Родрик Брейтвейт - Афган: русские на войне

• Название: Афган: русские на войне
• Автор: Родрик Брейтвейт
• Издательство: ACT, CORPUS
• Жанр: Военная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077823-2

В декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан, чтобы поддержать дружественный режим и уйти через полгода или год, однако благие намерения СССР обернулись долгой войной, имевшей катастрофические последствия не только для Афганистана, но и для самого Советского Союза и всего мира.

Трезвая и точная книга сэра Родрика Брейтвейта — лучшее из опубликованных на английском языке описаний кампании 1979-1989 годов. Война предстает здесь не злодейством, а трагедией, не результатом заговора, а роковым стечением обстоятельств.

Впрочем, эта книга не столько о войне в Афганистане, ставшем полем боя для враждебных друг другу идеологий, сколько о людях на войне: солдатах и гражданских, мужчинах и женщинах.

---

В декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан. Советские спецслужбы захватили ключевые объекты в Кабуле, ворвались во дворец Амина и убили его. Намерения советского правительства были скромны: планировалось установить контроль над главными городами и дорогами, стабилизировать работу правительства, переобучить афганскую армию и милицию и через полгода или год вывести войска. Но вместо этого СССР увяз в кровавой войне, и на то, чтобы выпутаться из нее, потребовались девять лет и пятьдесят два дня.

«Афганцы» — воевавшие в Афганистане солдаты — прибыли со всех концов Советского Союза: из России, Украины, Белоруссии, Центральной Азии, с Кавказа, из Прибалтики. Несмотря на огромные различия между ними, большинство считало себя советскими гражданами. К концу войны, когда начал распадаться СССР, все изменилось. Бывшие товарищи по оружию вдруг оказались жителями независимых, порой враждующих друг с другом государств. У многих ушли годы на то, чтобы снова найти свое место в мирной жизни. А некоторые так и не нашли его.

И никто из них не смог сбросить бремя воспоминаний о той войне.

Часть I. Дорога в Кабул

Беспутье… делает страну весьма пригодной для пассивного сопротивления. Гордый и свободолюбивый характер народа и огромная горная площадь вполне гармонируют с этим бездорожьем, делая страну очень трудной для завоевания, а особенно — для удержания во власти.

Андрей Снесарев[2]  

Глава 1. Потерянный рай

Русским понадобилось двести пятьдесят лет, чтобы добраться до Кабула. Британцы вступили на этот путь позже, но завершили его раньше. И те, и другие следовали одной логике — имперской. В декабре 1864 года князь Александр Горчаков, российский министр иностранных дел, так описал ее: «Положение России в Средней Азии одинаково с положением всех образованных государств, которые приходят в соприкосновение с народами полудикими, бродячими, без твердой общественной организации. В подобном случае интересы безопасности границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы более образованное государство имело известную власть над соседями, которых дикие и буйные нравы делают весьма неудобными». Эти усмиренные регионы, в свою очередь, нужно было защищать от нападений и беззакония со стороны других племен. Таким образом, российскому правительству приходилось выбирать одно из двух: нести цивилизацию тем, кто страдает от варварского правления, либо допустить анархию и кровопролитие на своих границах. «Такова была участь всех государств, поставленных в те же условия». Британия и другие колониальные державы, как и Россия, «неизбежно увлекались на путь движения вперед, в котором менее честолюбия, чем крайней необходимости». Величайшая трудность, правомерно заключал Горчаков, — выбрать верный момент, когда следует остановиться{7}.

Хотя аргументы Горчакова в защиту российской политики были своекорыстными, они были убедительны. Вскоре Россия возобновила продвижение на юг. Это вызвало лицемерное возмущение со стороны других имперских держав, занятых тем же самым в других частях света. Особенно рассержены были британцы. В конце XIX столетия они выпестовали романтический миф о «Большой игре». О ней великолепно писал Редьярд Киплинг в «Киме»: элегантные британские офицеры отправляются в Гималаи и северные пустыни, где, рискуя жизнью, срывают козни русских агентов, пытающихся похитить драгоценную индийскую жемчужину из короны Британской империи.

Афганистан в современную эпоху

Афганистан, на который положили глаз и русские, и британцы, — одно из старейших на планете населенных мест, перекресток дорог среднеазиатских империй на севере, полуострова Индостан на юге, Персии на западе, Китая на востоке. Недолгое время Афганистаном правил Александр Македонский, а после него — буддисты и персы, пока их не смели Чингисхан (XIII век) и Тамерлан (XIV век). Их общий наследник Бабур основал в XVI веке династию Великих Моголов. Хотя столицей империи был Дели, Бабур предпочел, чтобы его похоронили в Кабуле. Несмотря на войны, следовавшие одна за другой, основная масса культурного наследия Афганистана остается нетронутой (хотя и находится под угрозой): это по-прежнему одна из крупнейших сокровищниц всей Азии{8}.

Афганистан населяют пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и другие более мелкие этнические группы. Каждая из них делится на племена, формирование которых нередко обусловлено географическими факторами (например, горами). Племена делятся на семьи, иногда враждебные друг другу. Поведение людей определяет смесь болезненной гордости, воинской доблести, понятий о чести и гостеприимстве, а разногласия разрешаются кровной местью. На политику и законность на всех уровнях, от местного до центрального, влияют конфликты и сделки между этими группами, а иногда и отдельными семьями. Поэтому страна практически лишена чувства национального единства, на котором могло бы строиться эффективное унитарное государство.

Большинство афганцев — мусульмане-сунниты. Пуштуны составляют две пятых населения страны, а их язык, пушту, — один из двух государственных языков Афганистана. Большинство их живет на юге Афганистана и в соседнем Пакистане за «линией Дюранда» — границей, проведенной британцами в конце XIX века. Однако значительное число пуштунов проживают и на севере, куда их переселяли в конце XIX века, чтобы укрепить контроль Кабула над этими районами. Пуштуны считали себя (и считались в мире) истинными афганцами. Некоторые думают так и сейчас, чего остальные национальности, населяющие Афганистан, не одобряют.

Таджики (27% населения), населяющие север и запад страны, и узбеки (9%), живущие на севере, — этнически родственны населению соседних Таджикистана и Узбекистана. Многие таджики и узбеки бежали в Афганистан в 20-х и 30-х годах, когда в Средней Азии утверждался большевистский режим. Таджики говорят на дари — афганском варианте персидского языка, втором государственном языке.

Хазарейцы (9%) живут в центральных горах и, как принято считать, происходят от монголов. По вероисповеданию они шииты, и поэтому остальное население считает их неверными. Им часто достается самая тяжелая и неквалифицированная работа, они нередко подвергались преследованиям. Тем не менее, они отличные воины.

* * *

В новой истории Афганистана оставили свой след три выдающихся правителя: Ахмад-шах Дуррани (ок. 1722-1773), Дост-Мухаммед (1793-1863) и Абдуррахман (ок. 1840-1901). Им и их преемникам постоянно приходилось решать четыре задачи. Первое — сохранить хотя бы видимость национального единства, несмотря на этнические расколы, беззаконие и насилие, высокомерие провинциальных наместников и стремление большинства афганцев сохранить независимый образ жизни, игнорируя планы и намерения правительства в Кабуле. Каждому афганскому правительству приходится идти на компромиссы, а когда компромисс невозможен — прибегать к силе. Преуспеть в такой ситуации могут лишь незаурядные лидеры.

Второй задачей было сохранить независимость государства в условиях постоянной угрозы. Во внешней политике Афганистан то пытался удержать шаткий нейтралитет, то проявлял готовность дистанцироваться от одного захватчика в обмен на гарантию безопасности и крупные взятки со стороны других. Эта политика нередко терпела крах, и тогда Афганистан покорялся внешним силам. Однако пришельцам было еще труднее управлять страной, чем местным лидерам. Рано или поздно им приходилось смириться с потерями и уносить ноги.

В XX веке правители Афганистана поставили перед собой третью, не менее сложную задачу: модернизировать страну — ее армию, средства сообщения, экономику, правительственный аппарат, систему образования. Большинство из них пыталось улучшить положение женщин, которое всегда было зависимым. Но усилия реформаторов неизменно наталкивались на консерватизм народа, его религиозных и племенных лидеров — и сходили на нет. Реформы в Афганистане всегда выглядели как два шага вперед и один (а то и два-три) шага назад.

Четвертой задачей афганского правителя (и необходимым условием выполнения первых трех задач) было остаться в живых. Лидеры сменяли друг друга с ошеломляющей скоростью. С 1842 по 1995 год семеро из них пали жертвами семейных распрей, дворцовых переворотов, гнева толпы или внешнего вмешательства. Еще четверо с 1878 по 2001 год были изгнаны из страны. Другие предусмотрительно отреклись от престола.

* * *

Ахмад-шах Дуррани (Абдали), пуштун, был провозглашен шахом в 1747 году на собрании старейшин (Лойя-джирга) в Кандагаре. Он совершил символический жест, представ, как говорят, перед народом в плаще Пророка, который благоговейно хранили в особой мечети в этом городе. С этого момента и ведет свою историю государство Афганистан приблизительно в нынешних границах.