Людмила Белаш - Ключ власти

• Название: Ключ власти
• Автор: Людмила Белаш
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-516-00235-9

Звёздная война кровава и жестока — пришельцы с умирающей планеты, явившись на Мир, бьются с цивилизацией пара и электричества. Биотехника и лучевые пушки против картечниц и ракет, холодное упорство против ярости — кто победит?.. Между тем и пришельцы, и миряне заняты поисками загадочного ключа, оставленного здесь посланцами небес в далёком прошлом.

Тёмные Звёзды — компания юных девушек, каждая из которых наделена особым даром — приглашены в заморскую экспедицию на дирижабле. Искатель древних артефактов обещает им интересное путешествие, но что ждёт их на самом деле? Каждый, кто прикоснулся к тайне ключа, должен быть готов к приключениям. Допотопные чудища, чары и семейные проклятия подстерегают на пути к заветной цели.

---

— Иногда, — улыбнулся Бертон. — Кавалер, давайте прогуляемся? Хочу показать вам новую лабораторию… и одну диковину.

Три недели каникул пропали без толку.

А может, наоборот, как раз прошли с большой пользой.

Почти все из пансиона, у кого были семьи, разъехались на два месяца. В Гестеле остались сироты… и те, кого домой не тянуло.

Например, старшие ребята и девчонки, которым нравилось быть вместе. Хотя порядки на вакации строгие, возможностей встречаться стало больше. Можно разбирать книги в библиотеке, подметать дорожки или помогать техникам на электростанции. Это карманные деньги. За участие в опытах во время каникул тоже платили — удобный повод отказаться от поездки домой. Мол, заработаю двадцать пять унций, часть отошлю родителям, они порадуются — и прибыток, и лишнего рта нет.

Уютный, зелёный Гестель с его аллеями, прудами и садами куда лучше шумного города с тесными улицами.

Лара твёрдо решила: «В Гаген не поеду! Не надо мне плюшек, тут булочки хорошие». Так и написала бате с мамой: «Предложили место помощницы профессора, платят полтину в день».

Какому профессору и как помогать, она умолчала. Хватит с них. Пусть ходят с письмом по соседям и хвалятся: «Вот, наша-то Лари учёная стала. У господина профессора колбы мыть будет и пинцеты подавать, когда лягушек режут».

В ответ — благословения и наставления: «Ларинка, доченька, будь прилежной, старайся. Ты из хорошей семьи, не урони себя». Заодно мама Рута выложила приходские новости: «Дочь нотариуса в актрисы сбежала, в театрах выступает. Раньше-то в церковном хоре пела, была честная девица, а теперь с большими господами водится. Даже имя своё от стыда позабыла, на афишах пишется Джани Трисильян. Мать её плачет, на отце лица нет, так изгоревался. Никогда, доченька, не верь заезжим проходимцам, не позволяй склонить себя на грех».

Вон как!.. стоило подумать о грехе, даже румянец выступил на скулах.

Ездят такие — расфуфыренные. Шляпа колесом, зонтик с кружевами, утянуты корсетом как оса, а кругом вьются греховодники. Или один, хозяин, с золотой цепочкой на жилете и сигарой в пасти.

Ей, видишь, бедно показалось жить в ремесленном приходе, идти за старшего писаря. Роскоши захотелось!..

Но когда такая краля сходит с коляски — ей ступеньку откинут, руку подадут. Перчатки — белый шёлк — по локти, на шее ожерелье в семь ниток жемчуга. Губы напомажены, щёчки напудрены, на виске мушка… у любой простой девчонки сердце надрывается от зависти.

А платье!.. от одного шороха юбок можно с ума сойти!

Чем губы кусать, глядя на модных актрис и нарядных дочек богатеев, лучше сидеть за стеной Гестеля. Тут все одного цвета, тёмной охры, никто перед другими не чванится…

«…только живём по ранжиру и врозь», — взгрустнулось Ларе.

То ли дело было летом!.. Вместе по лесу скитались, от солдат скрывались, вместе в плен попали, у Безуминки в коттедже прятались… на расстрел вместе шли! Тогда не делились, кто там благородный, кто простой. Даже Эрита, пусть и принцесса инкогнито, держалась без высокомерия — разве что самую малость.

«Ага, — неслышно зашептал бес, — и с твоим парнем обнималась-целовалась! Разлучница, ведьма летучая…»

«Кыш! — Осенившись знамением, Лара сухо плюнула в невидимого беса. — Она от смятения, в переполохе…»

Однако досада тихо жгла, язвила душу, будто кислота.

Всё, всё переменилось с лета!

Эрита, Лис и Хайта-служанка жили в особом корпусе, дворянском. У принцессы с графинькой своя дружба, не подходи. Хайту, умиляясь на её здоровый аппетит: «Ах, бедную рабыню на Ураге впроголодь держали!» — откормили будто свинку. Та и рада за обе щеки трескать. Де, у людей шахт принято на зиму жир запасать. Где стаканчик сметаны, где лишняя булочка, где марципанчик — была стройная златовласка, теперь щекастая как пупс.

Отдельное жильё заполучила и Безуминка. Стала горделива. По званию она теперь дворянка, это обязывает держать гонор, соблюдать манеры. Вдобавок позабыть не может, что была возлюбленной у принца Цереса — разве такое забудешь!..

«Одна я осталась ни при чём, — вздохнула Лара с горечью. — Вдвоём с Лаской-слепушкой… Будто мы уже не Тёмные Звёзды и не клялись: „чтобы один помогал другому, и никто никому не делал подлостей“. Правду старые солдаты говорят: „На войне в одном окопе прятались, плечом к плечу в атаку поднимались — я со штыком, его благородие с саблей… Эх, где ты, прежнее времечко!“ Может, правда домой уехать? Там все свои, все ровня…»

И понимала, что — уже не ровня. Покидала Гаген — перепуганная, сжавшаяся девчонка, отрезанный ломоть; под конвоем бабищи-охранницы уезжала в сумасшедший дом. А теперь — кадет Их Величеств, младший офицер войск связи и вообще эфирная вещунья. По-старому войти в дом не получится.

Была и другая причина, но о ней родным знать незачем. Не поймут-с. А на письме бы объяснение выглядело как стихи: «У подружки Ласки вот-вот прорежутся глазки».

То, что в ведомостях Гестеля называлось «инопланетный живой механизм по кличке Пата», исправно работало длиннющим языком — рубцы на лице Ласки изгладились начисто, а роговицы стали очищаться от бельм. Наконец, показались радужки и зрачки, но в зрачках сквозила какая-то серая муть.

— Это катаракты, — определил профессор Картерет, изучив глаза Ласки через особое зеркальце. — Позади зрачков стоят линзы, хрусталики; они должны быть прозрачными.

— А я немножко вижу, — радостно доложила Ласка. — Свет вижу.

— Вижу-вижу! — Пата лезла мокрым рылом, а Картерет сердито скрипел: — Хайта, оттащи его в сторону.

— Пата не его, — возражала упитанная златовласка. — Пата — она. Это… самка!

— Ты — служанка, в биологии не смыслишь. Твоя свинья — вообще не животное. Даже если она ест и гадит, это ничего не значит. Рассуждая научно, паровоз тоже пьёт, ест уголь и дрова, а выделяет дым, пар, тепло и золу. Но живым паровоз не является. Поняла?

Подумав, Хайта нашла аргумент в пользу Паты:

— Она разговаривает. И всё понимает.

— Тогда попробуй научить её читать, — едко заметил учёный старикан. — Желаю успеха!.. Впрочем, в теории допустимы и разумные машины. Однако пола у паровозов нет и быть не может.

На каникулах Тёмные Звёзды стали чаще встречаться. Утончённая дама-танцмейстерша тоже осталась в Гестеле. Она охотно давала девчонкам уроки в пустом и гулком гимнастическом зале. Лара сразу туда записалась, едва узнала, что дама учит бальным танцам. Без этого умения ты кто? коряга неуклюжая. А если желаешь выйти в свет, изволь делать всякие па и порхать под музыку.

В зал ходила и Бези: «Балов нет, маскарадов не бывает — где ещё девушке кровь разогнать? Раньше-то я у принца танцевала». В глазах гордости на тыщу унций, а тайной грусти — впятеро больше.

Музицировал им… пансионный поп, отец Конь! Играть на флейте он был мастер. Как загадочно молвила Безуминка: «Похоже, Конь имеет виды на танцмейстершу». «Он безбрачный!» — встала Лис на защиту. «Ну, засматриваться-то ему никто не запрещал», — отмахнулась Бези.

Учительница танцев упросила мориорок показать пляски подземелья. Так занятно! Под землёй, оказалось, это делают без платьев. Выплясывали они в верховых костюмах. Отец Конь для приличия вышел. Хотя Хайта распухла на здешнем печеве, однако прыгать и вскидывать ноги выше головы она умела — будто цирковая акробатка! Правда, запыхалась.

На учёбу Тёмные Звёзды сходились в бывший тюремный корпус, где свил гнездо профессор с ассистентами. Лара упивалась вещанием со шлема, Безуминка наставляла её в тонкостях эфирной связи. Принцесса и графинька упражнялись в лунных полётах (правда, с грузом и пристёгнутые в креслах). Хайта приводила Пату, а Ласка приходила для лечения и за компанию.

В научном зале стало весело. Ассистенты — какие-то бакалавры, вылетевшие из университета за разные проступки, — с появлением красотки Бези мигом принялись за ней ухаживать. Едва профессор объявлял перерыв, то один, то другой отманивал златокудрую в затенённый угол, к гардеробу — подальше от Картерета! — любезничал и умолял о свидании.

А она их отвергала:

— Вы, сударь, кто? Вы пьяница, выгнанный со службы. Вам надо паломничать по храмам и головой об алтарь биться, а вы мне куры строите. Ручку поцеловать?.. а колбой по мозгам не хочешь?

— Я бросил пить, — клялся ассистент. — Его сиятельству графу обещал — ни-ни. Вот, он свидетель!

— Кто, собутыльник?

У стены напротив, на скамье для отдыха, изящная принцесса Красного престола, пригладив непокорную прядку, чинно дискутировала с синеокой дочкой графа Бертона. Инопланетная животина вместе с Хайтой сидела у ног благородных девиц.

Завела спор Эрита:

— Может, у Паты всё-таки есть пол? Хайта зря не скажет.