Агата Кристи - Избранное. Том 1

• Название: Избранное. Том 1
• Автор: Агата Кристи
• Издательство: Царицын
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-88462-014-4

В первый том «Избранного» Агаты Кристи вошли два величайших произведения английской писательницы, созданные в 1939–1940 гг. «И тогда никого не осталось» и «Занавес. Последнее и величайшее дело Эркюля Пуаро».

Эти романы объединены общей идеей — «Не убий».

---

Итак, все было кончено…

II

Да, я должен записать и это.

Обязательно.

Похороны завершились. Я сидел с Джудит, пытаясь набросать какие-нибудь планы на будущее.

И тогда она сказала:

— Но, дорогой, меня здесь не будет.

— Не будет?

— Меня не будет в Англии.

Я вытаращил на нее глаза.

— Мне не хотелось говорить тебе прежде, отец. Я не желала добавлять тебе горя и тревог. Но сейчас ты должен знать. Надеюсь, ты не будешь возражать. Видишь ли, я уезжаю в Африку с доктором Фрэнклином.

Я взорвался. Невозможно. Она не сделает ничего подобного. Обязательно пойдут разговоры. Одно дело — быть его ассистенткой в Англии, особенно при живой жене, и совсем другое — поехать с ним в Африку. Невозможно, и я абсолютно ей запрещаю! Джудит не должна делать ничего подобного! Она меня не прерывала. Она позволила мне выговориться. Она очень слабо улыбалась.

— Но, дорогуша, — сказала она. — Я не поеду с ним в качестве ассистентки. Я поеду как его жена.

Меня словно оглушили.

Я сказал… или точнее… запинаясь, пробормотал:

— А Аллертон?

Похоже, я ее позабавил.

— У меня никогда с ним ничего не было. Я бы сказала тебе это, если бы ты меня не разозлил. Кроме того, я хотела, чтобы ты думал… чтобы ты думал. Я не хотела, чтобы ты знал, что это был… Джон.

— Но я видел, как он поцеловал тебя однажды вечером… на террасе.

Она нетерпеливо ответила:

— О, ну и что? В тот вечер я была очень несчастна. Такое бывает. Уж тебе ли не знать!

Я твердо заявил:

— Ты еще не можешь выйти замуж за Фрэнклина… так скоро.

— Нет, могу. Я хочу уехать с ним, и ты только что сам сказал, что так дело намного упрощается. Нам нечего ждать… сейчас.

Джудит и Фрэнклин. Фрэнклин и Джудит.

Вы понимаете, какие мысли у меня появились… мысли, которые некоторое время накапливались подспудно, но не всплывали на поверхность?

Джудит с пузырьком в руке. Джудит своим юным страстным голосом заявляющая, что бесполезные жизни должны уступить дорогу полезным. Джудит, которую я любил и которую Пуаро тоже любил. Те два человека, которых видел Нортон… они были Джудит и Фрэнклин? Но если так, если так… Нет, не правда. Только не Джудит. Может быть, Фрэнклин — странный человек, безжалостный человек, человек, который, если уж решился на убийство, может убивать снова и снова.

Пуаро пожелал проконсультироваться у Фрэнклина.

Почему? Что он сказал ему в то утро?

Но только не Джудит. Не моя прелестная, серьезная, юная Джудит. И, однако, как странно смотрел на меня Пуаро. Как прозвучали эти слова: «Вы от всей души пожелаете сказать: «Опускайте занавес»…

И неожиданно мне в голову пришла новая идея. Чудовищно! Невозможно! Была ли вся история с X фабрикацией? Прикрытием? Может быть, Пуаро приехал в Стайлз, потому что опасался трагедии в семье Фрэнклинов? Он приехал, чтобы следить за Джудит? И потому так решительно отказывался мне что-либо рассказать? Вся история с X была выдумкой, дымовой завесой?

И сущность этой трагедии скрывалась в Джудит, в моей дочери?

«Отелло»! Именно «Отелло» я взял с книжной полки в ту ночь, когда умерла миссис Фрэнклин. Вот в этом-то и состоит ключ?

В ту ночь Джудит выглядела, как кто-то сказал, словно ее тезка перед тем, как она отрезала голову Олоферна. Джудит… со смертью в сердце?

Глава девятнадцатая

Я пишу это в Истоборне.

Я приехал в Истоборн, чтобы увидеться с Джорджесом, бывшим слугой Пуаро.

Джорджес служил у Пуаро многие годы. Он был опытным, бесстрастным человеком, начисто лишенным воображения. Он всегда обо всем говорил буквально и также все буквально воспринимал.

Итак, я поехал повидаться с ним. Я сообщил ему о смерти Пуаро, и Джорджес среагировал так, как Джорджес должен был среагировать. Он был опечален и огорчен, но очень хорошо ухитрился скрыть свои чувства.

Потом я спросил:

— Он не оставил вам послание для меня, а?

Джорджес сразу ответил:

— Для вас, сэр? Нет, мне ничего неизвестно.

Я удивился. Я начал настаивать, но он был совершенно уверен.

Наконец я сказал:

— Наверное, я ошибся. Что ж, так значит так. Как бы я хотел, чтобы вы были с ним в его последнюю минуту.

— Я тоже этого хотел бы, сэр.

— Однако что ж тут поделаешь, если ваш отец заболел, и вы должны были поехать к нему.

Джорджес как-то очень странно на меня посмотрел и сказал:

— Прошу прощенья, сэр, я не совсем вас понял.

— Вы должны были уехать, дабы ухаживать за своим больным отцом, верно?

— Я не желал уезжать, сэр. Месье Пуаро отослал меня.

— Отослал вас? — вытаращил я глаза.

— Я не имею в виду, сэр, что он меня уволил. Было решено, что я вернусь к нему позднее. Но я уехал по его желанию, и он выплачивал мне соответствующую компенсацию, пока я был со своим старым отцом.

— Но почему, Джорджес, почему?

— Право, не могу сказать, сэр.

— Вы не спрашивали?

— Нет, сэр. Не думаю, что мое положение меня к этому обязывало. У месье Пуаро всегда были какие-то свои идеи, сэр. Очень умный он был джентльмен, сэр, и очень уважаемый.

— Да, да, — рассеянно прошептал я.

— Очень привередливо к своей одежде относился, хотя наряды у него были такие иностранные и фасонные, если вы меня понимаете. Но, конечно, это понятно, ведь он был иностранным джентльменом. И волосы его тоже, и усы.

— А! Эти знаменитые усы. — Я почувствовал острую боль, вспомнив, как он ими гордился.

— Очень щепетильный он был насчет своих усов, — продолжил Джорджес. — И хотя носил их не на очень уж модный манер, но они ему шли, сэр, если вы меня понимаете.

Я сказал, что понимаю, а потом деликатно пробормотал:

— Наверное, он красил их, как и волосы?

— Он… э… чуток подкрашивал усы… но не волосы… не в последние годы.

— Чепуха, — отозвался я. — Они были черные, словно вороново крыло… прямо на парик были похожи, до того неестественно выглядели.

Джорджес издал извиняющийся кашель.

— Простите меня, сэр, но это и был парик. В последнее время месье Пуаро потерял много волос, так что стал носить парик.

Я подумал, как странно, что слуга знал больше о своем хозяине, чем его ближайший друг.

Я вернулся к вопросу, который больше всего меня озадачил.

— Но вы действительно понятия не имеете, почему месье Пуаро отослал вас? Думайте, сударь, думайте.

Джорджес попытался думать, но сие занятие явно не было для него привычным.

— Я могу лишь предположить, сэр, — наконец сказал он, — что он отослал меня, чтобы нанять Кертиса.

— Кертиса? Зачем ему понадобилось нанимать его?

Джорджес снова кашлянул.

— Знаете, сэр, право, не могу сказать. Когда я увидел, он не показался мне… простите… особенно смышленым субъектом, сэр. Конечно, он был силен физически, но, по-моему, вряд ли относился к типу людей, которые нравились месье Пуаро. Он, насколько мне известно, одно время работал санитаром в психиатрической лечебнице.

Я уставился на Джорджеса.

Кертис!

Вот где скрывалась причина, почему Пуаро так мало мне рассказывал? Кертиса я никогда не принимал в расчет! Да и Пуаро был вполне доволен, позволяя мне прочесывать постояльцев Стайлза в поисках таинственного X. Но X не был постояльцем.

Кертис!

Когда-то санитар в психиатрической лечебнице. И я где-то читал, что бывшие пациенты сумасшедших домов иногда остаются там или возвращаются туда в качестве санитаров.

Странный, тупой человек с глупым лицом… человек, который мог убивать по какой-то своей странной, непонятной извращенной причине… И если так… если так…

Тогда с моей души должен свалиться тяжкий камень.

Кертис?..

Постскриптум (Примечание капитана Артура Хэстингса)

Данная рукопись попала ко мне в руки четыре месяца спустя после смерти моего друга Эркюля Пуаро. Со мной связалась юридическая фирма, прося меня зайти в их контору.

Там, «в соответствие с инструкциями их клиента, покойного месье Эркюля Пуаро» мне был передан запечатанный пакет. Ниже я воспроизвожу его содержание.

Рукопись Эркюля Пуаро

Mon cher ami!

Я буду мертв уже четыре месяца, когда вы прочтете эти слова. Я долго спорил сам с собой, стоит ли писать или нет, и решил, что необходимо кому-нибудь знать правду о втором «Affaire[92] Стайлза». Также осмелюсь выдвинуть предположение, что к тому времени, когда вы прочтете это, вы уже успеете развить нелепейшие из нелепых теорий, чем, вероятно, причините себе страдания и боль.

Но позвольте сказать вам следующее: вы, mon ami, могли бы с легкостью докопаться до правды. Я проследил, чтобы у вас были все указатели. Если вы этого не сделали, то только потому, что, как обычно, у вас слишком прекрасная и доверчивая натура. A la fin au comme commencement.[93]