Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

• Название: М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
• Автор: Максим Гиллельсон
• Издательство: Художественной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-280-00501-0

Настоящий сборник — наиболее полный свод воспоминаний о Лермонтове его современников: друзей, сослуживцев, родственников, писателей. Среди них воспоминания Е.А.Сушковой, А.П.Шан-Гирея, И.С.Тургенева, А.И.Герцена и других.

---

пансион и Московский университет оказали столь же большое

и плодотворное воздействие, как Царскосельский лицей на Пушкина.

Московский университет начала 30-х годов XIX века описан

в воспоминаниях И. А. Гончарова, П. Ф. Вистенгофа и Я. И. Косте-

нецкого. Правда, они мало знали Лермонтова, ни один из них не был

его другом, и по этой причине значение их воспоминаний для

характеристики личности Лермонтова ограниченно; богатый духов­

ный мир поэта лишь угадывается по отдельным штрихам, вкраплен­

ным в их повествование. Зато эти мемуары и в особенности соответ­

ствующие главы из эпопеи Герцена «Былое и думы» рисуют живую

картину нравов Московского университета тех лет. Возбужденное

состояние умов московского студенчества, которое столь ярко про­

явилось в нашумевшей «маловской» истории, описанной Герценом

(Лермонтов принимал в ней участие), доказывает, что в Московском

университете поэт находился среди оппозиционно настроенной

молодежи. Именно в Москве — среди воспитанников пансиона

и университета — начали формироваться передовые политические

и эстетические взгляды Лермонтова.

В Москве юный Лермонтов испытал два глубоких сердечных

чувства. Долгие годы биографы не знали имени женщины, скрытого

под инициалами Н. Ф. И.; ей адресованы многие стихи Лермонтова.

Разыскания И. Л. Андроникова открыли это имя. В статье «Лермон­

тов и Н. Ф. И.» исследователь опубликовал рассказ Н. С. Маклаковой,

внучки Н. Ф. Ивановой: «Что Михаил Юрьевич Лермонтов был

влюблен в мою бабушку — Наталью Федоровну Обрескову, урож­

денную Иванову, я неоднократно слышала от моей матери Натальи

Николаевны и еще чаще от ее брата Дмитрия Николаевича и его

жены. У нас в семье известно, что у Натальи Федоровны хранилась

шкатулка с письмами М. Ю. Лермонтова и его посвященными ей

стихами и что все это было сожжено из ревности ее мужем Николаем

Михайловичем Обресковым. Со слов матери знаю, что Лермонтов

1 См. работы: Б р о д с к и й Н. Л. Лермонтов-студент и его

товарищи. — В кн.: «Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова». М.,

1941, с. 40—76; М а й с к и й Ф. Ф. Юность Лермонтова (Новые

материалы о пребывании Лермонтова в Благородном пансионе). —

В кн.: «Труды Воронежского университета», т. XIV, вып. II. Воронеж,

1947, с. 185—259; Л e в и т Т. Литературная среда Лермонтова

в Московском благородном пансионе. — Литературное наследство,

т. 45—46. М., 1948, с. 225—254.

14

и после замужества Натальи Федоровны продолжал бывать в ее доме.

Это и послужило причиной гибели шкатулки. Слышала также, что

драма Лермонтова «Странный человек» относится к его знакомству

с Н. Ф. Ивановой» 1.

Загадка «Н. Ф. И.» заслонила на некоторое время внимание

к самому сильному чувству Лермонтова: ведь бесспорно, что осо­

бенно глубокий след в жизни и творчестве поэта оставила Варвара

Александровна Лопухина; ей посвящен ряд стихотворений, поэма

«Демон», послание «Валерик». А. П. Шан-Гирей писал, что Лермон­

тов-студент был страстно влюблен «в молоденькую, милую, умную,

как день, и в полном смысле восхитительную В. А. Лопухину; это

была натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени

симпатичная. <...> Чувство к ней Лермонтова было безотчетно, но

истинно и сильно, и едва ли не сохранил он его до самой смерти

своей, несмотря на некоторые последующие увлечения...».

«Последующие увлечения» лишь на краткое время заглушали

в душе поэта большое чувство к Лопухиной. Незадолго до своей

гибели он писал:

Но я вас помню — да и точно,

Я вас никак забыть не мог!

Во-первых, потому, что много

И долго, долго вас любил,

Потом страданьем и тревогой

За дни блаженства заплатил;

Потом в раскаянье бесплодном

Влачил я цепь тяжелых лет;

И размышлением холодным

Убил последний жизни цвет.

С людьми сближаясь осторожно,

Забыл я шум младых проказ,

Любовь, п о э з и ю , — но вас

Забыть мне было невозможно.

4

Переезд в Петербург в августе 1832 года круто изменил жизнь

Лермонтова. Оборвались дружеские московские связи, оборвались

отношения с Лопухиной.

Отказ администрации Петербургского университета зачесть

ему экзамены, сданные в Московском университете, и ряд других

причин побудили Лермонтова отказаться от продолжения универси­

тетского образования. Он поступает в Школу гвардейских под­

прапорщиков и кавалерийских юнкеров.

Годы, проведенные поэтом в юнкерской школе, отражены

в воспоминаниях А. М. Меринского, А. М. Миклашевского, Н. С. Мар­

тынова, В. В. Боборыкина, H. Н. Манвелова. Эти мемуары богаты

1 А н д р о н и к о в И р а к л и й . Лермонтов. М., 1951, с. 19.

15

подробностями жизни Лермонтова в стенах юнкерской школы.

Однако они не отвечают на вопрос, почему поэт называл «ужасными»

годы своего пребывания в юнкерской школе. Между тем, не ответив

на этот вопрос, невозможно понять, какое воздействие оказали

на Лермонтова нравы этого военного заведения, типичной казармы

николаевского царствования.

При всей достоверности воспоминаний, относящихся к пре­

быванию Лермонтова в юнкерской школе, они страдают весьма

существенным недостатком: мемуаристы идеализируют порядки,

царившие в этом военном учебном заведении. Юнкерская школа

в эти годы была в ведении великого князя Михаила Павловича,

который превыше всего почитал муштру. Постоянные аресты вос­

питанников и выговоры начальству школы вызывались малейшими

нарушениями дисциплины.

Ценным подспорьем для изучения быта юнкерской школы

служат воспоминания И. В. Анненкова «Несколько слов о старой

школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров». В этом мемуарном

источнике имя Лермонтова не упомянуто (вторая часть воспомина­

ний, в которой должен был фигурировать Лермонтов, осталась

неопубликованной; сохранилась ли рукопись — неизвестно), но прав­

дивое описание повседневной жизни юнкеров, их обычаев позволяет

яснее представить среду, в которой поэт провел два года. Жестокая

военная дисциплина сочеталась в юнкерской школе с крайне разнуз­

данными нравами. В этом отношении своеобразным документом

является рукописный журнал «Школьная заря»; в нем видное место

занимали скабрезные, неудобные для печати стихи, среди которых

были помещены и юнкерские поэмы Лермонтова.

Превосходство гениальной натуры, склонной саркастически

отзываться о многом и многих, семейные неурядицы и, наконец,

циничная атмосфера юнкерской школы определили модель жизнен­

ного поведения Лермонтова. Листая страницы мемуаров о юнкерской

школе, невольно вспоминаешь слова А. В. Дружинина о том, как

трудно было «пробить ледяную оболочку» поэта; ведь она была

надежной броней, защищавшей его от пошлости окружавшей жизни;

и она же осложнила его отношения с товарищами и явилась не по­

следней причиной того, что ссора с Мартыновым закончилась

не бутылкой шампанского, а смертельной раной...

По окончании юнкерской школы Лермонтов получил назначение

в лейб-гвардии Гусарский полк, расквартированный в Царском Селе.

Служба в полку, гусарский разгул, попойки, картежная игра, цыгане,

наезды в столицу, посещения «большого света», интрига с Сушко-

в о й , — и напряженная творческая работа («Княгиня Лиговская»,

«Маскарад», «Умирающий гладиатор»). Жизнь поэта в 1835—1836

годах отражена в мемуарах, рисующих колоритные картины гусар­

ского быта. Однокашники Лермонтова по юнкерской школе и его

16

сослуживцы по гусарскому полку сообщили В. П. Бурнашеву,

П. К. Мартьянову, П. А. Висковатову множество подробностей,

характеризующих вольные нравы военной молодежи того времени.

Какой внутренней сосредоточенностью и силой воли должен был

обладать Лермонтов, чтобы творить в этой обстановке!

Наступил январь 1837 года. Гибель Пушкина всколыхнула

русское общество. За полное скорби и гражданского негодования

стихотворение «Смерть Поэта» Лермонтов был арестован и выслан

на Кавказ. Этот важнейший эпизод политической биографии

поэта описан многими его современниками — А. П. Шан-Гиреем,

М. Н. Лонгиновым, В. П. Бурнашевым, А. Н. Муравьевым и, кроме

того, отражен в «Деле о непозволительных стихах...». Следственное

дело значительно уточняет воспоминания современников, написан­

ные много лет спустя. Из документальных материалов в приложение