренно наклоняется в поясе, чтобы дразнить меня, постепенно открывая во всей неприкрытой наготе те сладко пахнущие места, которые мне так хотелось бы облизывать, изучать и войти в них. Но когда я собираюсь схватить ее за бедра, она, снова выпрямившись, поворачивается ко мне лицом, на котором торжествующая улыбка.

«СЕЙЧАС?» — пишет она.

«СЕЙЧАС!» — пишу я.

Она кивает, и я, взяв ее за бедра, осторожно поворачиваю, и она знает, что нужно делать.

— Нет, — шепчет она не из-за нежелания, потому что желание ее переполняет, а, скорее, не веря, что сейчас произойдет что-то крайне непристойное. И правда, у меня такое же чувство, когда я раздвигаю шире ее ягодицы для лучшего доступа к глубокому мокрому разрезу, который становится все мокрее каждый раз, когда я поглубже запускаю в него язык, чувствуя смешанный запах влагалища, пота и кала — благоухание, вызывающее во мне исступленное желание, мне всего мало, я хочу еще, я хочу всю ее забрать своим ртом, я лижу эту щель, а она кричит, что хочет еще и еще…

Наконец я достаю свой разгоряченный твердый член, и он проскальзывает внутрь без всякого затруднения.

Затем вывожу его и снова ввожу, и работаю, работаю…

— Господи, еще…

Я вхожу еще глубже, и мои бедра плотно прижимаются к ее ягодицам.

— Да! Да! Да! Ты великолепен. Как хорошо, господи, как хорошо!

Возможно, и было бы так хорошо, если бы это действительно произошло. Конечно, ничего этого не было — такие вещи всегда срываются. После выпитого в напряжении кофе, когда я все медлил, а она все скромничала и мы позволили вечеру так безуспешно завершиться, не воспользовавшись выдавшимся случаем, мы тепло пожелали друг другу доброй ночи и пообещали встретиться вновь.

Что мы сделали и продолжаем делать. Но лишь в моем воображении — когда я перебираю в памяти прежние времена, как какой-то древний мастурбатор с повязанным вокруг шеи гнилым платком, повторяющий одну и ту же старую историю, которая каждый раз становится все грубее, по мере того как слабеет память, а немногие реальные факты требуют такой дополнительной работы фантазии, что от правды уже ничего не остается.

Под кайфом

Маленький клуб в Челтенхеме — скорее, просто кафе с акустической системой, — где мой брат Дик, его новая девушка Сэффрон и я танцуем, как сумасшедшие, под не слишком подходящую для танцев музыку. Возможно, она вообще не танцевальная, а близкая к фругу-инди, но нас это не особенно волнует, потому что мы все под экстази, а так как это конец восьмидесятых и качество экстази еще не слишком упало, то таблетки достаточно сильные, чтобы можно было не обращать внимания на музыку.

На мне пурпурного цвета «тай-дай» свитер с капюшоном из тонкой, обтягивающей хлопчатобумажной ткани, который приятно прилипает к рукам, так что выглядишь в нем тощим, как скелет. Спереди орнамент в виде лунного серпа.