Африкан Бальбуров - Черная пасть

• Название: Черная пасть
• Автор: Африкан Бальбуров
• Издательство: Бурятское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

В основанной на исторических фактах повести Африкана Бальбурова рассказывается о так называемой «Золотой экспедиции» американцев в Забайкалье.

Весной 1920 года американские интервенты готовились к эвакуации из России. Командующий американским экспедиционным корпусом на Российском Дальнем Востоке генерал Грэвс приказал вывезти в САСШ скопившееся на сибирских приисках золото. Хорошо вооруженный отряд американских морских пехотинцев двинулся в глухую тайгу, в сторону прииска «Черная пасть»…

---

— Господа! — зычно выкрикнул он. — Я — майор морской пехоты Северо-Американских Соединенных Штатов Уильям Джекобс, уполномочен передать письмо командира бригады морской пехоты полковника Морроу, в настоящее время находящегося в городе Верхнеудинске. Смысл данного официального документа в следующем: Международный Красный Крест обратился к правительству Северо-Американских Соединенных Штатов, как к стране, которая не участвует в гражданской войне в России, с просьбой помочь в выполнении гуманной миссии Красного Креста в оказании помощи раненым, военнопленным и пострадавшему гражданскому населению. Дано приказание в обеспечение деятельности Красного Креста конфисковать золото, добытое на вашем прииске. Я надеюсь, господа, что вы проявите высокое понимание вашего долга и не заставите моих солдат применить оружие. Я кончил, господа! Думаю, что вы дадите мне возможность доложить о вас моему начальству в наилучшем виде.

Джекобс повернулся к Самойлову:

— Прошу перевести этим господам!

Самойлов поклонился, пряча улыбку: Джекобс, оказывается, неплохой актер. Самойлов ловил себя на том, что говорит, поддаваясь апломбу майора, так же торжественно.

Рыжебородый, внимательно выслушав, перекинувшись шепотом несколькими словами со своими, вышел вперед и сказал:

— Мы согласны передать через вас Международному Красному Кресту золото прииска Черная Пасть. Но только при условии: вы дадите бумагу, в ней должно быть написано так: «Золото, изъятое на прииске Черная Пасть отрядом американской армии, пойдет только на пользу трудовому народу России».

Джекобс, едва скрывая радость, сохраняя на лице выражение достоинства, церемонно обратился к Самойлову:

— Прошу вступить в переговоры с этими господами и надлежащим образом подготовить на двух языках текст обязательства с нашей стороны. Прошу вас сделать это быстро!

«Как играет, скотина!» — подумал Самойлов, направляясь к шахтерам.

Рыжебородый протянул Самойлову лист бумаги. Внимательно прочитав неровные строчки, Самойлов невольно улыбнулся. Это было, пожалуй, самое наглядное свидетельство первого и бесспорного завоевания революции в России — неграмотные забайкальские мужики, извечные звероловы и добытчики золота, вступают в самостоятельные сношения с иностранцами. И с каким достоинством они это совершали! Самойлов проникся к этим людям нежданно странным чувством, это было нечто похожее на острое сочувствие, на жалость — они так несокрушимо верят в честность и благородство заокеанских пришельцев, придают бог весть какое значение тому, что подписывает Джекобс в роли «договаривающейся стороны»! Если бы они знали, как их обманывают! Обладая золотом, добытым уже после того, как перестали им платить, они по всем человеческим — и писаным, и неписаным! — законам сохраняли право с помощью этого золота на лучшее будущее для себя и своих детей. Самойлов прочувствованно пожал руку рыжебородому. Внимательно прочитав бумагу, а точнее — бессмысленно пробегая глазами кривые и не очень грамотные буквы, вынул авторучку и стал переводить на английский. Его не покидала мысль: документ этот за океаном вызовет интерес как удивительный курьез и его наверняка захотят купить за огромные деньги как яркое свидетельство грозных событий, развернувшихся в невообразимой глуши с древним названием — Баргузин...

Написанный на английском документ шахтеры рассматривали, передавая из рук в руки, потом рыжебородый тщательно сложил его и спрятал в карман.

Уже к обеду шахтеры стали затаскивать тяжелые металлические коробки с золотом в палатку командира — недаром же он ее расширил! Майор пытался было угостить их виски, но встретил вежливый отказ. Как только они ушли, майор жадно осмотрел: каждая коробка — под пломбой! «А у нас пишут во всех газетах об анархии у большевиков!.. — неожиданно подумалось Джекобсу. — А что под этими пломбами?..» Джекобса охватил страх: а вдруг!.. И он стал срывать пломбы. В коробках аккуратно были уложены полотняные мешочки, которые, в свою очередь, были тоже опечатаны сургучом. Они были очень тяжелы, эти мешочки — сомнений быть не могло: во всех этих мешочках хранилось золото, никто его не тронул. Джекобс почувствовал, что он покрылся потом, у него перехватило дух: он может наполнить тот самый пояс, который дал ему Самойлов — именно сейчас, больше такого момента никогда не будет.

Джекобс огляделся и лихорадочно наполнил шелковый пояс золотым песком, защелкнул его на кнопки и, подпоясавшись, как советовал Самойлов, подошел к зеркалу — ничего не было заметно! Когда вошел Самойлов, у майора все было уже о'кэй.

— Наполняйте ваш пояс! — кивнул Джекобс на споловиненный мешочек.

Самойлов взял мешочек, привычно подбросил на ладони и вдруг протянул майору.

— Возьмите и спрячьте. Вас обыскивать не будут. А я насыпал из своих личных запасов. Действуйте!

— Спасибо! Вы настоящий джентльмен! — растроганно проговорил Джекобс. — Я найду место, куда никто не посмеет заглянуть.

Майор расстегнул офицерскую сумку и спрятал мешочек.

— Никому и в голову не придет, что под бумагами и ротными деньгами я прячу золото! — счастливо рассмеялся он.

— Не хотите ли выпить? У русских полагается обмывать добычу, тем более такую!

— С удовольствием! Наливайте в кружку. С большим удовольствием выпью русской водки за русское золото!

Через час Джекобс приказал трогаться в обратный путь. Выждав, когда хвост колонны скроется в лесу, следом вышел большой отряд вооруженных шахтеров.

УЩЕЛЬЕ СОГЖОЕВ

Костер весело потрескивает, выстреливая в вечернее небо золотые искры. Над огнем висит здоровенный глухарь, надетый на березовый вертел. Бадма медленно поворачивает вертел — капли жира стекают с подрумяненной птицы на угли. Самойлов задумчиво смотрит на проводника, на то, как он ловко поворачивает березовый вертел, так же задумчиво говорит:

— Скажите: почему ущелье носит столь странное название: «Ущелье Согжоев»? Я не в состоянии объяснить майору, он уже второй раз спрашивает.

Бадма посмотрел в сторону ущелья, к которому отряд подошел вплотную и расположился на ночлег у входа в его угрюмые теснины.

— Согжой — это по-тунгусски, — отвечал он. — Так диких оленей называют. Сказывают, загнали волки в это ущелье стадо согжоев. Волк, он хитрый, все вызнал наперед: тропа здесь жмется к отвесной скале, а справа — обрыв, под ним эта бешеная река. Слышите: как она ревет? Оленям бежать по этой тропочке пришлось по одному, цепочкой. Ну, а волку только этого и надо было — до сей поры рога валяются!

Самойлов перевел это объяснение Джекобсу. Майор с тревогой оглядел угрюмые скалы, из теснин которых с ревом, прыгая по громадным валунам, выбегала горная река, похожая на разъяренную тигрицу.

— Не нравится мне это место, — проворчал Джекобс. — После Черной Пасти вдруг это Чертово Ущелье! И какого дьявола избрали такой путь?

— А это вас надо спросить! Кто убеждал: «В Верхнеудинск прибудем четырьмя днями раньше»? А кто-то был против. Помните?

— Не злорадствуйте, мистер Самойлов! — процедил сквозь зубы майор. — Возражали вы. На карте не обозначалось, что эта чертова дорога идет по таким местам...

— А вот и неправда! — с улыбкой возразил Самойлов. — На карте точно указаны в этом месте горы, а где горы, там и ущелья.

— Придется передвигаться гуськом, — задумчиво продолжал Джекобс, еле подавляя все усиливающуюся тревогу. — Выпьем, что ли?

— Может, подождем? — Самойлов кивнул на жарившегося глухаря.

— А чего ждать? — нервно засмеялся Джекобс. — Под эту чертову птицу можно еще выпить!

— Что-то у вас сегодня все «чертово»! — усмехнулся Самойлов. — Даже этот замечательный глухарь.

Он потянулся к саквояжу.

— А закусить до жаркого нечем, — сказал он. — Может, пряниками?

— А у меня есть дикий лук, — вставил Бадма. — Нарвал несколько пучков давеча.

У Самойлова рука застыла в воздухе. Он в изумлении оглянулся на Бадму, продолжавшего, как ни в чем не бывало, попыхивать трубкой да поворачивать свой вертел.

— Вы поняли, что я сказал?

— Догадался! А вы не догадаетесь плеснуть и мне чарочку?

Самойлов громко рассмеялся.

— Знаете ли, — он протянул Джекобсу стакан водки, — вообразилось, что проводник понял английскую речь! Видимо, от страха и я начинаю галлюцинировать. Это ущелье действительно выводит из себя... Чтобы буряты обучались европейским языкам, нужны столетия!

— А я выпью, чтобы этого не случилось никогда! — жестко сказал Джекобс, поднимая стакан. — Дикари должны оставаться дикарями! Я не признаю и никогда не признаю за ними права на цивилизацию, принадлежащую белым, то есть нам, потому что ее создали мы! Это дает нам возможность выделяться из массы цветных не только цветом кожи.