Даниель Арно - Навуходоносор II, царь Вавилонский

• Название: Навуходоносор II, царь Вавилонский
• Автор: Даниель Арно
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03194-4

Навуходоносор, сын Набопаласара, правил в Междуречье 43 года — дольше всех ассиро-вавилонских царей. С его именем связаны многочисленные легенды. При нем были возведены знаменитые ворота богини Иштар, украшенные изображениями священных быков и драконов, и Вавилонская башня, ставшая в Библии символом человеческой гордыни. Он взял столицу Иудеи Иерусалим, разрушил храм Соломона и увел десять тысяч евреев в 50-летний вавилонский плен. Именно ему традиция приписывает строительство легендарных висячих садов.

Благодаря книге Даниеля Арно, написанной на основе свидетельств библейских пророков, трудов античных историков, многочисленных клинописных текстов на глиняных табличках и результатов археологических раскопок, читатель имеет возможность отделить реальность от вымысла, познакомиться с жизнью обширной империи, занятиями и религиозными представлениями ее подданных и деяниями их великого правителя.

---

Продвинувшись в прошлое еще дальше, Набонид стал обладателем документов XIX столетия: «Я увидел надписи древних царей, бывших прежде. Я увидел древнюю надпись Эн-Ане-ду, великой жрицы Ура, дочери Кудур-Мабука, сестры царя Урского Рим-Сина (ок. 1822—1763. — Д. А.)». Царь Вавилона последовал традиционному плану и выстроил дом жрицы «точно по древнему образцу».

В этом случае, как и во многих других, Набонид прибегнул к гаданию на внутренностях животных. Этот способ был очень удобен тем, что давал гадавшему возможность прямо спрашивать богов, не дожидаясь их знамений, что было неизбежно при гадании по атмосферным явлениям. Вавилонский царь часто пользовался им, и одной из его главных забот было стремление добиться ясного и четкого ответа. На сей раз он получил его, и непрерывность успехов лишний раз убедила царя в его особых отношениях с богом-солнцем, сыном бога-луны, то есть в конечном счете опять же с Сином.

Когда Набонид еще не был царем, на его мать снизошло от лунного бога настоящее пророческое вдохновение. Много позже, в глубокой старости, она рассказывала об этом так, как будто это случилось только что: «Во сне моем возложил на меня руки Син, царь богов, и сказал: “От тебя придет возвращение богов! Я отдаю сыну твоему Набониду жилище в Харране. Он построит <храм> и довершит его созидание; он сделает Харран лучше, нежели прежде, до восстановления”». И сыну ее в начале его царствования «великий господин Мардук и Син, светоч небес и земли, явились вдвоем» и поручили такую миссию: «Набонид <…>, перевези кирпичи на конях из твоей колесницы и построй заново <храм>; посели в нем Сина».

Больше Мардук царю не являлся. Только Син, а также его сын и дочь «присылали» сны. В них они требовали восстановить разрушенные храмы, чтобы они могли заново поселиться там. Иногда их просьбы были более скромными: однажды бог-луна приснился, чтобы получить от своего почитателя «кинжал». Тот исполнил желание бога и велел высечь его требование на камне. В надписях последних лет указывалось, что сновидениями обоснованы и вдохновлены все без исключения решения царя — как тогдашние, так и прежние; другие способы предсказаний были отодвинуты в тень. Бесспорно, сны стали играть ключевую роль во время пребывания Набонида в Аравии. Впрочем, в первых редакциях надписей он не всегда считал необходимым упоминать об этом. Иногда бог посылал один и тот же сон разом царю и другим людям. Набонид сообщает об этом походя, не вдаваясь в объяснения столь странного явления.

Толкование снов у него всегда тесно связано с астрологией: Син, бог-солнце и Иштар были одновременно небесными телами; первый сон, пересказанный на стеле, должен был решить, к добру или к худу «соединение Великой звезды с Луною». Что это за звезда, неизвестно, но царь впоследствии увидел ее «вместе с Луной и с Мардуком высоко в небесах и назвал [ее] по имени». Особо указывая на это, Набонид вводил толкование снов в сеть «соответствий» между небом и землей, а также всеми составлявшими их элементами по отдельности. Поначалу же оно в этот круг не входило. Таким образом, эта система мышления еще больше расширилась, но сохранила внутреннюю связность.

Столь многочисленные и разнообразные знамения, неутомимо посылавшиеся Сином и его детьми, сделали царя неустрашимым, а волю его — непреклонной. Должно быть, его решения укреплялись и другими, более личными соображениями. Он мог убедиться, что бог-луна не только посылает милости народам, но и дает отдельным людям крепкое здравие и потомство; мать Набонида служила тому великолепным, неопровержимым примером. Верующим в него он давал защиту — это доказывалось военными успехами царя; наконец, вновь обретенное изобилие всей «страны Шумера и Аккада» свидетельствовало о «делах Сина».

Сначала Набонид приписывал свое воцарение Мардуку и сыну его Набу, но по возвращении из Аравии изменил свои религиозные предпочтения: задним числом он усматривал здесь волю бога-луны. Неожиданное событие в жизни будущего государя было явно провиденциальным, поскольку давало ему возможность положить начало новой религиозной политике.

Но, оказавшись опять в столице, Набонид убедился в злонамеренном и закоренелом невежестве своих подданных: «Дел Сина, самых могучих из дел богов и богинь, никто уже не знал; много лет не сходили они в страну, чтобы народ страны мог их видеть, чтобы их записали на табличках и сохранили для потомства». Все вавилоняне, жрецы и миряне, «согрешили против его великого божества, ругались над ним и презирали его. Они не знали гнева царя богов, Светоча. Они забыли его богослужение и оправдывались доводами лукавыми и неистинными». Теперь Набониду была поручена миссия восстановить и повсюду разнести правду. Она была не нова, а всего лишь давно забыта, утверждал царь. Речь шла о реставрации — в излюбленном духе тенденции к архаизации. Нельзя сказать, чтобы царь был совсем не прав, ибо теология, которую он начал пропагандировать, отчасти не была оригинальной.

К вящей славе Сина Набонид горделиво вставил свое имя в список восстановителей Харрана и радовался, что достиг в этом деле наилучших результатов. В самом деле, в начале I тысячелетия этот город был любимой столицей ассирийских царей и задолго до VII века стал предметом их постоянного попечения. Набонид подчеркивал, что помнит о трудах предшественников — от Салманасара III до Ашшурбанипала. Он знал о них благодаря надписям, сделанным по случаю произведенных ими реставраций и обнаруженным его работниками. Религиозное значение храма бога-луны было столь существенно, что Асархаддон (которому затем подражал его преемник) непременно обращался к его оракулу перед отправлением в поход, а своего младшего сына сделал великим жрецом его храма. Когда Набонид получил свободу действий для его восстановления, город еще не оправился от разорения, нанесенного войной мидян с ассирийцами. Впрочем, конца строительства царь в Харране не дождался; возможно, в это время он уже отправился на жительство в Аравию. Но мать его с гордостью вспоминает о «явлениях радости и веселья» при освящении храма. Исполнились ее молитвы: бог-луна дал ей перед смертью увидеть свой возобновленный храм. Однако государь после десятилетней отлучки желал сделать свою религиозную политику более последовательной, избавить ее от всего, что тормозило ее осуществление. Теперь в его глазах отсрочки стали едва ли не преступлением: почему он столько времени медлил объявить новую веру, если Син послал ему откровение в самом начале его правления, вследствие чего царь и предпринял восстановление храма в Харране? Поэтому, вопреки хронологии, Набонид датировал его временем возвращения в Вавилон из Аравии.

На юге (на сей раз — действительно уже по возвращении в страну) Набонид начал работы в другом стольном городе бога-луны, Уре. Он занялся и священной оградой, и самим храмом Сина[58], но больше всего сил направил на восстановление ступенчатой башни[59]. Возведение этого здания было начато в конце XXIII века и окончено в начале XXII столетия. К VI веку оно до того разрушилось, что сохранился только первый ярус. Набонид восстановил башню без особых затрат. Употребленные там кирпичи и асфальт были низкого качества, а кое-где применялся даже раствор из грязи.

Мать учила Набонида, что бог-луна несравним величием с другими богами, в чем он мог убедиться, избрав того своим повелителем. До сего момента его поведение никого не тревожило: в возвышении монархом того или иного божества как своего покровителя не было ничего нового. Это было делом его частного благочестия; ни государственный пантеон, ни пантеоны местные тем самым не потрясались: даже если этот культ исповедовал царь, это касалось только личной жизни.

Совершенно новым было царское решение соединить свое личное богопочитание с политической теологией универсального характера. Согласно ей, существовал один верховный бог, а все остальные боги в мире должны были покориться ему.

Основы такого учения заложили ассирийцы во второй половине XIII века. Но тогда они еще не правили империей; Ближний Восток был разделен (не без постоянных столкновений) между их царством и другими столь же могущественными государствами. Поэтому ассирийская теология оставалась чисто умозрительной, пока в середине IX столетия ее сторонники не отправились на завоевание «Благодатного полумесяца».

Ассирийцы считали, что ими предводительствует их собственный бог Ашшур. Вследствие этого до XIV века их идеология полностью отвергала мысль о царе: земной глава имел право лишь на титул «наместника божьего», представлял бога на земле и всю власть имел только от него. Правда, мало-помалу царский титул утвердился в официальном протоколе, предназначенном в основном для внешнего мира, чтобы на равных вести дела с государями того времени — союзниками или недругами. Однако древняя субординация так и не была забыта.