Ефрем Акулов - Поиск-84: Приключения. Фантастика

• Название: Поиск-84: Приключения. Фантастика
• Автор: Ефрем Акулов
• Издательство: ИМА-ПРЕСС АПН
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-707-00001

Сборник новых приключенческих и фантастических произведений уральских литераторов.

---

Знаете, Костя один раз с Витей Никитиным поссорился. Был случай. Я не хотела рассказывать вначале. Костя ко мне как-то вечерком зашел, я чувствую — из него вот-вот пузыри забулькают. Что-то ему на съемках не удалось. Он, когда перенервничает, часто ко мне заходит. Заходил. Посидит, помолчит. И я помолчу. Потом он иногда расскажет, но редко, чаще — чаю попросит. Выпьет и уйдет. В тот раз у меня Витя сидел. Он хотел, чтобы Костя ушел. Будто он мог ему помешать. Он ему что-то сказал.

— Не понял, кто — кому?

— Виктор Косте. А тот вздохнул так и чаю попросил. Я как увидела, что Гурьев дымится, Витю вытолкала. Он сильно обиделся.

— На вас?

— Видите ли, я не совсем точно выразилась. Витя взревновал, а ревнивая обида всегда обращена на предполагаемого соперника. Только вы не подумайте…

— Я вас понял, Алла Дмитриевна. А вообще, я не про конкретную ситуацию, просто по ассоциации мысль возникла, могло случиться так, что Гурьева убили из-за женщины?

— Нет, у него за последние годы были только две женщины. Я и…

— Мы уже знаем кто.

— Он никогда никого не отбивал. Никаких драматических узлов не завязывалось.

— А вы не допускаете, что у Гурьева…

— Не допускаю. Он мне не изменял все годы, пока мы были вместе. Я в этом уверена. А к ней, к той, он ушел сам, и наверное, относился к ней, во всяком случае, не хуже, чем ко мне. Он даже со мной ей не изменял.

— Что вы, что вы, Алла Дмитриевна, вот, водички выпейте. Правда, она некипяченая. Ну, успокойтесь, пожалуйста, Алла Дмитриевна.

* * *

«Хуже женщины-свидетельницы может быть только женщина-подследственная. Она говорила тридцать пять минут, а что я узнал? То, что Гурьев сумел расстаться с красивой женщиной, не поссорившись с ней?

А то, что он мог встрять в любое дело, не боясь последствий, — про это я уже слышал. Вот про Никитина — это интересно. Если правда. Женщины любят преувеличивать свои победы. (Мужчины тоже, — тут же дополнил Герасим, — но перед следователем ими все-таки обычно не хвастают.) А вообще, я ей поверил. Хоть слезы были совершенно неожиданны. По лицу, по жестам — у нее было такое состояние, в котором не лгут. Ведь она за всю беседу ни разу не прикоснулась к волосам, даже в зеркало не посмотрелась. Уж на что я его удобно поставил — ей только голову чуть повернуть надо было.

Что-то интересное все-таки проскочило. Про скандальный характер Потапова? Нет, пожалуй. Я этот характер уже на себе почувствовал. Какая же фраза была? Мимоходом так о ком-то из актеров. «Робби — он гражданин эрудированный». Почему это полупрезрительное — «Робби»? Ведь в их группе Карабанов — актер из самых авторитетных. Как я понял, Федорчук даже гордится тем, что заполучил его на съемку. Студия-то наша только начинается».

* * * СИНЮШИН Владимир Андреевич, актер драматического театра, 27 лет, женат, сыну три года.

— Я понимаю, мне, чтобы отвести от себя подозрения, надо Константина расхваливать. Говорить, что был он расчудесным мужиком и так далее.

— Нет, Владимир… Простите?

— Пусть будет просто Владимир. Актер — человек без отчества. Актерское отчество печатается только в некрологах, а до тех пор только имя и фамилия. Если это не противоречит правилам, зовите меня просто Владимир.

— Владимир, вы выбрали не самое оригинальное предисловие. И не самое выгодное, учтите.

— Хм… Меня несколько извиняет то, что я впервые в такой роли. Да, так вот, о Косте. Понимаете, мы с ним всегда шли голова в голову. Учились одинаково, ролей сыграли поровну… Почти поровну и примерно одинаковых. И во всем так. Поэтому мы никак не могли сойтись близко.

— Мне кажется, — Герасим говорил осторожно, стараясь не сбить, только чуть подправить монолог Синюшина, — что одинаковость скорее сближает людей.

— Не скажите, смотря какая одинаковость. Конечно, всего в нас было поровну. Только мне за эту равную долю приходилось потеть с рассвета и до упора, а ему… — и замолчал, испугавшись незапланированной откровенности.

— А ему, — подсказал Герасим, — на блюдечке с голубой каемочкой?

— Нет, конечно. Я нехорошо все сказал. Будто я завидовал. А я не завидовал. Ему, правда, везло феноменально, но я везению не завидовал. Иногда он меня раздражал — это верно. Он же все делал только под настроение. Если настроения нет, так он весь вечер может без дела просидеть. И играл он очень неровно. Театр ведь такое же производство. И спектакли попадаются всякие, и роли, соответственно, тоже. Бывает такая галиматья — просто с души воротит. А что делать? Работа есть работа, стараешься из, простите, дерьма конфетку сделать. А если Константину роль не понравилась, то это издалека видно. Играет, будто срок отбывает. Но уж если роль по нему — тут он готов репетировать круглосуточно.

— Знаете, Владимир, вы первый человек, сказавший мне, что Гурьеву здорово везло.

— Что вы, ему феноменально везло! Начиная с училища. Мы даже смеялись — как Костя играет в учебном спектакле, обязательно среди зрителей кто-нибудь из маститых окажется. Да во многом так. Даже с вот этой ролью. Ведь не его предполагали на нее. Другого. Знаете, что такое для нашего города главная роль в фильме? Вот так. И пробы прошли почти. А перед самым утверждением у меня вдруг бац — аппендицит, неудачная операция, три недели в больнице, и вместо главной роли — «кушать подано».

— Мне интересно мнение профессионала, сам-то я, — Герасим развел руками, сморщился виновато — не взыщите мол, — зритель неискушенный: он артист был хороший или так себе?

— Нехороший вы вопрос задали. Трудно мне на него отвечать. Мне не очень нравилась его манера. Но кое-кто считал, что Костя играл лучше меня.

Герасим знал, кто были эти «кое-кто»: дней десять назад Константин Гурьев был утвержден на главную роль в большом сериале на столичной студии. Синюшин на эту роль тоже пробовался — они и впрямь шли голова в голову. Герасим все ждал, скажет про это Синюшин или промолчит?

Синюшин промолчал.

В конце допроса Владимир Синюшин сломал карандаш. Обычный шестигранный карандаш «Конструктор». Он с самого начала вертел его в руках, постукивал им по столу, обдумывая ответ, а под конец — сломал. И очень смутился от этого. Герасим не ждал, что Синюшин, спокойный, ироничный Синюшин может из-за пустяка так смутиться. А потом, когда артист ушел, Герасим попробовал сломать теперь уже обломки карандаша тем же способом. Он упер карандаш на указательный и безымянный пальцы, сверху надавил средним. Больно. Он попробовал еще, карандаш чуть пружинил — и только, а на пальце остался рубец. Интересно, — подумал Герасим, хотя в первую очередь было обидно. Худо-бедно, он дошел до первого разряда и по самбо, и по боксу, и не мог пожаловаться, что в руках силы не оставалось. А карандаш сломал Владимир Синюшин. От волнения силы добавились? Такое бывает. «Они ребята тренированные, молодцы», — мимоходом заметила Алла Коновалова. Где же они тренируются?

Он завидовал Гурьеву, это ясно. И не очень умеет держать себя в руках. Это тоже ясно. И в армейской характеристике записано, что был он отличным стрелком, а в движущуюся цель с коня из короткого кавалерийского карабина может попасть только отличный стрелок. Это более чем ясно.

«Подозреваются все» — это больше подходит для названия романа из ненашей жизни, подумал Герасим. Он понимал, что многое, кажущееся сейчас странным и даже подозрительным, на самом деле совершенно естественно и безобидно. Он старался помнить не только о том, что среди пяти подозреваемых один — убийца, но и о том, что среди пяти подозреваемых четыре честных человека.

* * * ПОТАПОВ Юрий Степанович, актер театра юного зрителя, 41 год, женат, двое детей.

— Юрий Степанович, вы ведь давно знали Гурьева?

— Что значит — «знал»? Наша профессия такая: приходится контактировать с десятками людей. Но это вовсе не означает, что всех знаешь.

— Я понял. Как давно у вас начались контакты с Гурьевым?

— Года четыре. Но носили нерегулярный характер — прошу отметить.

— То есть вы ничего конкретного про Гурьева сказать не можете?

— Почему не могу? В работе актера главное знаете что? Наблюдательность. Надо внимательно смотреть на всех окружающих. Вдруг подметишь какую-то такую черточку, которая пригодится тебе в следующей роли. Или вы думаете, что для того, чтобы исполнить роль, достаточно прочитать сценарий? Каждую роль приходится создавать по частичкам — как вот у вас делают фоторобот. А все возможные варианты хранятся в вашей черепной коробке.

— И удалось вам обогатить память, наблюдая за Гурьевым?

— Что значит — «обогатить»? Я просто впитывал впечатления. Черт его знает, пригодятся они мне когда-нибудь или нет. Я их собрал и храню. Хотите, я покажу, как Гурьев ходил? Если мне придется играть такого, знаете ли, удачливого бодрячка, который всегда всем нужен, вечно спешит и приходит через полминуты после того, как его отсутствие заметили. Он ходил вот так… У вас папки нет? Гурьев всегда почему-то ходил с папкой — знаете, такая, для деловых бумаг, хотя какие у него деловые бумаги? Носил там журнал «Химия и жизнь». Он всегда читал в транспорте журнал «Химия и жизнь».