Поль д'Ивуа - Невидимый враг

• Название: Невидимый враг
• Автор: Поль д'Ивуа
• Издательство: Вече
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4010-6

XIX век. Австралия. Загадочный корсар Триплекс объявляет войну всей Британской империи. Его способность находиться одновременно в нескольких местах ставит в тупик колониальных сыщиков. Шефу сиднейской полиции приходится вступить в смертельную схватку с преступником, знающим многие тайны его прошлого.

Авантюрный роман Поля д’Ивуа (1856–1915) из серии «Эксцентричные путешествия» — своеобразная попытка следовать традициям Жюля Верна и Александра Дюма.

---

Вдруг он вздрогнул, услышав характерный звук защелкавших фотографических аппаратов. Камера — необходимая принадлежность каждого австралийского репортера. И пока Оллсмайн предавался своим размышлениям, его изображение на виселице было увековечено на чувствительной фотографической пластинке.

Как бы не замечая бешеного взора, который бросил на них Оллсмайн, журналисты одновременно поклонились и проговорили с трогательным единодушием:

— Очень вам благодарны, сэр. Поза была великолепной!

— А, господа! — проворчал сэр Тоби. — Вы сделали бы гораздо лучше, если бы вместо того, чтобы шутить, достали бы лестницу и избавили меня от этого положения.

Репортеры с улыбкой, переглянулись.

— Мы тотчас будем к вашим услугам. Но доступ к вам в высшей степени труден, и потому мы не можем не воспользоваться случаем интервьюировать вас. Мы вас не задержим. Сообщение корсара Триплекса ознакомило нас с самой сущностью дела. Получив это сообщение, мы тотчас же явились сюда. Но ворота были заперты, и мы перелезли через ограду. Нам необходимо сделать три вещи. Первое — снять ваш портрет. Это мы уже сделали. Второе — снять копию с надписи, которая висит у вас на груди. Это займет не более десяти секунд.

И репортеры принялись писать в своих книжках, громко читая вслух написанное. Оллсмайн смог, таким образом, познакомиться с надписью, что, впрочем, особого удовольствия ему не доставило.

На доске было написано:

«Корсар Триплекс мог бы, конечно, наказать Оллсмайна за преступления. Для этого достаточно было бы повесить его за шею, а не за плечи. Если он не сделал этого, то лишь потому, что предоставляет это британскому правосудию, у которого рано или поздно, откроются глаза на этого человека».

— Готово! — разом объявили репортеры. — Теперь мы переходим к третьему делу. Соблаговолите, сэр, сообщить нам впечатления повешенного.

При этом коварном вопросе Оллсмайн не мог удержаться от ругательства.

— Убирайтесь к черту! — вскричал он.

Но представителей газет было не так-то просто смутить такими пустяками.

— Не торопитесь, подумайте, — продолжали они тем же любезным тоном. — Мы подождем. Этот вопрос даже интересен с философской точки зрения. Ваши рассуждения должны быть очень занимательны. Насколько нам известно, вы первый из всех повешенных имели в своем распоряжении столько времени, чтобы разобраться в собственных впечатлениях.

Видя, что Оллсмайн молчит, один из репортеров достал портсигар и предложил сигару своему собрату, выбрал сигару себе, и оба спокойно принялись курить.

Несмотря на свой гнев, Оллсмайн понял, что приходится смириться.

— Господа! — сказал он.

— Что прикажете, сударь?

— Я готов ответить на ваши вопросы. Но, черт возьми, поторопитесь. У меня все тело затекло!

Репортер «Инстантейниос» стал задавать вопросы.

— Когда вы увидели себя на виселице, каковы были ваши мысли?

— Не из приятных.

— Я тоже так думаю. Но каково было ваше главное ощущение? Страх?

— Нет, я понимал, что моей жизни не грозит опасность.

Репортеры одобрительно кивнули головой.

— Это подтверждает надпись корсара Триплекса, видимо, он вполне порядочный человек.

Ничто не могло так раздражить повешенного, как этот одобрительный отзыв о его враге.

— Он — негодяй! — вскричал сэр Тоби, забыв свое напускное хладнокровие.

— Извините, — спокойно возразил репортер, — он объявляет, что не хотел вашей смерти, и вы это подтверждаете. Значит, он — порядочный человек.

— Бандит, способный на всякие гнусности, — прорычал Оллсмайн, будучи вне себя.

— Пожалуйста, повежливее, сэр. Мы не решимся опубликовать подобные отзывы о джентльмене, который с таким уважением относится к печати.

Оллсмайн закусил губу, чтобы не осыпать ругательствами и своих мучителей.

— Ну, мы подходим к концу. Последний вопрос. Напала ли полиция на след этого Триплекса?

Репортер как будто нарочно задавал такие вопросы, которые для Оллсмайна были самыми неприятными. Но, понимая, что смирение — лучшее из способов выйти из неприятного положения, он сдержался и проговорил сдавленным голосом:

— Нет, до сих пор у полиции нет никаких точных сведений.

Записав и эту фразу, репортеры спрятали карандаши и записные книжки.

— Премного вам благодарны, сэр. Теперь мы пойдем к садовнику и пришлем вам лестницу.

— Нет, нет, меня и так уже видело слишком много народу. Я не вынесу, если сюда заявятся еще и сторожа.

— Значит, вы хотите, чтобы мы сами принесли сюда лестницу.

— Если бы вы были так любезны.

— Хорошо, мы согласны, идем, дорогой собрат, освободим сэра Оллсмайна и тогда начнем свой матч.

В восторге от своей удачи молодые люди быстро скрылись в боковой аллее.

Нет никакого сомнения, что повешенный втихомолку осыпал их всеми проклятиями, которые могло только измыслить англосаксонское воображение. Теперь он испытывал уже настоящие мучения. Кровь с трудом обращалась в его онемевших членах, минуты казались ему столетиями. Наконец, послышались шаги.

— Они, — пробормотал он.

Но он ошибся. На площадке появился человек, совершенно незнакомый Оллсмайну. Это был Арман Лаваред, явившийся на свидание, назначенное анонимной запиской.

При виде виселицы парижанин в изумлении остановился. Он пробежал глазами надпись на доске, украшавшей грудь Оллсмайна, и пробормотал вполголоса:

— Сэр Тоби Оллсмайн! Я знал, что англичане эксцентричны, но не думал, что они доходят до таких крайностей!

Это замечание вызвало новую вспышку гнева у повешенного.

— Убирайтесь к черту! — вскричал он, когда Лаваред поклонился и назвал себя. — Вы пришли слишком поздно!

— Извините, сейчас ровно шесть! — ответил француз, доставая часы из кармана.

И как бы в подтверждение его слов на башне раздался бой часов.

— Слышите? — спросил Лаваред.

— Не в этом дело. Став жертвой глупой шутки, я рассчитывал, что вы освободите меня, прежде, чем молва об этом разнесется по городу.

— Нет ничего легче.

— Поздно, говорю я вам! Меня уже видели два репортера. Сейчас они меня снимут, но зато пропечатают об этом в газетах.

— Ну, статью можно и опровергнуть, — улыбнулся Лаваред, — это в обычаях правительства.

— Так-то так! Но есть нечто другое, чего не опровергнешь.

— Что именно?

— Фотографии.

— Не понимаю.

— У репортеров были фотоаппараты и теперь у них есть негативы…

— От которых вы были бы не прочь избавиться?

— Разумеется… Но замолчите. Они идут.

Действительно, репортеры показались на площадке, неся в руках двойную лестницу. Подойдя к Оллсмайну, они тщательно установили ее под виселицей. Лаваред вежливо поклонился.

— Я ваш французский собрат, господа, — сказал он в ответ на удивленные взгляды репортеров.

— Собрат! — радостно вскричали репортеры. — В таком случае, позвольте поручить вам освобождение сэра Оллсмайна. Мы страшно торопимся.

Лаваред отрицательно покачал головой.

— Мне, иностранцу, неудобно вмешиваться между бандитами и правосудием. И потому, к моему глубокому сожалению, я не смогу оказать вам этой услуги.

— Вы совершенно правы, — отвечали англичане. — Ну что же делать. Придется немного опоздать. Поднимемся оба, благо лестница двойная, и когда отцепим сэра Оллсмайна, то будем совсем уже свободны.

Они уже собирались поставить ноги на первую ступеньку, но Лаваред остановил их.

— Вы не боитесь, господа, за судьбу ваших фотоаппаратов? — спросил он, указывая на кожаные футляры, висевшие через плечо у обоих репортеров.

— Да, действительно, как бы не разбить.

Они оглянулись, куда бы положить камеры.

— Позвольте, я подержу их!

— Пожалуйста.

Журналисты быстро взобрались по лестнице и принялись распутывать сэра Оллсмайна.

«Стоит уничтожить негативы, и я — друг Оллсмайна. А с его помощью мне будет легче отыскать Робера. За дело, Арман!»

Легким нажатием пальца он поднял на несколько секунд обтюраторы и снова опустил их. Снимки, не подвергнутые еще закреплению, погибли окончательно. Наконец, журналистам удалось распутать Оллсмайна. Они почти снесли его на землю.

Лаваред, как ни в чем не бывало, вернул им их камеры. Репортеры сердечно пожали ему руку.

— Итак, перемирие окончено, — сказал один.

— Окончено, — подтвердил другой.

— Матч начинается.

— Начинается.

— Десять фунтов стерлингов тому, кто первый выпустит статью.

— Идет.

И соперники быстро удалились, оставив Лавареда наедине с полицейским.

Глава 8. Слежка

Сэру Тоби понадобилось по крайней мере минут десять, чтобы расправить онемевшие члены. По счастью, ум его пришел в нормальное состояние несколько раньше, так что Лаваред мог объяснить ему, как просто удалось уничтожить фотографические снимки. Узнав, в чем дело, Оллсмайн блистательно доказал восстановление своих физических сил, чуть не раздавив руку парижанина, которую пожал так, как это умеют делать только англичане.