Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

• Название: Обреченный десант. Днепр течет кровью
• Автор: Владимир Першанин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76887-5

Впервые в нашей военной прозе! Первый роман о кровавом Днепровском десанте и рождении девиза ВДВ «С неба – в бой!». Вся правда о подвиге и трагедии «крылатой пехоты». Сентябрь 1943 года. Красная Армия проводит крупнейшую воздушно-десантную операцию Великой Отечественной – более 6000 десантников должны высадиться в немецком тылу на правом берегу Днепра, чтобы захватить плацдармы, нарушить вражеские коммуникации и облегчить нашим войскам форсирование водной преграды. Однако операция провалилась – скверное планирование и непростительные ошибки командования обернулись огромными потерями. Выброска десанта проходила беспорядочно и несогласованно, зачастую на глазах у противника, грузовые планеры и парашютисты приземлялись под ураганным огнем, умывшись кровью еще в воздухе. Но ОБРЕЧЕННЫЙ ДЕСАНТ не дрогнул, приняв неравный бой…

---

– Тяжко, – подтвердил сержант.

– Налейте ему спирту, что ли. Может, сухая одежка найдется.

– Найдем, – ответил кто-то из десантников. – Пошли, Антоха. Согреешься, перекусишь вместе с товарищем.

Он кивнул в сторону другого выплывшего красноармейца. Тот сидел на песке, накрытый шинелью, и мелко дрожал, всхлипывая от напряжения. Он, как и сержант, выжил чудом и все еще не мог поверить в свое спасение.

По откосу карабкались вверх еще пятеро красноармейцев. Им помогали десантники Орлова. В лодке находились также ящики с патронами, гранаты, мешок сухарей, консервы.

– Ну, вы молодцы! – хлопнул одного из них по плечу Костя Левчук. – И сами прорвались, и припасы доставили.

– Может, и молодцы, – угрюмо отозвался старший сержант лет сорока. – А два батальона, бронебойная рота и батарея «сорокапяток» накрылись. Людей, как березовые чурки, в огонь кидают.

Обстрел наверху усилился. Чей-то командирский голос отдавал команды. А другой голос воскликнул:

– Танки… Ну вот и дождались.

– Поторапливайтесь, ребята, – сказал лейтенант Левчук вновь прибывшим. – Занимайте места в окопах.

– Ясно, что не чай пить прибыли, – отозвался старший сержант и, махнув рукой своему отделению, побежал к траншее.

Глава 3. В тылу врага

даже в полдень здесь, в глубине леса, среди высоких сосен, березняка, сплетения жестких непроходимых зарослей вяза, было сумрачно и неуютно. Бойцы без сил валились на хвою, некоторые мгновенно засыпали. Другие, несмотря на усталость, не могли отойти от событий бесконечно долгой ночи.

Собравшись кучками, возбужденно вспоминали прыжки в пронизанную ветром и светящимися трассами ночь. Высокий черноволосый десантник, сняв шапку, напряженно прислушивался к лесной тишине. Автомат он держал наготове, а в расширенных глазах отчетливо проглядывалась тревога, готовность немедленно стрелять, куда-то бежать.

– Ложись, отдыхай, Тельпугов, – негромко окликнул его Илья Якушев.

Боец посмотрел на младшего лейтенанта и показал рукой направление:

– Шум какой-то… Кажись, ветки трещат.

– Ветер наверху, листья падают.

– А может, фрицы? Они ведь здесь кругом.

– Посты расставлены, отдыхай.

Якушев никак не мог вспомнить имени десантника и слегка похлопал его по плечу. Тот дернулся, лицо судорожно перекосилось, палец лежал на спусковом крючке ППШ.

– Э, смотри, не стрельни. Забыл, как тебя зовут.

– Николай. Из шестой роты я… а других из нашей роты что-то не вижу.

– Спят они. Дай автомат, гляну.

Десантник послушно отдал автомат. Илья отомкнул наполовину пустой диск, осторожно вытащил патрон из казенника.

– Я тоже пойду в караул, – протянул руку за своим оружием Николай Тельпугов. – Не могу спать, вспышки перед глазами, и земля вертится.

– Утомился ты. Нервы. Ложись и автомат не вздумай заряжать. Стрельнешь ненароком, весь лагерь переполошись.

Бойца никак не удавалось успокоить. Он торопился высказать все, что пережил ночью, говорил сумбурно, не отпуская рукав Якушева:

– Два снаряда крыло пробили. Только брызги огненные, а взрывов не слышно, моторы гудят. Я вниз шагнул, парашют раскрылся, рядом дружок летит. Гляжу, за нами вслед «Дуглас» валится. Крыло отдельно, а корпус прямо на меня. Думал, конец настал, а он штопором кувыркается и, как снаряд, вниз несется. Кто-то парашютом за киль зацепился, так я его крик за полкилометра слышал. А потом пулеметы с земли огонь открыли…

Кое-как успокоив бойца, Илья Якушев вернулся на поляну. Здесь собрались командиры, обсуждавшие положение. Неподалеку саперы строили шалаши и навес для раненых.

От немцев рота оторвалась. Надолго или нет, неизвестно, но в настоящий момент раненые оставались главной проблемой. Санинструктор Воробьев в перемазанном кровью комбинезоне докладывал Морозову:

– Тяжелых одиннадцать человек. Если врача или фельдшера не найдем, помрут ребята. У кого грудь-живот прострелены, у некоторых кости перебиты. Пулеметные пули кости на осколки крошат. Ампутации требуются. А у меня бинты да йод. Врача искать надо, Федор Николаевич.

Этих «надо» накапливалось много. Искать командование, другие подразделения десантных бригад, срочно пополнить боезапас, без которого рота может погибнуть при первой же облаве.

Лейтенант Бондарь поглаживал подвешенную к груди раненую руку. Морщась от боли, сказал, что людей беспокоить пока не стал. Выборочно опросил на ходу человек двадцать. К отечественным ППШ осталось в лучшем случае по тридцать-пятьдесят патронов. К трофейным МП-40 немного побольше, но проблему они не решат, этих автоматов немного. К карабинам, нашим и трофейным, запас у бойцов есть. Но расстреляны все ленты трофейного МГ-42, а к двум нашим «дегтяревым» осталось по неполному диску.

– Либо остаемся без пулеметного прикрытия, – рассуждал лейтенант, – либо забираем патроны у бойцов и снаряжаем пулеметы.

Морозов молча выслушал Воробьева, Бондаря, старшину, который доложил, что часть НЗ (консервы, сухари, сало) утеряна и еды хватит в лучшем случае на пару дней. Покурили, обменялись мнениями, затем отрывисто заговорил Морозов:

– Людей через час будить. Сформировать три группы и до ночи осмотреть окрестности. С местными жителями в контакт не вступать, боевых столкновений также по возможности избегать. Строить шалаши, ночи холодные, люди застудятся.

– Раненые… – снова начал было Воробьев, но лейтенант его перебил:

– Помню. Возможно, отыщем более крупные группы десанта. Там должны быть врачи. Но на «авось» надеяться не будем. На карте значится деревня километрах в десяти отсюда. Павел, глянь сюда.

Сержант Чередник посмотрел, кивнул.

– Попробуй дойти до нее. Если есть фельдшер или акушер, забирай его со всеми инструментами и веди к нам.

– Понял.

– С собой возьмешь пяток бойцов, этого хватит. Якушев, сформируй отделение, захвати ручной пулемет и пройдешь вдоль дороги. На открытые места не высовываться.

Третью группу во главе с сержантом Олегом Бородиным лейтенант отправил проверить, нет ли погони, и тоже поискать другие отряды десантников. Приказал всем вернуться до темноты.

– До темноты всего часов пять осталось, – глянул на часы лейтенант Бондарь.

– Главная цель – выяснить, что и кто вокруг нас. Пяти часов хватит. А часы у тебя, Леня, крепкие. Пуля рядом ударила, а они тикают.

Командиры не слишком весело посмеялись, а Бондарь заявил, что часы Кировского завода и не такие удары выдерживали.

– И еще, – после короткого молчания добавил Морозов. – Живым, в случае чего, в плен не сдаваться. Иначе всю роту под удар подставите. Фрицы умеют развязывать языки.

– Наши ребята не такие… – начал было Бондарь, но Федор оборвал его:

– Такие – не такие, а приказ слышали. Здесь не колхозное собрание, пустой болтовни мне не надо.

Бондарь обиженно засопел, но больше в распоряжения Морозова не лез.

– Радиста хорошо бы отыскать, – заканчивая инструктаж, сказал Морозов. – Четыре рации на батальон выдавали. Без связи нам туго придется.

– Будем искать, – коротко отозвался младший лейтенант Илья Якушев.

Назначенные разведгруппы собрались быстро, и двинулась каждая по своему маршруту. Старшина обходил десантников, вооруженных карабинами, и собирал патроны для пулеметов. Бойцам поопытнее оставлял по пять-шесть обойм. Тем, кто помоложе, по паре-тройке. Если кто начинал спорить, терпеливо объяснял:

– Без пулеметов не обойдемся. Немцы ударят, только они смогут отход обеспечить.

Санинструктор Воробьев снова подошел к Морозову:

– Федор Николаевич, двое раненых умерли. У третьего гангрена на руке. Надо резать, иначе умрет, как те двое.

– Значит, будешь резать.

– Я не хирург.

– Я тоже. Но держать человека помогу. Пошли, покажешь.

Когда шагали к временной санчасти, лейтенант увидел, как санитары роют неглубокую яму. Рядом лежали два тела, с лицами, накрытыми чистыми тряпицами. Желтые руки были сложены на груди. Морозов снял шлем, на минуту остановился.

– Мы глубоко рыть не сможем, – сказал один из санитаров. – Земля корневищами переплетена, а лопатки у нас саперные. Гнутся. Авось не обидятся ребята. А, товарищ ротный?

– Как получится, – ответил Федор. – Метр с четвертью хватит.

– Мы тоже так думаем.

Никто из них не знал, что это не последние потери, которая понесет до ночи десантная рота, сумевшая провести два ожесточенных боя и вырваться из кольца.

Группа, которую возглавлял сержант Чередник, через пару часов добралась до хутора, отмеченного на карте. Занимавшийся с детства охотой, которая в зимнее и осеннее время кормила семью, Павел хорошо ориентировался на местности. Шел осторожно впереди и сумел заметить пост на окраине хутора.