Олег Помозов - День освобождения Сибири

• Название: День освобождения Сибири
• Автор: Олег Помозов
• Жанр: История
• Год: 2014

Книга «День освобождения Сибири» О.А. Помозова посвящена непростой истории Сибири с марта 1917 г. по май 1918 г., периоду Октябрьской и Февральской революций. В ней рассказывается о борьбе сибиряков за права местного населения, за предоставление региону большей политической, экономической и социокультурной самостоятельности. Автор книги, по его собственным словам, не претендует на абсолютную историческую достоверность, а порой даже мифологизирует описанные исторические события прошлого.

При работе над книгой автором было переработано большое количество первоисточников, в том числе периодических изданий того периода. Все использованные источники приведены в конце монографии. Кроме того, книга содержит краткий биографический справочник об основных участниках описываемых событий, своеобразные досье.

Книга предназначена главным образом для массового читателя. Вместе с тем она может заинтересовать студентов гуманитарных вузов, профессиональных исследователей.

---

Поставленные поведением Исполнительного комитета в необходимость или сражаться, или лишиться казачьей чести, войсковое правительство Енисейского казачьего войска и Совет дивизиона постановили: покинуть на время город, щадя кровь неповинных безоружных граждан, женщин и детей, и предложить Исполнительному комитету следующие минимальные требования соглашения:

1. Полное невмешательство в жизнь казачества, с сохранением за ним права устраиваться и жить согласно постановлениям двух съездов войска и выработанного ими закона.

2. Ответственная гарантия Комитета за то, что на казачество не будет произведено никаких покушений и насильственных действий.

3. В отсутствии казаков Исполнительному комитету предлагается, за его ответственностью, соблюсти следующее:

а) гарантировать имущественную и личную безопасность граждан, б) гарантировать полную безопасность казаков и Красноярской казачьей станицы, в) немедленно вывести из Красноярска, введённые из двух мест красногвардейские отряды, г) дать исчерпывающий ответ не позже 12 часов 21 сего января.

В случае невыполнения предъявленных условий я, властью, мне данной законом, объявляю всеобщую мобилизацию войска и оставляю за собой полную свободу действий.

Граждане!

Из предъявленных условий Вы видите, что… (далее мало- разборчиво, видимо: казаки ищут лишь защиту попранных прав), казаки призывают всех граждан встать на защиту Учредительного собрания, ибо только оно в состоянии разобрать все наши споры.

На этой платформе с нами сойдутся все любящие волю, все исповедующие принципы народоправства. Граждане, казаки и народ любят свою родину, призывают Вас объединиться с ними и властно потребовать украденное народное право. Все, кто любит родину и волю проснитесь, и объединяйтесь с нами. Войсковой атаман Сотников».(«Свободная Сибирь», Красноярск, № 18 от 24 января 1918 г.).

С 18-го по 26 января в Красноярске действовало осадное положение. Его продолжительность объяснялась тем, что у большевиков не было полной уверенности, что казаки действительно покинули город и не предпримут в ближайшее время никаких действий против советской власти. На центральных перекрёстках города стояли патрули из числа красногвардейцев и солдат местного гарнизона; подозрительные личности задерживались, обыскивались, а некоторые для пущей бдительности отправлялись под арест. Все крупные магазины города 18 и 19 января закрылись на «учёт», не проводились занятия в учебных заведениях, не работали правительственные и другие учреждения, в том числе и городская управа. Повсюду стояли караулы. Уж чего-чего, а службу большевики всегда умели организовать, надо отдать им должное, на самом высоком уровне.

Красногвардейцы в поисках оружия обыскивали прохожих, задерживали подозрительных, в результате чего под арестом сразу же оказалось несколько офицеров-фронтовиков, а также казаков, не успевших вместе с другими своими товарищами выехать из города. Что касается простых горожан, то военные патрули их нисколько не пугали, и улицы, как писала одна из местных газет («Свободная Сибирь», № 15 от 20 января 1918 г.), были полны праздношатающейся публики. Одни ожидали интересных событий (атаки казаков на город и пр.), другие просто радовались двум неожиданно появившимся дополнительным выходным дням, «не попавшим в святцы». Но в 6 часов вечера наступал комендантский час, и город пустел.

Третий день осадного положения (20 января) совпал с субботой, горожане опасались, что казаки перекроют дороги в город и не пустят на рынок крестьян из окрестных сёл. В этом случае Красноярск мог остаться на целую неделю без запасов продовольствия, однако ничего такого не случилось, и базарный день состоялся, торговля пошла бойко, как ни в чём не бывало.

Вывешенное в окне эсеровского клуба воззвание восставших казаков дало формальный повод большевикам[85] начать репрессивные действия в отношении политической оппозиции и, в первую очередь, против представителей партии правых социалистов-революционеров.

Так, 19 января был произведён обыск в их городском клубе, в ходе которого красногвардейцы арестовали несколько находившихся там членов ПСР. Эсеровский клуб после этого закрыли и опечатали. Обыски в последующие дни проводились также в товариществе кооперативов и в помещении бюро меньшевиков. Причём в данных акциях принял активное участие один из гласных (депутатов) городской думы поляк-большевик Юзеф Пекаж; вроде как бы ни по статусу, но, видимо, красноярским властям не хватало ещё в те дни достаточного количества надёжных людей для руководства «мероприятиями».

20 января начались обыски уже и на квартирах ведущих членов эсеровской партии, причём этой участи не избежали даже некоторые гласные Красноярской городской думы, многих эсеров в тот день отправили в тюрьму, в общей сложности к вечеру за решеткой оказалось около 15 человек видных общественных деятелей. В ночь на 21-е на городском железнодорожном вокзале был задержан известный красноярский кооператор Козлов. Обыски и аресты продолжились и весь следующий день. Задержанию и временному тёремному заключению подвергся даже председатель губернской земской управы правый эсер Иван Казанцев. А в ночь на 22 января арестовали и председателя уездной земской управы Б.Ф. Тарасова. Всего в те неспокойные дни власти подвергли сугубой изоляции около 55 человек из числа правых политических оппозиционеров («Алтайский луч», № 5 за 1918 г.).

Вскоре после первых же арестов на заседании городской думы меньшевик Алексей Музыкин поднял вопрос о незаконности проведённых акций, после чего представители центристских фракций вынесли на голосование постановление о немедленном освобождении арестованных, но вследствие преобладания в думе большевиков это предложение 25 голосами против 17 было отклонено. А на следующий день пришли с обыском и на квартиру самого Музыкина, причём никого не смутил тот факт, что Алексей Платонович, также как и большинство из тогдашнего руководства города, являлся членом РСДРП с дореволюционным стажем, состоял до недавнего времени с большевиками в одной объединённой партийной организации и пр. По словам Алексея Музыкина («Дело рабочего», Красноярск, № 5 за 1918 г.) у него на квартире «приходили искать самогонку (так было написано в мандате от военно-революционного штаба), а сами были настолько пьяны, что еле-еле держались на ногах, а запах самогонки распространялся от них на всю квартиру». «Самогонку», по всей видимости, не нашли, так что Музыкину в тот день посчастливилось избежать ареста.

Красноярским меньшевикам, кстати, во время тех событий вообще повезло несколько больше, чем эсерам. Практически никто из членов их городской организации не пострадал, несмотря даже на то, что власти изъяли у населения несколько листовок, подписанных местным отделением РСДРП(м), в которых в категорической форме осуждался разгон большевиками Учредительного собрания. Также и красноярские кадеты, что ещё более удивительно, по какому-то странному стечению обстоятельств избежали в те дни всяческих преследований.

20 января 1918 г. революционный штаб при исполнительном комитете Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов образовал чрезвычайную следственную комиссию (25 января преобразованную в губернскую ЧК). А 26 февраля на основании заключений этой комиссии должны были состояться слушания в революционном трибунале по делу арестованных во время казачьего мятежа эсеров.

В связи с чем, открывшееся 23 февраля губернское земское собрание предъявило исполкому советов требование об освобождении из тюрьмы виднейших земских деятелей, а также членов эсеровской партии: Казанцева, Тарасова, Андрея Тимофеева и других[86]. А

25 февраля красноярские меньшевики, в свою очередь, собрали митинг трудящихся, также проводившийся в защиту привлечённых к суду эсеров. Однако в назначенный день заседание революционного трибунала так и не состоялось, но было отложено на более поздний срок[87]; публика, собравшаяся перед зданием суда, устроила стихийный митинг в защиту прав арестованных. Митингующие составили и направили в адрес совдепа письменное заявление с требованием или немедленного освобождения заключённых, или скорейшего производства над ними гласного суда.

Большевики посоветовались и, дабы не нагнетать и без того напряженную обстановку, приняли решение временно освободить всех арестованных эсеров. В тот же день они были отпущены под честное слово своих адвокатов и обязались явиться в суд по первому требованию. Однако на следующий день, когда по адресам проживания подсудимых явились наряды милиции для сопровождения их в суд, многих уже не оказалось на месте. Вследствие чего тех, кого всё-таки сумели найти, тогда вновь арестовали и сопроводили под конвоем в тюрьму. Так, например, известно, что в числе вторично арестованных оказались эсеры Доценко, Либман и Козлов[88]. Продержали их в заключении на этот раз, кстати, достаточно долго и отпустили на свободу лишь 17 апреля. В свою очередь, избежавшие повторного ареста в те январские дни, как, например, Казанцев, Тарасов и некоторые другие, тут же перешли, как в старые и добрые царские времена, на нелегальное положение. Газеты красноярских эсеров и меньшевиков — «Знамя труда» и «Дело рабочего» — попытались защитить подвергшихся опале товарищей, выдвигая в их пользу общественное мнение, но тщетно.