Константин Бадигин - Корсары Ивана Грозного

• Название: Корсары Ивана Грозного
• Автор: Константин Бадигин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1991
• ISBN: 5-08-003098-4

Историческое повествование «Корсары Ивана Грозного» рассказывает о борьбе русского народа за выход к Балтийскому морю, за свою независимость.

---

Царь бесшумно поднялся по приступкам, крытым красным ковром, и уселся на мягкую подушку золоченого кресла.

— Кто будет говорить? — спросил он, строго посмотрев на собравшихся.

Вперед выступил печатник Иван Михайлович Висковатый. Он был сед, бороду расчесывал на две стороны. Лицо строгое, с резкими чертами. Из-под лохматых бровей глядели серые, навыкате глаза. Одной рукой он придерживал большую государственную печать, свисавшую с пояса на золотой цепочке.

Подойдя к царю, Висковатый опустился на колени и подал свиток.

Царь Иван взял бумагу и быстро пробежал глазами по строчкам.

«…Все мы верно тебе служили, проливали кровь нашу за тебя, — читал царь, — ты же за заслуги приставил к нам своих телохранителей, которые хватают братьев и кровных наших, чинят обиды, бьют, режут, давят и убивают».

— Мой верный слуга, — сказал царь вельможе, подняв на него глаза, — ты тоже подписал челобитную?

— Великий государь, — отвечал Висковатый, оставаясь на коленях, — прошу тебя, вспомни о боге, не проливай крови невинных. Не истребляй своих. Твой отец и твой дед не превращали своих слуг в рабов. Раб не может быть ни верным, ни храбрым. Подумай, великий государь, с кем ты будешь впредь не то что воевать, но жить! Мы хотим по-прежнему быть тебе советниками. Мы хотим, чтобы ты прислушивался к голосу своих верных слуг. А не гнал их прочь.

— Разве не я созвал собор? Я многих людей слушал, — прервал царь Ивана Висковатого. — Вот уж двадцать лет я слушаю твои советы, Ивашка, раб мой. Разве я гнал тебя прочь?

— Это так, великий государь, ты ласков ко мне и позволяешь глядеть твои светлые очи. Но многих верных и мудрых ты лишил жизни, отринул с глаз, держишь в опале…

— Я гоню от себя врагов, солжививших клятву и посягнувших на жизнь нашу.

— Наговоры, великий государь, — послышалось из толпы бояр, дворян и князей, стоявших на коленях. — Ты веришь опричникам, людям с черным, лживым сердцем.

Царь с трудом сохранял спокойствие.

— Кто сказал? — негромко спросил он.

Воцарилось молчание.

С поднятой головой из толпы выступил престарелый, седобородый человек:

— Это мои слова.

Малюта Скуратов нагнулся к царскому уху.

— Князь Василий Федорович Рыбин-Пронский. Отец его великим князем Василием обижен, — прошептал он, — а по отцу обижен и сын.

Царь Иван долго и внимательно его разглядывал. Князь поблек и съежился под его взглядом.

Бледное лицо царя передернула судорога.

— Добро, добро, — произнес он сквозь зубы, — запомню тебя, верный слуга… А сейчас ступай туда, где стоял.

Князь Василий Рыбин-Пронский поклонился царю и опустился на колени на прежнем месте.

В это время Скуратов, пригнувшись, стараясь не обратить на себя внимания, вышел из палаты.

— Раб есть раб, а господин есть господин… — сказал царь, обернувшись к Афанасию Вяземскому. — Я к ним душой, а они, собаки, вишь что задумали — моих верных слуг опричников порочить! Нет, пес, — он посмотрел на Висковатого и с яростью ударил о пол посохом, — я вас еще не истребил! Я только начал…

Толпа челобитчиков грозно зашумела. Без Малюты князья и бояре чувствовали себя свободнее:

— Великий государь, повели слово молвить, — снова поклонился Висковатый. — Мы не хотим умалять прав, дарованных тебе богом. А я… я повинуюсь твоему приказу, даже если он противоречит божьей воле. Но мы слуги твои, а не рабы. И от святых отец сказано: царю царство держати и власть имети с князи и с бояры. Умоляем тебя, великий государь, не разделяй на две половины царство: земство, опричнина. Не проливай невинной крови…

Мудрый государственный деятель Иван Висковатый знал, что Ливонская война поставила царя Ивана в затруднительное положение. Единение всех сил государства стало необходимостью, и Висковатый был уверен, что царь Иван согласится отменить опричнину. За два года кровавых расправ царь приобрел новых врагов среди московской знати. Но многие простили бы свои обиды, лишь только бы он распустил опричнину. «Царь Иван не совсем сошел с ума, — думал Висковатый, — и должен понять, что опричнина приведет государство к разрушению и упадку. А земский собор, недавно проходивший в Москве, показал ему преданность и единомыслие всех людей. В то же время, если бы царь не был слаб, он не созывал бы собора».

Подобные рассуждения и привели к мысли Ивана Висковатого, что царь может поступиться опричниной ради порядка и благоденствия в государстве. С Висковатым был согласен боярин-конюший Иван Петрович Федоров.

Царь Иван слушал, сложив руки на посох, уперев его в пол. Он знал, чего хотят челобитчики, и знал, что не согласится на их просьбы. Он вглядывался в лица бояр, князей и дворян, стоявших перед ним на коленях. Наступит время, и он заставит их землю есть.

— Мы просим тебя советоваться со своими боярами, великий государь, и опалу класть по суду, — внятно произнес кто-то. — Кровь невинно убиенных тобой взывает. Твоя жестокость порождает заговоры.

Царь Иван сжал худые кулаки. Давно он не слышал столь дерзостного. О, если бы это было в Александровой слободе!.. Но сейчас надо сдержаться.

— Я знаю, откуда это идет. Новгородцы… — не повышая голоса, произнес царь. — По вольностям, по вече соскучились. Мало им дедовской памяти, палки захотели… И вам, рабы мои, вольности новгородские спать не дают… Внимайте, горе дому, которым управляет женщина, горе городу, которым управляют многие. Ибо так же как женщина не способна оставаться на едином решении, так и многие правители царства — один захочет одного, другой другого. Я не хочу быть под властью своих рабов, разве это грех?

Он опять посмотрел на собравшихся. На многих лицах была твердая решимость. «Будьте же вы прокляты! — пронеслось в голове царя. — Может быть, прав князь Михаил, может быть, и следует срубить всем головы».

Царь Иван замолчал и позволил снова говорить Висковатому. А сам сидел, опустив веки, плотно сдвинув пальцы рук, и вспоминал то, что произошло за последнее время. Ливонская война все туже и туже затягивала петлю на шее русского государства. Всего два месяца тому назад без всякого успеха прервались переговоры о мире с литовскими послами. Царские вельможи требовали возвращения древних русских земель — Киева, Гомеля, Витебска и всей Ливонии. Литовские послы не соглашались.

Бояре на заседании думы 17 июня 1566 года, выслушав сообщение дьяка Висковатого о переговорах, решили не заключать мира без возвращения древних земель, а заключить перемирие.

При возобновлении переговоров главным стал вопрос о Ливонии. Царь Иван стремился получить всю Ливонию, однако он соглашался на значительные уступки, если ему будет отдан город Рига. Русская торговля требовала хорошего порта на Балтийском море для свободной торговли.

Литовские послы отказались уступить Ригу царю Ивану. Они соглашались оставить за Москвой только те ливонские земли, которые были ко времени переговоров заняты русскими войсками. Таким образом, нужно было отказаться от Риги или продолжить обременительную Ливонскую войну.

Царь Иван хотел воевать. Но для войны он должен был найти опору среди вельмож, служилых людей, купечества и духовенства. 28 июня открылось заседание собора, призванного поддержать военные устремления царя Ивана. С другой стороны, он надеялся, что литовские послы испугаются единодушного решения и пойдут на уступки. На соборе присутствовали бояре и дворяне, духовенство, дети боярские и помещики из многих городов, гости и купцы. Преобладали дворяне. Всего собралось около четырехсот человек.

Собор одобрил решение царя продолжать войну за Ливонию. И вот опять смутьянство.

Поглощенный своими мыслями, царь сидел неподвижно, положив руки на посох…

На дворе раздался топот конских копыт, хриплое взлаивание труб, загрохотал барабан. Царь насторожился. До его ушей донеслись отчаянные вопли. Прогремело несколько пищальных выстрелов.

— Гойда, гойда! — совсем явственно слышал царь выкрики опричников, и по лицу его пробежала злая усмешка.

С шумом распахнулась дверь, на пороге стоял запыхавшийся Малюта Скуратов — в кольчуге, при бедре сабля, за поясом длинный нож.

— Великий государь, — торжественно произнес он, — верные слуги по зову твоему прискакали из Александровой слободы. Вшивый сброд на площади мы разогнали. Что прикажешь?

Царь поднялся с кресла.

— Изменники, — пронзительно закричал он, указывая длинным пальцем на коленопреклоненных вельмож, — все вы изменники! И ваши советы смердят изменой. Что, задумали извести меня, своего владыку, а-а? Всех в тюрьму!..

Челобитчики поднялись с колен, зашумели. Некоторые схватились было за оружие, спрятанное под одеждой, но быстро опомнились.

— Прошу пожаловать, бояре, и князья, и дворяне, — с издевкой, кланяясь, сказал Малюта Скуратов. — Слышали царское повеление? По одному проходите…