Кэтлин Кент - Жена изменника

• Название: Жена изменника
• Автор: Кэтлин Кент
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-01597-5

Кэтлин Кент — американская писательница, ведущая свою родословную от одной из «салемских ведьм», удивительная судьба которой легла в основу двух романов, полных приключений, тайны и борьбы за право быть самим собой.

В двадцать три года Марта Аллен считается едва ли не старой девой — слишком она несговорчива, своенравна и остра на язык, чтобы недолго думая отдать свое сердце мужчине. И только когда судьба сводит ее с другим одиноким «волком», ей начинает казаться, что она повстречала наконец родственную душу. Валлиец Томас Кэрриер, человек огромного роста и невероятной физической силы, перебрался в Америку после гражданской войны в Англии, когда сторонники Кромвеля свергли с престола и казнили короля Карла I. Это все, что Марте о нем известно, пока Томас не решается доверить ей свою страшную тайну, подвергая себя — и ее — смертельной опасности. Ведь вокруг уже рыщут наемные убийцы, посланные за океан с секретным поручением нового английского короля Карла II. Но что должен был совершить простой валлиец, чтобы навлечь на себя столь яростный монарший гнев?

---

Потом боли почти не было, было лишь ощущение постепенного умирания, когда кровь приливала к коже, словно клад, поднятый со дна какого-нибудь северного моря. Марта чувствовала, как на ее руках и бедрах появляются следы от сжимающих ее пальцев и как горит кожа от небритой щетины. Но она только крепче обвила руками его шею, сливаясь с ним и обещая носить на своем теле все эти нечаянные синяки как стяга нового государства.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В доме становилось темно, закатное небо покрылось недолговечными огненными полосами чистого красного цвета, не сулившими ничего хорошего. Джордж Эфтон, чье лицо криво отражалось в треснутом окне большой комнаты, еще раз выглянул во двор, но никого не увидел. В собственном отражении он рассмотрел широкие полосы сажи, которые сам нанес на щеки, и прорезавшийся первый пух на подбородке, после чего решил, что ему вполне удалось придать себе более взрослый вид.

Он вновь присел на корточки у очага и стал осторожно подкладывать в слабый огонь мелкие сухие прутики, чтобы дым из трубы шел незаметной тоненькой струйкой. Его дело было ждать, он это знал, но часы, проведенные в одиночестве, совсем измотали парня, и даже руки, державшие ковш, задрожали так, что расплавленный свинец капнул на пол. Несколько часов Джордж наполнял пулелейки, и рядом уже лежала небольшая горка примерно из двадцати охлажденных мушкетных пуль, готовых к обработке.

Остановив дрожь в руках, он аккуратно залил свинец в лунки, хотя из-за играющих теней сделать это было непросто. Поставил ковш у очага, а пулелейки немного в стороне. Потом, взяв нож, вынул из горки пулю и стал выравнивать ее поверхность, очищая от выступающих кусочков свинца. Голод не давал ему покоя. Запас мяса и хлеба истощился, и желудок больно сводило — с утра в нем не было ни крошки. Чтобы отвлечься, Джордж попробовал по привычке затянуть песенку. Он всегда бубнил себе под нос какой-нибудь мотив, особенно когда чего-нибудь боялся или был чем-то встревожен, и это бесконечно раздражало нанявшего его человека.

Шерстяную шапку Джордж натянул на самые уши, чтобы волосы, образовав неровную кайму над глазами, еще больше скрыли его лицо. Он с тоской подумал о том, что хорошо бы утащить кусочек хлеба из оставшегося запаса. Дом, где он развел огонь, был брошен семьей, бежавшей от оспы, и в чулане не осталось даже горсточки муки. Кроватей тоже не было, как и одеял. Пусто. Но с другой стороны, именно поэтому его и выбрали: брошенный дом, скрытый густыми деревьями и папоротником, с крепкой крышей и исправным дымоходом. А что самое главное — отсюда можно было пешком дойти до жилища валлийца. Вспомнив, что пора проверить остывающие пулелейки, Джордж повернулся к очагу и тут же почувствовал сзади легкое дуновение и шорох.

Развернувшись, он увидел темную фигуру, проскользнувшую в комнату через порог.

— Господи! — воскликнул он и, потеряв равновесие, шлепнулся на пол.

В открытых дверях стоял Брадлоу — в дверях, которые Джордж сам и смазал, чтобы не скрипели.

— Я тебе, парень, говорил, чтоб ты был начеку, черт тебя побери! — Когда Брадлоу произносил эти слова, стало заметно, что у него не хватает двух верхних зубов. Широким шагом он подошел к огню и прислонил ружье к стенке. — Говорил или не говорил?

Джордж кивнул и подвинулся, пропуская Брадлоу к очагу. От него пахнет впавшим в спячку животным, подумал Джордж, — такой теплый, немного прогорклый запах. Брадлоу наклонил голову, давая понять, что хочет есть, и Джордж, обрадовавшись, что появился повод уйти из-под взгляда этого человека, направился к клеенчатому мешку и вынул остатки еды. Хорошо, что он подавил в себе желание немного поесть самому. Брадлоу заметил бы, и теперь ему пришлось бы несладко.

Сняв куртку и вытерев грязные руки о засаленные краги, Брадлоу оторвал кусок хлеба и сбоку засунул его в рот. Его верхняя губа была рассечена надвое во время драки, унесшей и передние зубы, и у него появилась привычка рассеянно просовывать кончик языка в эту щель, как делают спаниели.

Брадлоу рассказал Джорджу о стычке, в которой он был вынужден принять участие по приказу индейцев абенаков, захвативших его в плен. Воины этого большого племени решили внезапно напасть на охотничий отряд ирокезов. Все произошло за час до рассвета. Стычка длилась меньше четверти часа, но была на редкость кровавой. Брадлоу ударил ножом молодого воина, когда тот спал, но удар пришелся мимо смертельной точки, и руки индейца метнулись к лицу Брадлоу, чтобы вырвать ему глаза. Тогда Брадлоу схватил соперника за горло и начал сжимать его все сильнее и сильнее, несмотря на то что человек, лежавший под ним, принялся бить камнем прямо ему в лицо. Брадлоу почувствовал, что ему выбили зубы. Он глотал кровь, а вместе с кровью проглотил и кусок губы, но рук не разжал, пока у ирокеза не сломался хрящ трахеи, после чего тело индейца безжизненно повисло в его руках.

После этой стычки, по словам Брадлоу, ему дали прозвание Саноба, то есть «настоящий мужчина», и больше не относились как к пленному. Вскоре ему удалось бежать. Неделями он шел пешком от поселения к поселению, пока его не подобрали французские звероловы. Потом его подвозили в южном направлении разные торговцы — и так он добрался до Массачусетса. Он сказал, ему повезло, что звероловы не пристрелили и не забили его до смерти, ибо на нем была индейская одежда, а волосы сбриты, кроме чуба на макушке. Даже сейчас, когда воинственный чуб был частично отрезан, облезлая голова Брадлоу сразу привлекала внимание.

Джордж понял, что невольно разглядывает голову Брадлоу, когда почувствовал взгляд своего старшего напарника на собственном покрытом сажей лице. Столь пристальный взгляд давно заставил Джорджа принять благоразумное решение не закрывать глаза и не засыпать в присутствии этого человека, если рядом больше никого нет. Отвернувшись, парень продолжил очищать мушкетные пули, усилием воли смиряя колотившееся сердце. Три дня назад в Салеме Джорджа предложили в помощники Брадлоу для убийства одного человека. Агент роялистов, у которого остановился Брадлоу, уверил его, что Джордж вполне годится для этой Задачи, — за небольшую мзду он будет работать, как вьючный мул, а когда дело будет сделано, рта не раскроет. Но Брадлоу часто смотрел на него так, словно пытался разгадать сложную, запутанную загадку.

— Ты видел валлийца? — спросил Джордж.

— Видел, — ответил Брадлоу. Его верхняя губа непристойно раздвинулась, и Джордж неожиданно понял, что Брадлоу улыбается. — Несколько часов разглядывал. То войдет в хлев, то выйдет, как лиса вокруг норы. С того места я мог бы раз десять его застрелить. Но он был не один.

Брадлоу бросил Джорджу огрызок хлеба и, поднявшись, подошел к окну. Он стоял спиной к комнате, словно часовой на посту, и смотрел на быстро гаснущий свет.

— Завтра, — сказал он, оглядев двор. — Я сделаю это завтра, даже если мне придется перерезать горло всем, кто там живет.

Ветер, трепавший деревья во дворе, бросил опавшие листья на открытый порог. Медленно, почти задумчиво, Брадлоу закрыл дверь носком сапога и не спеша вернулся к огню. Сел, прислонившись к стене, и, толкнув ружье по полу в сторону Джорджа, велел:

— Почисти.

Джордж бросил очередной кусок свинца в ковш и придвинул его к углям, чтобы свинец начал медленно плавиться. Поднял ружье, а затем чуть отодвинулся от своего напарника. Поймав себя на том, что опять начал напевать какую-то песню, сразу же затих.

Брадлоу сложил руки на коленях и скрестил ноги, как будто приготовился как следует отдохнуть. Уголок его рта поднялся вверх.

— Мелодия-то мне вроде знакома. Это морская песня, так? Ну-ка поведай мне, Эфтон, как ты через океан перебрался.

Из-за щели между деснами он произносил слова со странным присвистом.

— Чего? — переспросил Джордж, не совсем понимая, к чему тот клонит.

Парень стоял, наклонившись к очагу и скручивая фитиль, чтобы засветить небольшой фонарь, и, когда он зажегся, Джордж снова ощутил вперившийся в него взгляд.

— Как ты пересек океан, — проговорил Брадлоу, опустив голову, — как ты плыл по этой треклятой воде. — Ответа он ждал недолго, кивая, словно наслаждался приятной беседой. — Я знаю, как ты оказался здесь, в этом дерьмовом домишке. Но в этих-то поганых колониях ты как оказался?

— Так же, как и ты, — ответил Джордж, вынимая шомпол из ствола.

— «Так же, как и ты», — передразнил его Брадлоу. — Нет, не так же, как я. Совсем не так же, черт возьми. Кем ты был в Лондоне, до того как приплыл сюда? И не говори, что я ошибаюсь. Я сразу узнал лондонский говор.

— Я работал у Северного моря, где шельфы.

— Шельфы. — Голос Брадлоу вдруг прозвучал как-то безжизненно. — Шельфы... шельфы... шельфы-эльфы...