Юлия Кайто - Зеркало за стеклом

• Название: Зеркало за стеклом
• Автор: Юлия Кайто
• Жанр: Фэнтези

Некогда скучать сельской травнице! То приготовить снадобье от тяжёлой хвори; то примирить поссорившихся соседей и зашептать ссадины, если без кулаков всё-таки не обошлось; а то погонять крапивой соседских мальчишек, втихомолку рвущих яблочки с единственной яблони. Так и не присядешь лишний раз! Вот только… Может, на самом деле всё должно быть совсем не так? Одна случайность порождает другую, и вот уже крутится колесо судьбы. И память, как лоскутное одеяло, и странные события одно за другим. И внезапное путешествие, полное удивительных встреч, опасного колдовства и открытий, в конце которого должен бы найтись ответ на тот самый вопрос: «А может быть?..»

---

— Бредишь ты с момента нашей встречи. — Ядовито усмехнулся мужчина. — Но сейчас эти деревенские олухи тебя обставили.

— Разговаривают чегой-то! — Облегчённо завопил Пыхай, намереваясь опустить свою дубину. Мы оба снова невольно отвлеклись на происходящее.

— Морок это всё! Не умеют мертвяки говорить! У них там ужо окоченело да отгнило всё к хрену моржовичу!

— Слушай, Моржова, ты мне надоел хуже крошек под одеялом! Не веришь, подойди и послушай! Люди енто, обычные живые голодранцы! — И мужик со стуком брякнул конец дубины оземь.

— Да откель тут, пропащая твоя душа, людям быть? — Не унимался голос из-за частокола. Очевидно, его обладатель прямо-таки жаждал нашей крови, по на глаза потенциальным жертвам показаться стеснялся. — В такой глуши живём! Купеческий обоз раз в год на праздник заезжает, да князев гонец за податью, собака, по осени является! Сам же знаешь — одни дохляки кругом бродят!

— Это тебе, пустобрёх, одни дохляки вокруг мерещатся. Ничего! В следующий раз твоя очередь с дохлесеком выходить. Ужо кого-нибудь и завалишь. Токмо в сторону кладбища лучше топай, чтоб недалече тащить закапывать.

Грянули свист и гогот, общее напряжение спало, высунулись головы любопытных, а те, что посмелее — целиком скучковались в воротах. Йен, не обронив ни полслова, спокойно зашагал вперёд. Я поплелась следом, чувствуя, как шатаюсь из стороны в сторону. Теперь к жару прибавилось сильнейшее головокружение, и мои ноги в сбитых лаптях выписывали такие круголя, какие не снились и самым закоренелым пьянчугам из родных Камышинок.

— Здравствуй, мил человек. — Откашлялся Пыхай, поудобнее перехватил дубину, но от земли отрывать не стал. — Ты, перед тем, как за оградку зайдёшь, крикни громко, что человек, а не дохляк поганый. А то бабы у нас там, боятся сильно, за собственным оханьем слышат плохо…

Я как раз успела доковылять, чтобы увидеть взгляд, которым одарил Йен Кайл своего несостоявшегося убийцу. Сколько в нём было брезгливой жалости к умственно отсталому держателю оригинальной дубины! Тот смущённо переступил с ноги на ногу и приподнял «дохлесек» с самым решительным выражением лица.

— Мы люди, люди, клянусь вам чем угодно! — я бесцеремонно отпихнула Йена локтем и натужно пропыхтела охрипшим голосом, прекрасно представляя, как быстро и без лишних сожалений мой не обременённый осознанием ценности чужой жизни спутник способен отправить к праотцам неугодного бородача.

— Шантал, да ладно тебе… — лениво начал Йен.

— Достал ты меня уже своей Шантал! Меня зовут Гордана! — неожиданно громко (в ушах зазвенело и запульсировало) рявкнула я и уже более спокойно обратилась к застывшему в нерешительности Пыхаю. — В Вашей деревне есть знахарка?

— Гордана, ну надо же! — С сарказмом оповестил всех присутствующих Йен из-за моей спины.

— Есть у нас тут одна баба, только это… — неуверенно прогудел Пыхай, с явной опаской поглядывая на мою протянутую грязную ладонь. Я тоже на неё посмотрела, мстительно вытерла о полу куртки, и мы, наконец, обменялись лёгким рукопожатием. — Что ли отвести?

Я кивнула, кивок превратился в падение. Последнее, что мелькнуло перед глазами — окладистая борода и засаленное плечо полотняной рубахи. Потом наступила темнота, в которой крутились огненные колёса, а вместо спиц в них белела паутина.

* * *

Сначала на меня медленно ползла огромная тень, у которой было много глаз и ещё больше ног. Я беззвучно открывала рот и пыталась бежать, но ступни вязли в воздухе, так что я только выбилась из сил и закрылась руками, не желая видеть свою неминучую гибель. Руки оказались прозрачными, поэтому пришлось зажмуриться, но сквозь опущенные веки видно было не хуже.

Потом в тени что-то замелькало, тёмные обрывки полетели во все стороны, и прямо передо мной появился Марфин, размахивающий пресловутым дрыном. Тот со свистом резал воздух и не прекратил своего действа, даже когда парнище выпустил его из рук. Я обнаружила себя сидящей на каком-то бревне, а Марфин скакал передо мной вприсядку под строгим надзором Ковла, горланящего неприличные частушки о терпистах. В какой-то момент я поймала себя на том, что подпеваю во всё горло, но звука почему-то не слышно. Марфин начал выплясывать вокруг моего пенька, в который незаметно трансформировалось бревно, и уговаривал меня присоединиться. Я так этого хотела, но буквально приросла к проклятой деревяшке, и долго плакала от обиды, глядя, как неутомимый односельчанин бесконечно медленно удаляется в серый туман.

Потом пришёл Йен Кайл. Он долго шевелил бровями и кривил губы, а продемонстрировав весь свой богатый арсенал выражений и гримас, перерезал мне горло. Я смотрела на текущую по серебристому «паучьему» платью зелёную жидкость и допытывалась, почему настойка из корня бугорника такого странного цвета. Йен молчал — он был очень занят аккуратным откручиванием моей головы от шеи. При каждом повороте я смотрела на него укоризненно, он виновато пожимал плечами и поудобнее перехватывался за лоб и подбородок. Из ниоткуда вдруг возник козёл и начал меланхолично жевать туманную завесу.

— … вообще очнётся?

Услышав звук этого голоса, Йен занервничал и начал раскачивать мою голову из стороны в сторону.

— А кто её знает? От головного помрачения только магия, небось, помочь может. Ты маг? Нет? Тогда сиди и жди. Либо очухается, либо окочурится. Кладбище рядом, прикопаем. Что ж мы, нелюди какие?

Я протестующе засипела. Козёл зажевал быстрее. Снова появился Марфин, а Ковл завёл частушки по второму кругу — теперь уже для козла. Я снова попыталась подпевать, но подлое парнокопытное громко замемекало, поперхнулось и начало изрыгать туман обратно. Тот тяжело шлёпался на землю шевелящимися клоками и стремительно расползался в разные стороны, если успевал увернуться от лаптей Марфина.

— Она нужна мне живой. — Настаивал голос. — С умопомрачением я уж как-нибудь разберусь.

— Ты дурной, что ли? Я тебе человеческим языком сказала — выживет, если повезёт. Откуда я знаю, чем она у тебя хворая? На вид вон здоровая, только дюже бледная. Горячка почти прошла, пока Пыхай до скамьи допёр, дышать нормально начинает, не дёргается. Э, ну-ка, куда руки тянешь, а?

— Пора просыпаться.

Ковл сорвался на фальцеит. Козёл мемекнул, сплюнул последний туманный обрывок и заплясал на месте, дрыгая в воздухе двумя копытами попеременно. Марфин достал откуда-то полную корзину шишек и широкими движениями сеяльщика принялся разбрасывать их вокруг. Йен запаниковал, бросил раскачивать, упёрся мне в плечо коленом и потянул голову за уши. Что-то зашуршало, меня повело, голова поддалась…

* * *

С судорожным вздохом я пришла в себя и широко открытыми глазами уставилась в лицо человека, который был главным действующим лицом в моём бреду.

— Ты мне чуть голову не оторвал, — больше пожаловалась, чем возмутилась я, всё ещё не до конца придя в себя после вакханалии в тумане.

— Ты меня недооцениваешь, — криво ухмыльнулся Йен, прислонил меня спиной к стене и уселся на стул напротив. — Полумеры не в моём характере. Уж отрывать, так наверняка.

— Где мы? — я обвела взглядом комнату. Она была достаточно просторной, с двумя окнами, вмещала в себя большую облупившуюся печь, стол с единственным стулом и скамью, на которой, подметая пол сползшим одеялом, сидела я.

— В хате моей. — Недовольный женский голос раздался откуда-то из-за печки, и на свет, вытирая руки цветастым полотенцем, вынырнула невысокая худая женщина неопределённого возраста: то ли потрёпанная жизнью в тридцать, то ли отлично сохранившаяся в пятьдесят. Скрученные в узел на макушке чёрные волосы, тёмное платье, на котором ярким пятном белел круглый передник. — Я Сусанна. Знахарка здешняя, стало быть. Самогон ещё варю. — Она повесила полотенце на крючок в стене, подошла ко мне вплотную, потёрла друг о дружку ладони, одну положила мне на лоб, большим пальцем другой приподняла правое веко. — Смотри на окно.

Я послушно посмотрела, куда велели. Потом на потолок, потом на печку, потом на выставленный палец. Показала горло, издав гортанное «Ааааааааэээээээээыыыыыыы!», с пятой попытки сносно произнесла какую-то языколомную скороговорку, подняла поочерёдно и вместе обе руки, вытянули ноги, встала и, в конце концов, получила позволение снова сесть на лавку.

— Телом здоровая, — отчиталась Сусанна Йену, с задумчивым интересом разглядывавшему своё кольцо, успевшее перекочевать на левую руку. От обожженного до белёсого пузыря безымянного пальца на правой по тыльной стороне ладони вверх к запястью поднимались нехорошие красные полосы. Я же себя и впрямь чувствовала совершенно здоровой: мышцы ног, правда, немного побаливали, но голова была почти ясной.