Валерий Шубинский - Гапон

• Название: Гапон
• Автор: Валерий Шубинский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03690-1

Про человека, вошедшего в историю России под именем «поп Гапон», мы знаем только одно: 9 января 1905 года он повел петербургских рабочих к Зимнему дворцу, чтобы вручить царю петицию о нуждах пролетариата. Мирное шествие было расстреляно на улицах Петербурга — и с этого дня, нареченного «Кровавым воскресеньем», началась первая русская революция. В последующих учебниках истории Георгий Гапон именовался не иначе как провокатором.

Однако как же и почему этот человек, шагавший в самом первом ряду манифестантов и только чудом избежавший пули, сумел вывести на улицы столицы 150 тысяч человек, искренне ему доверявших? В чем была сила его притягательности, почему питерские пролетарии ему верили? Автор биографической книги пытается разобраться, кем же на самом деле был «поп Гапон», рассказывает о том, как сложилась трагическая судьба этого незаурядного человека, оказавшегося в самом центре борьбы различных политических сил, на самом острие почти забытых ныне событий начала XX столетия.

знак информационной продукции 16 +

---

В действительности ружей, канадских и швейцарских винтовок, через Балтийское море шло в Россию больше — 16 тысяч (четыре тысячи предполагалось отправить в провинцию). Еще — три тысячи револьверов, три миллиона патронов, три тонны динамита и пироксилина. Снаряжение для целой армии. Идея Циллиакуса и эсеров на самом-то деле сводилась к тому, что восстание в столице (которое должен был координировать комитет во главе с Азефом) продержится два-три дня, «служа… сигналом для одновременного восстания в других местах». Вероятно — прежде всего в Финляндии. Естественно, жизнелюбивый Конни думал прежде всего о независимости своей родины.

Конкретный план был таков:

«<…> Оружие, снаряжение и т. д. должны были быть доставлены на грузовом судне в заранее определенный пункт у северного побережья Финского залива. Там груз должен был быть перегружен на два других судна, и все три судна должны были прибыть в Петербург и пристать в определенный день в точно установленных пунктах различных рукавов Невы.

С этой целью предполагалось прибегнуть к рабочим организациям. Они должны были выделить достаточное количество надежных людей для приемки оружия… Тотчас после разгрузки судна они должны были вооружиться оружием и военными припасами и немедленно занять несколько определенных важных стратегических пунктов в городе… Чтобы ввести в заблуждение власти, заставить их рассеять гарнизонные войска в различных отдаленных от Невы пунктах, небольшие отряды, снабженные взрывчатыми веществами, привезенными контрабандным путем, должны были поджечь несколько необитаемых в то время дач, а также взорвать несколько императорских дворцов в окрестностях города».

Гапоновских рабочих откровенно собирались использовать в качестве пушечного мяса. И Георгий Аполлонович, ослепленный обидой на царя и его приближенных, а главное — подкупленный возможностью возглавлять большое «конспиративное дело» (в сущности, призрачной), соглашался на это.

Естественно, слухи об этих приготовлениях не могли не дойти до женевских эсдеков. В первую очередь от второй финляндской партии, партии «пассивного сопротивления», или конституционалистов. Для своего пассивного сопротивления эта партия, возглавляемая доктором Неовиусом, тоже хотела бы заполучить немного оружия — на всякий случай. И вот Неовиус рассказывает большевистскому эмиссару Николаю Буренину (товарищу Герману) про корабль с оружием, надеясь, что, вырвав свою долю, эсдеки и с финскими пассивистами поделятся. А то не все же ружья активистам!

Эсдеки (в том числе большевики) — противники террора, но боевики у них есть. Так называемая Боевая техническая группа. Люди примечательные. Леонид Борисович Красин, в 1900-е годы — второй (после Ленина) человек во фракции большевиков, после 1917 года — нарком торговли и промышленности, а в промежутке — аполитичный богатый инженер, директор российского представительства фирмы «Сименс»; Александр Александрович Богданов, позднее — отзовист, махист и богостроитель (оппонент Ильича по всем пунктам), потом — идеолог Пролеткульта, наконец — директор Института переливания крови, погибший после проведенной на себе операции. Как и Красин (который в 1924 году предложил забальзамировать Ленина с целью его последующего воскрешения) — фантаст-трансгуманист. Другие бэковские боевики и боевички (Елена Дмитриевна Стасова) не столь знамениты и экзотичны — но это тоже были яркие люди. До 1905 года группа специализировалась на доставке в Россию через Финляндию (с помощью тех же «активистов») нелегальной литературы, а в 1905 году дело доходит и до оружия.

Информация от финнов поступила не позднее 26 июня. Примерно через неделю Гапон возвращается в Женеву и тоже особо не скрывает от своих друзей-эсдеков свои лондонские переговоры. Ведь это — знак его статуса и признания. Большевики, естественно, хотят присоединиться к проекту и считают, что удобнее всего это сделать через Гапона. За кружкой пива в одном из женевских кабачков Ленину удается убедить амбициозного рабочего вождя поехать с «товарищем Германом» в Лондон и там «передать все свои связи». Ехали с соблюдением всех правил конспирации: на пароходе делали вид, что незнакомы, остановились в разных отелях. В результате переговоров у Чайковского (во второй декаде июля) большевики были приняты в Объединенную боевую организацию, куда входили финляндские активисты, эсеры, гапоновцы и, что совсем уже странно, «освобождении» (то есть будущие кадеты). Последние никакого участия в восстании принимать, конечно, не собирались, но могли воспользоваться им для выдвижения политических требований. Теоретически предполагалось, что оружие будет принимать в Финляндии и в Петербурге совет, включающий всех участников коалиции.

В первых числах августа (по новому стилю) Буренин посещает Петербург и встречается с гапоновцами. 28 июля (10 августа) в Женеве происходит заседание Боевой технической группы с участием Клеща (Бибикова), Щура (Н. П. Скрыпника — позднее один из руководителей советской Украины), Рейнерта (Богданова), Дюбуа (Постоловского), Явейна (Красина), Дельты (Стасовой) и Шмидта (Румянцева). Заслушан доклад Германа о переговорах «с Гапоном и его союзом рабочих».

«Выяснилось, что у Гапона нет ничего в смысле организационном и техническом. Он располагает большими средствами, но принять оружие, закупленное им, он не имеет возможности; не имеет этой возможности и его организация. Гапон изображал дело так, что центральная группа уже существует, на деле оказалось, что центральная группа еще обсуждает свою программу. Руководителей у них нет, технических сил тоже. Ввиду этого тов. Герман предлагает взять в свои руки всю организацию и лишь использовать гапоновцев и с.-p., так как первые могут дать средства, вторые помогут в технической стороне дела».

Предложение Германа принято. «Для определенного воздействия на Гапона решено устроить его свидание с Высокопоставленным».

«Высокопоставленный» — это Горький, который живет в то время на даче в Финляндии. Считалось, что Гапон «трепещет» перед ним. Во всяком случае, он имел основания испытывать к писателю благодарность. А может (и даже наверняка), он рассчитывал для своего союза на денежную помощь от очень небедного Алексея Максимовича (за авторский лист прозы получавшего столько, сколько слесарь высшего разряда за год).

В середине августа Горький отправляет через Ленина письмо Гапону с вот такой припиской, обращенной к самому «Владимиру Ильичу Ульянову»:

«Глубокоуважаемый товарищ!

Будьте добры — прочитав прилагаемое письмо — передать его — возможно скорее — Гапону.

Хотел бы очень написать Вам о мотивах, побудивших меня писать Гапону так — но, к сожалению, совершенно не имею свободной минуты…

…Считая Вас главой партии, не будучи ее членом и всецело полагаясь на ваш такт и ум — предоставляю Вам право — в случае если Вы найдете из соображений партийной политики письмо неуместным — оставить его у себя, не передавая по адресу».

Формально Горький, видимо, отвечал на письмо Гапона, в котором тот рассказывал о возникновении Российского рабочего союза «из рабочих, принадлежавших к разным партиям, а гл. обр. из бывших членов „Собрания русских ф-зав. рабочих“». Но, конечно, с Высокопоставленным уже как-то связались Красин и другие боевики.

Письмо начинается словами «Буду говорить просто и кратко», но кратким его назвать никак нельзя.

Вот несколько цитат из довольно вязкого трехстраничного текста:

«<…> До сей поры организацией рабочего класса в нашей стране занималась социал-демократическая интеллигенция, только она бескорыстно несла в рабочую среду свои знания, только она развивала истинно пролетарское миропонимание в трудящихся классах, а Вы знаете, что освобождение рабочих достижимо лишь в социализме, только социализм обновит жизнь мира, и он должен быть религией рабочего…

<…> Задача всякого истинного друга рабочего класса должна быть такова: нужно принять все меры, употребить все усилия, все влияние для того, чтобы возникающая рознь между интеллигенцией и рабочими не развивалась до степени отделения духа от плоти, разума от чувств, тела от головы…

В единении — сила, товарищ!

А Вы, подчиняясь мотивам, мне плохо понятным, очевидно, не продумав значения Ваших намерений, работаете в сторону разъединения, в сторону желаемого всеми врагами народа отделения разума от чувства. Это ошибка, и последствия ее могут быть неизмеримо печальные.

Не самостоятельную партию, разъединенную с интеллигенцией, надо создавать, а нужно влить в партию наибольшее количество сознательных рабочих. <…>»

Дальше Горький начинает вдруг бранить Петрова («человек тупой, неразвитый, совершенно неспособный разобраться в вопросах политики и тактики, не понимающий значения момента, не понимающий даже Ваших задач» — интересно, что после смерти Гапона Горький писал о Петрове совсем в ином тоне и духе). И вот, вот — главное: